– Дан, ты это видишь, – взволнованно произношу я, указывая на дерево, которое преградило нам путь.

– Не волнуйся, сейчас подъедем поближе, и я уберу препятствие с дороги.

Через несколько минут он останавливает машину, и строго смотрит на меня.

– Ариане, не вздумай выходить на улицу, там сильный дождь и ветер, – настоятельно просит Дан, прежде чем выйти на улицу.

– Но ты же один, – я решительно отстегиваю ремень безопасности.

– И что? Неужели сомневаешься во мне? Я справлюсь, – отрезает он, весело подмигивает мне и выскакивает в сумасшедшую грозу.

Не успеваю я моргнуть глазами, а он уже стоит у поваленного дерева. Чудовищный ливень хлещет стеной, и я напрягаю зрение, стараясь следить за действиями Дана. Он хватается за ствол дерева и тянет его на себя, но в этот самый момент очередной порыв ветра пытается повалить еще одно дерево, которое вот-вот упадет на моего Дана. Я охаю, вылетаю наружу и несусь к нему, размахивая руками.

– Дан! – кричу я, пытаясь перекричать грохот грома и шум дождя, и, указывая рукой на падающее дерево. В этот момент ослепительная вспышка молнии прорезает ночную тьму совсем рядом со мной, озарив своим светом меня, мою протянутую руку и браслет с красным алмазом, внутри которого я отчетливо вижу вспыхнувшее голубое свечение.

– Ариане, остановись! – в ярости кричит Дан, держа в руках упавшее дерево, – возвращайся в машину, я же сказал, что справлюсь.

– Хорошо! – кричу я сквозь шум ветра, дождя и раскатов грома. Я улыбаюсь и бегом возвращаюсь к машине, прекрасно зная, что он справится, и сделает все играючи. Сверкает очередная молния, я берусь за ручку дверцы, и в ту же секунду чувствую непонятное жжение в области рубца, который находится на моем левом плече. Машинально прижимаю руку к горящему месту, юркаю в машину, и начинаю легонько растирать его. Дан пришел следом за мной, весь промокший до нитки, но с довольной улыбкой на лице.

– Промокла? – участливо интересуется он, стирая подушечками пальцев капельки дождя с моего лица.

– Не больше, чем ты, – я смотрю, как с него стекает вода и, не удержавшись, обнимаю любимого.

– Ариане, твоя одежда промокла насквозь, поэтому снимай все с себя. У нас есть минут двадцать, чтобы немного обсохнуть, а потом двинемся дальше. Возможно, за это время и непогода немного успокоится.

Дан помог мне раздеться, заботливо укутал меня пледом, а затем скинул с себя рубашку, демонстрируя голый мощный торс. Мой взгляд тут же притягивают мелкие капельки дождя, которые заманчиво перекатываются на загорелой коже при малейшем движении его рук. Во мне вспыхивает сильное желание. Не отрывая глаз от Дана, я провожу кончиком языка по вмиг пересохшим губам.

– Никак не могу согреться, – я пристально вглядываюсь в любимые глаза, и, как бы безмолвно призываю его утолить мое внезапно вспыхнувшее желание. – Плед совсем не греет.

Дан озадаченно смотрит на меня, но лишь мгновение, уже в следующую секунду его губы расползаются в похотливой улыбке.

– Иди ко мне, – тихо шепчу я, – согрей меня скорее.

Хитро улыбнувшись, я распахиваю плед. Не раздумывая ни секунды, он обнимает меня, жадно припадает к моим губам, и мы сливаемся в жарком поцелуе. Дан проводит кончиком языка по моим губам, раздвигает их и врывается в мой рот. Наши языки движутся в унисон, стоны срываются с наших губ, и тонут в бесконечных поцелуях.

Мне пока не доводилось испытать радость секса в автомобиле, но, как оказалось, с любимым и в машине можно получить райское наслаждение. Наконец-то, дорвавшись до чарующих капелек дождя, которые покрывали все его тело, я поддеваю их языком и жадно впитываю в себя, прикусывая кожу и, издавая стоны удовольствия.

– Моя девочка, – нежно шепчет он, бесстыдно лаская губами мое обнаженное тело. Слегка сжимая мои груди, он кончиком языка обводит вокруг твердого чувствительного соска, облизывает его, захватывает ртом и с наслаждением сосет то один сосок то другой. С моих губ срывается стон, по коже бегут мурашки, пульсация внизу живота усиливается, и я чувствую, как там становится горячо и влажно.

– Дан, мне так хорошо.

– Ты хочешь, чтобы я это сделал? Хочешь?

– Очень хочу.

– Что ты хочешь? Скажи! – требует Дан, дразня меня.

– Твой язычок… там… где сейчас очень тепло и влажно.

С глухим стоном он набрасывается на меня, и жадными поцелуями прокладывает дорожку вниз к горячему, набухшему от возбуждения нежному клитору. Проводит кончиком влажного языка по поверхности эрогенной зоны, проникает внутрь, и, плотно обхватив губами сладкий бугорок, начинает посасывать его, с каждой секундой увеличивая интенсивность движений, и я трепещу от подступающего оргазма. Глубоко и прерывисто дыша, запускаю руки в волосы любимого, и судорожно сжимаю их. Мои мышцы напрягаются, ногти впиваются в его голову, и с громким стоном удовольствия, наступает яркое, невыносимое наслаждение.

– Сладкая, какая же ты сладкая, любовь моя, – Дан с восхищением слизывает мой нектар со своих губ.

Нежно поцеловав любимого, я тянусь рукой к его возбужденному члену, и, приподняв свои бедра, насаживаюсь на твердую плоть на всю его длину. Одним быстрым толчком он наполняет меня. Упругие стенки сильно и ритмично обхватывают член со всех сторон то сдавливая, то отпуская, и желание с новой силой накрывает меня. Я дрожу, извиваюсь и почти кричу, а Дан сильнее сжимает мои ягодицы, быстрее двигает бедрами, глубоко проникая в меня. Приятное покалывание распространяется по всему телу, мышцы напрягаются, бесконечное тепло, трепет и неописуемые ощущения накрывают с головой, еще несколько безостановочных толчков, и я взрываюсь. Нас захлестывают ощущения блаженства и экстаза. Дан глухо рычит, прикусывает мою кожу и вскоре расслабляется.

– О, боже, как же я люблю тебя трахать, – уже в который раз признается он, целуя меня в губы, и крепко прижимая к себе.

Я счастливо улыбаюсь, ощущая в себе подрагивающую частицу любимого мужчины.

В горах по-прежнему беснуется непогода, но сквозь шум дождя, ветра и мощные раскаты грома можно было услышать наши сладкие стоны оргазма. Это настоящее волшебство любви, когда два любящих сердца бьющихся в унисон, согревают друг друга любовью.

После нереального оргазма чувствую блаженство от пят и до макушки. Дан целует мои губы, шею и, вдруг замирает, изумленно глядя на мое плечо.

– Ариане… – тихо шепчет он.

– Что такое, что-то со шрамом?

– Просто невероятно. На месте шрама появилось новое «тату».

– Тату? Что ты имеешь ввиду?

– Знак избранных, вот только звезда имеет не семь, а восемь лучей.

– Восемь? – задумчиво переспрашиваю я. – О-о, я поняла, что это означает. В объединенном космическом альянсе пополнение. К сообществу присоединилась еще одна разумная планета. Новое «тату», – задумчиво произношу я. – Хм, то есть, если так пойдет и дальше, то в скором будущем я превращусь в ходячую Третьяковскую галерею? Впрочем, я не против новой «татуировки» на плече. Она скроет мой шрам.

– Когда же тебе передали это неожиданное послание?

– Я, кажется, знаю.

– Тебе больно? Это связано со вспышкой молнии?

– Ты прав, меня коснулась стрела Перуна. Первое время плечо нещадно жгло огнем, но ты меня вылечил, заменив боль наслаждением, – я сладко улыбаюсь, целуя довольного Дана. – Я уже садилась в машину, когда в очередной раз сверкнула молния, и в тот же миг в области рубца появилось жжение, будто светящийся разряд пронзил мое плечо. Да, кстати! – восклицаю я, вспомнив про неизвестный минерал в алмазе, который проявил себя в яркой вспышке света, – мне срочно нужна «молния».

– Зачем? – Дан недоуменно смотрит на меня. – Тебе мало беснующихся снаружи? Впрочем, разве для тебя это проблема? Она же неотъемлемая часть тебя. Одно ловкое движение рукой и «молния» искрится на твоей ладони, – он улыбается и подмигивает мне.

– Точно, мне сейчас так хорошо, что я начисто забыла о своей способности.

Дан прижимает меня к себе и целует в губы, слегка прикусывая их от удовольствия. Я довольно улыбаюсь, сосредоточиваюсь, и уже через секунду на моей руке искрится небольшой огненный шар. Дан внимательно следит за моими движениями. Я подношу шар к браслету на руке, точнее говоря, к красному алмазу и замираю. Яркая вспышка света освещает салон автомобиля, а внутри моего алмаза вспыхивает таинственное голубое свечение. Мы несколько минут молча смотрим на него, не в силах отвести удивленных глаз.