– Ариадна, отомри, – подруга щелкает двумя пальцами перед моим лицом.

Душа требует возмутиться, но я лишь моргаю глазами и продолжаю свою обличительную речь.

– Мы двадцать дней провели в пещере, – снова напоминаю я, делая акцент на очень длительное пребывание в ужасных условиях. – Тело трясло от холода и боли, плюс страшная усталость и такая же страшная слабость, бесцеремонно завладевшая моим телом. Но мы вставали и снова шли вперед пока не падали без сил. В такие мгновения с моих губ срывались стоны, совсем не те стоны, о которых думаете вы. Мира, ужасные стоны и проклятия. Минутная передышка, а дальше уже ползли на четвереньках, осматривая каждое мрачное ответвление в поиске возможного выхода. Ты посмотри на мои руки и на мои колени, они до сих пор не зажили от острых черных камней проклятой пещеры, – я сокрушенно вздыхаю и мотаю головой. – Когда же поняли, что нам пришел конец, мы вернулись в первый зал пещеры, откуда начали свой путь по коридорам подземного лабиринта. Совершенно обессиленные, изнывая от мучительной жажды и голода, мы лежали на холодном дне каменной тюрьмы и… просто тихо умирали. Но даже тогда, мы продолжали тешить себя надеждой, что вы спасете нас. Но нет, вы думаете о каком-то сексе. Вы поэтому нас не искали? – из моих глаз текут обжигающие слезы обиды.

Мира обнимает меня, прижимает к себе и гладит по голове, как маленькую девочку.

– Мы пытались, и все дни без отдыха разгребали землю, всего несколько минут на передышку и снова за работу, – тихо произносит подруга. – Дан даже выходил за пределы городка, решив поискать за периметром вход в подземелье, при этом ему приходилось неоднократно вступать в схватку с морвулаками.

– Прости, – шепчу я, – спасибо вам.

– В итоге, Дану с Виленом пришлось вспомнить навык подрывника, приобретенного в ходе некоторых войн. Вспомнили и взорвали к чертовой матери этот участок земли. Ариадна, все наладится, главное, что вы живы. Дан все поймет и оттает.

– Мира, я не понимаю, почему он отвернулся от меня. Мы вместе уже не один год, но впервые между нами возникает недопонимание.

– Вам нужно просто поговорить и объясниться.

– Я ни в чем не виновата перед ним.

Время шло, однако Дан продолжал игнорировать меня. Сегодня, впрочем, как и всегда, мы собрались в столовой на очередной ужин. Никита, пристально посмотрев на мрачное лицо Дана, не выдержал и обратился к нему с просьбой внести полную ясность в ситуацию.

– Дан, – все, как по команде, устремили взгляды на Никиту, – когда-то давно ты спас меня, вырастил и дал образование. Ты стал для меня другом, моим старшим братом. Прошу тебя, примени свою способность, посмотри, что происходило в те дни, когда мы с Ариадной бродили по лабиринтам пещеры.

Дан хмурится, но, взглянув на своих друзей, которые полностью поддержали Никиту в этом вопросе, применяет свою способность.

– Я все понял, мне достаточно, – произносит он через некоторое время, собираясь покинуть помещение.

– Нет уж, смотри до конца.

Я хоть и сидела за столом, но мне казалось, что снова нахожусь в пещере и вновь переживаю свое заточение в каменной ловушке. Я прикусила губу, и по моим щекам потекли слезы. Не понимаю, что огорчило Дана? Что заставило так относиться ко мне?

– Я надеюсь, что увиденное тобой внесло полную ясность в возникшую конфликтную ситуацию, – произносит Никита после просмотра всех фактов наших недавних злоключений.

– Вполне, – Дан кивает головой и, не сказав ни слова, выходит из дома.

Не знаю, что повлияло на него, но он изменил свое мнение. Возможно, проникся пониманием, что мы с Никитой действительно находились в экстремальных условиях, но Дан сменил гнев на милость. Он стал заботлив и внимателен ко мне, но о занятиях любовью не было и речи. Мы занимались только изучением найденных предметов и материалов, теперь это было нашим обычным времяпрепровождением. В отличие от Дана, я испытывала к нему сексуальное влечение, да что там говорить, я просто изголодалась по сексу с ним, однако с его стороны не было ни малейшего намека на это.

Солнце еще не поднялось, а Дана, как обычно, уже не было в постели. «Брезгует мной. По всей вероятности, ему не понравилось то вещество, которое я принимала в каменном мешке, чтобы не сдохнуть, и мне, похоже, уже не отмыться. Нужно было сдохнуть», – со вздохом сетую я, и бреду в ванную. По привычке проверяю воду в накопительном водонагревателе и отмечаю, что она горячая. Захожу в душевую кабинку, стою несколько секунд в раздумье и выхожу. Быстро одеваюсь, выскакиваю на улицу, и иду по направлению к озеру. Оно находится за пределами городка, а потому не исключена вероятность встречи с морвулаками. Но мне все равно. Я равнодушно пожимаю плечами, и улыбаюсь, когда обвожу взглядом синие сопки в утренней дымке, песчаный природный пляж и озеро с ярко-синей водой. Красота. Поспешно сбрасываю с себя одежду и захожу в воду. Она холодная, но приятно холодная. К слову, о смене тепла и холода. В этом местечке наблюдается существенная разница температур дня и ночи. Если днем тепло, даже бывает жарко, то вечером довольно прохладно, что хочется надеть куртку. Но сейчас утро и я плыву, наслаждаясь прохладой воды, ее нежностью и прозрачностью. Когда вдоволь наплавалась, перевернулась на спину, и принялась рассматривать голубое небо, по которому лениво ползли пушистые облака, как вдруг почувствовала чье-то легкое прикосновение к своей спине. Я тотчас же приняла вертикальное положение и оказалась в объятиях Дана.

– Ариане, прости меня, – шепчет он, покрывая поцелуями мое лицо. – Ты почему ушла одна за периметр, уже забыла про встречу с морвулаком?

– Дан, любимый, – я прижимаюсь к нему, радуясь его близости, – я так скучала. Прости меня за то, что позволила Никите пить свою кровь. Прошу, тебя, не сердись. Мы просто пытались выжить.

Он подхватывает меня на руки, выносит на берег и жадным поцелуем впивается в мои губы, властно раздвигая их языком. Врывается в мой рот, проходится кончиком языка по моим зубам, ловит ртом мою губу, слегка прикусывая и посасывая ее, затем его язык снова проскальзывает в мой горячий рот. Мое истосковавшееся тело трепещет от возбуждения, ласки и желания. Жадно сжимая мои груди, Дан накрывает ртом сначала один сосок, затем другой, с наслаждением посасывает и теребит их языком. Не в силах сдержаться, я издаю сладостный стон наслаждения, впиваясь ногтями в его плечи. Дан сильнее прижимает меня к себе, и я чувствую его эрекцию.

– Любимый мой, хочу тебя, хочу… – со стоном выдыхаю я, приподнимая бедра навстречу его возбужденному члену.

Мое сердце бьется в ускоренном темпе, по телу разливаются приятные ощущения, тепло внизу живота превращается в пламя. Я оттягиваю его боксеры, и моя рука обхватывает эрегированный член. Дан шипит, кусает меня за шею, одну руку подкладывает под мои ягодицы, другой отводит мою ногу в сторону и сдвигает трусики в бок. Двумя пальцами проникает в теплое местечко, лаская набухший клитор. Я запускаю руки в его волосы и сжимаю их, мое тело непроизвольно выгибается, чтобы через мгновение расслабиться в невероятном экстазе. В этот момент Дан довольно грубо хватает меня за руки и высвобождается из моих объятий. Я тянусь к нему, но он мотает головой, вскакивает на ноги, и отворачивается от меня.

– Дан, что случилось? – я делаю несколько глубоких вдохов, чтобы успокоить дыхание и учащенный пульс, сбившийся при возбуждении. – Дан, – снова зову я, упершись глазами в его спину. Он резко оборачивается и осуждающе смотрит на меня.

– Ариане, ты действительно не понимаешь, чем он кормил тебя? – он почти вплотную подходит ко мне, и пристально смотрит мне в глаза.

– Ты сейчас это серьезно? – я разочарованно выдыхаю. – Это было какое-то тараканье молоко, богатое белком и… так далее. Я никогда о таком не слышала, но, если честно, тогда мне было все равно, чем он кормил меня. Я соглашусь с утверждением, что тараканы мерзкие и отвратительные создания, однако, благодаря им я выжила. Я была настолько голодна и слаба, что забыла об отвращении к этим усатым насекомым. Мною владело только одно желание: вернуться к тебе.