И этот великолепный темп, заданный в прологе, режиссеру удается выдержать до самого последнего кадра. Вторая серия раскованнее, энергичнее и цельнее первой, как будто Кеосаян, окончательно поверив в собственные силы, размахнулся во всю мощь своей неуемной творческой фантазии. Фильм где-то балансирует на грани приключения и гротесковой комедии — в нем много остроумных комедийных поворотов, смешных персонажей (аптекарь-любитель (С. Филиппов), посетители ресторана, конвоир); поистине героических трюков (Яшка с вертящейся карусели прыгает в седло коня, с высокой скалы в море, перелетает на крышу соседнего дома Валерка, Ксанка цепляется за крыло летящего самолета). И это все, не разрушая логической завершенности и композиции фильма, дало неожиданно новую окраску и живость событиям, разворачивающимся во второй серии. В отличие от «Неуловимых мстителей», представляющих собой нескончаемую цепь событий и положений, из которых выпутываются неуловимые, «Новые приключения неуловимых» подчинены единой сюжетной линии. Это история одной операции, выполненной героической четверкой. Из перехваченного у врангелевского летчика секретного пакета стало известно, что у начальника контрразведки белогвардейского фронта хранится карта-схема укрепленных районов Крыма. Необходимо завладеть картой, чтобы с меньшими потерями освободить Крым — последний оплот белых. Добыть ее после долгих размышлений командование красных поручает неуловимым. Противник сильный и умный. Это уже не дезорганизованная пьяная банда батьки Бурнаша, это враг с высшим образованием: полковник контрразведки Кудасов (А. Толбузин), штабс-капитан Овечкин (А. Джигарханян), поручик (В. Ивашов) и сам Бурнаш (Е. Копелян). Юные герои действуют в самом логове врага, в маленьком белом городке у берегов Черного моря, где еще «задержались» столичные аристократы, мелкие аферисты, дельцы, выметенные революцией из молодой Республики Советов. Неоценимую помощь в выполнении военного задания оказывает четверке Буба Касторский. Да, да, тот самый неунывающий весельчак и чечеточник, знаменитый куплетист из Одессы Буба Касторский, который вместе с меланхоличной «белокурой Жози» (И. Чурикова) выступал на случайных подмостках деревенских дорог, — теперь артист приморского ресторана «Палас». Эту роль виртуозно, с подлинным артистическим изяществом играет Борис Сичкин.

«Новые приключения неуловимых» отличаются тщательно продуманным и разработанным музыкально-звуковым рядом. Фильм предлагает всего несколько музыкальных тем. В нем отсутствует обилие музыки, которым несколько страдала первая серия.

Появление новых приключений на экране повлекло за собой неиссякаемый поток писем. Авторы просили, настаивали и просто требовали продолжения истории о великолепной четверке. Стало ясно, что режиссеру удалось найти крепкий контакт с молодым зрителем, затронуть те романтические струны, которые всегда звучат в их сердцах.

Вместе с драматургом А. Червинским Кеосаян написал сценарий третьей серии. Новая задача, стоящая перед съемочным коллективом, — сохранив свежесть и яркость первых двух картин, найти новое решение и в постановке и обрисовке характеров персонажей.

Мы снова встретимся с героями в сложное и трудное время. Это год разрухи, голода, происков внутренних врагов — год 1923-й. Белоэмигрантские круги, осевшие в Париже (штабс-капитан Овечкин, Бурнаш, специалист по царским драгоценностям Нарышкин), для коронации одного из мнимых наследников престола решили похитить корону бывшего императора всея Руси из Оружейной палаты. Похищение удается. Вернуть корону в сокровищницу народа поручают четверке неуловимых. Они уже повзрослели. Они чекисты, солдаты Дзержинского. А какие необыкновенные приключения произошли с неуловимой четверкой отважных при выполнении чрезвычайного поручения, мы узнаем, когда выйдет на экран новый фильм.

Можно с уверенностью сказать, что дружба неуловимых с сегодняшним юным зрителем пригодится ребятам и через год, и через десять лет, когда, будучи уже совсем взрослыми, нет-нет да и призовут на помощь тех, которые обещали:

Если снова над миром грянет гром,

Небо вспыхнет огнем,

Вы нам только шепните —

Мы на помощь придем!

Долорес Данелян

АМИР МАЗИТОВ

Это один из наших Гаврошей, Гаврошей, которые рождены революцией и которые еще, может быть, не осознанно, а сердцем воспринимают окружающее и заражаются тем новым, что происходит вокруг. Они оказывали помощь революции не столько физически, сколько морально: их удивительно светлая детская вера в лучшее передавалась окружающим, бойцы видели в них своих преемников.

Я сердцем никогда не мог примириться с тем, что юный барабанщик погиб. Я видел его живого, в длиннополой красноармейской шинели и буденовке, воображение рисовало черты его лица.

А. Мазитов

АМИР МАЗИТОВ

Были дни — Ярославль был грозным городом русской боевой славы. Набатным звоном без отдыха гремели колокола — в созданное Мининым и Пожарским народное ополчение, четыре месяца отстаивавшееся в Ярославле, стекались отряды со всех концов страны. Отсюда летом 1612 года пошли войска на Москву. И кто знает, как повернулась бы русская история, не распахни Ярославль свои ворота для всех готовых сражаться с интервентами, не будь создан в нем «Совет всея земли»?

Прошло без малого триста лет — и клич колоколов сменили революционные песни. Ярославль стал центром Северного комитета РСДРП. В «кровавую пятницу» 1905 года горожане с оружием в руках сражались с казаками. А в 1919 году рабочих Ярославской губернии, давших «лучшие свои силы для защиты рабоче-крестьянской республики», с балкона Моссовета приветствовал В. И. Ленин.

Волга искони была матерью русской вольности. В давние времена ее бороздили острогрудые челны Степана Разина. В 1918 году по ней плавала Волжская флотилия: списанные из Балтийского флота военные суда, вооруженные пушками баржи. «Сережа» — называлась одна из таких ощетинившихся дулами барж; «Ваня-коммунист» — другая. В Волжской флотилии служили Лариса Рейснер, Всеволод Вишневский.

Обо всем этом мы говорили с ярославским живописцем Амиром Мазитовым в его мастерской, просторной, чистой, светлой. Ярославль для Мазитова не просто место, где он живет; для него это город великих исторических и революционных традиций: «Человеку нужно знать, ощущать, чувствовать свои корни. Без этого можно превратиться в перекати-поле». Он изучает городские архивы, собирает материал по Волжской флотилии, старое оружие, которое еще попадается при сносе отживших домов.

Однажды пионеры принесли ему саблю. Они нашли ее в сломанном доме, в печи, которая была сложена вскоре после эсеровского мятежа 1918 года. Тогда было много оружия и мало полосового железа, и печник положил ее в качестве стяжки. Сабля тревожила, будила память.

«Мне вспомнилась, — рассказывает Амир, — отцовская сабля в ножнах на стене родного дома. В годы революции мой отец — молодой сельский учитель Нуриахмет Мазитов возглавлял комсомольскую ячейку в селе Камаево около Елабуги. Ночью к селу подошли белочехи, и ему пришлось пробиваться к своим с этой саблей».

В это время Амир писал «Барабанщика». На одном из этюдов к картине — сабля с кистью, с выгравированной на рукоятке датой: «1916 год». Художнику дали ее в музее для образца. Если внимательно сравнить первоначальный этюд с полотном, можно заметить, как изменился рисунок: он как бы вобрал в себя и музейную реликвию, и «живую» саблю, найденную ярославскими ребятишками, и ту, что он видел в детстве. В нем — пламя тех страстных и героических лет, трагедийных и радостных.