— Почему? Тебе же понравилось, я чувствую.

— Дело не в том, понравилось мне или как, — я отпихнула длань, попытавшуюся забраться обратно под майку. — На случай, если ты вдруг не заметил, мы с тобой находимся по разные стороны баррикад. Или, думаешь, я не знаю, что ты крутишься возле меня из-за твоей мести братству? Не догадываюсь, что может тебя связывать с ламией Региной, которая, на минуточку, бывшая подружка Норда, и с господином Лэнгхэмом, который по удачному стечению обстоятельств три года назад жил по соседству с Дрэйком и Нордом?

— Мести? — повторил Эрин и даже отодвинулся, внимательно посмотрел мне в лицо. — Послушай, Лиссет, это не совсем то, что ты думаешь…

О, и посерьезнел сразу, и имя мое полное вспомнил!

— А что я должна думать?

— Все… несколько усложнилось: и из-за нас, и из-за раскола в ордене, и из-за их пар, но то, что я к тебе чувствую, неизменно…

Он и не пытается отрицать!

— Ради праматери, только не заводи песенку о великой и страстной любви с первого взгляда! — перебила я. — Мне не семнадцать и в сказки я давно не верю. Спасибо за приятно проведенное время, — я резко высвободилась из объятий, вышла из машины и, раздраженно хлопнув дверцей, направилась к логову.

Эрин не стал ни останавливать, ни догонять меня. К своему счастью — не знаю, что бы я сделала, реши он продолжить разговор. И к моему тайному разочарованию — почему-то захотелось вдруг, чтобы догнал…

* * *

Скачки я не любила. Сплошная эксплуатация ни в чем не повинных бессловесных животных, не способных поделиться своим мнением на сей счет, повсеместное использование подчас не всегда законных методов для получения желаемого результата и если что не сложится, то жалеть будут не о лошади, а сугубо о вложенных в нее и не окупившихся в полной мере средствах. Ясна поляна, Императорские скачки мероприятие прежде всего светское, по-аристократически возвышенное и низменному азарту и тотализатору места тут не было. Здесь даже заезды больше походили на модное дефиле, нежели на собственно скачки.

Утро в связи с долгожданным приездом Эстеллы выдалось беспокойным и суетливым, а день в силу погоды жарким, что позволило мне несколько отвлечься от приступов самокопания и мысленного самобичевания.

Я и снизошла до секса с Эрином?! Будучи в своем уме и трезвой памяти?!

На кой, праматери ради?!

О чем я только думала?

Как о чем — тупо о сексе. О простом, незамутненном лишними эмоциями и моральными терзаниями перепихе. В логове-то даже кандидата подходящего нет — кругом или связанные брачно-магическими обязательствами собратья, или древние духи.

На скачки мы поехали вчетвером — я и наша троица полным составом. Эстелла осталась дома, под защитой полога, Кадиима и Тайи. Не сказать, чтобы ледышку сильно обрадовал факт, что в нашей импровизированной общаге стало на одного незапланированного жильца больше, но Шель настояла, а Дрэйк поддержал, и в итоге Нордану пришлось-таки смириться еще и с присутствием Тайи. Как по мне, так оно и к лучшему: будет с кем обсудить все последние новости, перемыть кое-кому косточки, пропустить бокальчик-другой вина поздним вечерком — с Шель-то нынче не повечеряешь, ее и мужчины не отпустят, и горячительное ей теперь нельзя, — и за малышкой волчица присмотрит. А что некоторым не по нраву Тайя, так это их проблемы. Мы тут тоже не всегда пребываем в счастливом восторге от кое-чьей насупленной физиономии и издевательской усмешки.

Нордан был мрачен и источал холод не хуже айсберга, ведущий машину Дрэйк привычно невозмутим, Шель тщательно старалась сохранить лицо, не выдавая истинных эмоций и желания махнуть рукой на мероприятие и вернуться к дочери. Я и вовсе отмалчивалась, пытаясь притвориться частью салона. Легкий шелковый шарфик прикрывал многострадальную метку на моей шее, но все равно отчего-то казалось, будто ледышка даже не видит след от укуса кошака — чует неким нечеловеческим сверхчутьем.

Или это паранойя развивается.

Юлиан, сияющий, словно солнышко в небе, встречал нас прямо на стоянке, уже наполовину заполненной дорогими автомобилями прибывших гостей. Эрина, к счастью, в пределах видимости не наблюдалось, так что едва Дрэйк припарковал машину, как я шепнула Шель, что подойду в императорскую ложу попозже и чтобы подруга не волновалась, и вышла из салона под крайне подозрительным взглядом Нордана. Вполне искренне улыбнулась подошедшему ко мне Юлиану, чмокнула его в щеку и, взяв под локоть, поспешила увести подальше от тех, кто кого угодно заразит своей подозрительностью и привычкой видеть вокруг исключительно плохое.

— Добрый день, Лиссет, — поздоровался маг и бросил через плечо любопытный взгляд в сторону нашего автомобиля — Нордан как раз помогал Шель выйти из салона, держа девушку за руку с бережной нежностью, которая в его исполнении продолжала меня удивлять и столько лет спустя. — Значит, это и есть собрат Нордан, прозванный безумным?

— Добрый. Да, он самый, а теперь давай поскорее уйдем от него подальше — у него хороший слух, и он слишком нервно относится к посторонним мужчинам рядом со своей женщиной.

— Да? — Юлиан бесстрашно оглянулся на Шель во второй раз, чем заслужил угрожающий косой взгляд от ее ледяного телохранителя. — Я полагал, леди Ориони с Дрэйком…

— И с Норданом, — пояснила я, все равно это вряд ли большой секрет для знающих людей и нелюдей.

— А-а, — понимающе протянул Юлиан. — Просто в Эллоране это редкое явление. В Салине такие семьи видишь чаще и постепенно привыкаешь, а здесь… — мужчина неопределенно пожал плечами, предоставляя мне самой додумать, насколько диким по имперским правилам приличий выглядит девушка с двумя мужчинами под ручку, ни один из которых не приходится ей родственником ни близким, ни дальним.

— Ты же вроде из Афаллии, — напомнила я. — Должен шире и демократичнее смотреть на мир, чем здешние узколобые консерваторы.

— Я стараюсь, — чуть смущенная, неловкая улыбка ему явно к лицу. — Какой из меня колдун, если я буду настолько ограниченно мыслить? Когда имеешь дело с магией и плотно общаешься с представителями других видов, зная, кто они, как-то само собой получается выйти за границы привитых с детства понятий. Начинаешь смотреть на мир под иным углом, видеть то, на что прежде и внимания не обратил бы, замечать необычное в повседневных мелочах. Тем более наша, человеческая, магия складывается именно из мелочей, мы не можем мановением руки вызвать дождь или материализовать огонь. Мы учимся находить источники, преобразовывать энергию и создавать чудеса из обычных на первый взгляд вещей.

И вроде бы ничего нового или гениального, все известно каждому нечеловеку, но говорит так, что я, кажется, готова влюбиться в один лишь голос, в увлеченную, мечтательную интонацию.

— А ты из Гаалии родом, — уточнил Юлиан. Интересно, откуда узнал — Эрин сказал, я по пьяни сообщила о данном факте своей биографии или сам справки навел?

— Родилась и провела большую часть детства и юности. Там же до сих пор живет моя семья: мама, второй папа и младший брат Кайл.

— Второй? Что стало с твоим кровным отцом?

Сразу видно, что человек из Афаллии, причем не из какого-нибудь глухого, застрявшего в предрассудках местечка. Без дополнительных пояснений понял, что раз я сказала «второй папа», не упомянув кровного, то, значит, с родным что-то случилось.

— Погиб, когда я была совсем еще лисенком.

— Прости. Мои соболезнования…

— Это было давно. Я его даже не помню, только какие-то мелочи: запах, например, ощущение, когда он брал меня на руки. Говорят, оборотни такие вещи запоминают лучше, потому что у нас хуже развита зрительная память. Он был хорошим врачом, хирургом, спасал людей… и нелюдей тоже, разумеется… по крайней мере, мама так говорила.

Мы пересекли стоянку, прошли на ипподром. Приглашений на входе, к счастью, не требовали, впрочем, не сомневаюсь, с Юлианом меня пропустили бы куда угодно.

Первое, что я почуяла, едва мы оказались в ложе для высокопоставленных особ, — чуть горчащий, манящий запах того самого пресловутого желанного самца, словно специально созданного сугубо для меня одной.