— Что-о?! — опешила я.

— Давай иди, посмотри, кого там опять принесло, — непререкаемо скомандовал ледышка, наглый не меньше, чем некоторые мохнатые.

Я залпом допила кофе и пошла открывать. Вот в тысячный раз уже говорю себе: нельзя критиковать выбор подруги, нельзя! Любит она за что-то — пусть я и три года спустя не могу взять в толк, за что именно, внешность Нордана, и та далека от идеала, — этого ревнивого ледяного деспота-собственника, и прекрасно! Главное, что он тоже Шель обожает, пылинки с нее сдувает и Дрэйка терпит, а остальное меня не касается.

За дверью в воротах обнаружился курьер. Я расписалась за оплаченный отправителем букет — к немалому моему удивлению, скромные маленькие фиалки глубокого бархатного оттенка ночного неба и с тонким нежным запахом — и, забрав цветы, вернулась под защиту ограды и полога. К букету прилагалась традиционная карточка.

«Искренне надеюсь на встречу на Императорских скачках завтра, дабы лично сообщить о своем решении.

Юлиан».

* * *

По магазинам, как я и предполагала, отправили крайнюю и рыжую, то есть меня. Но хотя бы не одну: Шель и Дрэйк составили мне компанию. Сначала за одеждой — за три года в общине я уже и позабыла, каких размеров требуется гардероб при активной светской жизни, будь то очередной бал, пикник или скачки, — затем по продовольственным торговым точкам — революция революцией, а есть все хотят, члены братства в том числе, что бы они сами ни говорили о своей способности подолгу обходиться без пищи, воды и сна, — и наконец завершающим пунктом программы — детский магазин. И если с выбором кроватки для Эстеллы особых проблем не возникло, то с игрушками дела обстояли хуже.

Шель считала, что ее дочку, видевшую в своей жизни лишь самодельные погремушки да потрепанных и заношенных плюшевых мишек соседских детей, большое количество новых игрушек только напугает и дезориентирует.

Дрэйк со свойственной ему широтой души полагал, что игрушек много не бывает, тем более для девочки, этими самыми игрушками не избалованной.

Хорошо, что Нордан с нами не поехал, оставшись в логове колдовать над спальней для дочери и — кто неугомонного ледышку знает? — дальше препираться с Беваном насчет Веледы. А то с Нордана сталось бы скупить все, что есть в отделе для девочек, лишь бы порадовать Эстеллу. Чую, избалуют мальчики своих маленьких принцесс вконец, а ведь одна из них даже еще не родилась.

Сама я, признаться, в детских магазинах не была уже давно. Мелкий наш вымахал выше меня ростом и очаровательным сверх меры — весь в папу, не иначе. Братцу теперь подай большие машинки и живых кукол: мама в последних письмах жаловалась, что чем дальше, тем сильнее страсть Кайла к гоночным автомобилям и красивым девушкам. А чего мамуля хочет? Лисенок превратился в лиса и ему пора на волю, отрываться по полной, как нынче говорят.

Не все ж растут примерными отпрысками вроде меня: косички, бантики, удовлетворительное поведение, хорошие оценки и отсутствие жалоб от учителей.

Впрочем, и детство мое было не таким, как у брата. У него оно были тихим, мирным, счастливым и потери кровного отца Кайл, хвала праматери, не знал.

И, даст то праматерь, узнает еще не скоро.

Оставив Шель и Дрэйка перед полками с фарфоровыми красавицами всех видов и мастей, я пошла к машинкам. Даже любопытно, какая у Кайла сейчас: черная раритетная «Колибри» или новомодный красный «Алдай»?

Брюнетка или блондинка?

Хотя клык даю — девушек братец меняет чаще, чем автомобили.

И запоминает куда как реже.

— Первой я бы хотел все-таки девочку.

Я поставила уменьшенную копию «Алдая» на место и нарочито медленно, предоставляя оппоненту возможность дать задний ход, обернулась.

Даже не знаю, кто бесит сильнее — ледышка или этот мохнатый недоросток?

— Ты, — процедила я сквозь стиснутые зубы.

— Я, — охотно подтвердил кошак собственной нагломордой персоной.

— Какого пса ты здесь делаешь? — я бросила настороженный взгляд на подругу и Дрэйка в отделе напротив, но те, занятые выбором куклы — или, скорее уж, кукол — для Эстеллы, даже не смотрели в нашу сторону.

— Слежу за тобой, — признался Эрин, и не подумав изобразить «ой, я тут удачно мимо проходил».

— Убирайся отсюда немедленно, пока Дрэйк тебя не заметил, — прошипела я.

Эрин обернулся, задумчиво посмотрел на почти что бывшего собрата ордена и Шель.

— Похоже, у него есть дела и поважнее. Лисонька, а твоя подруга беременна.

Ох ты ж, лорд Очевидность!

— Но вот что странно, — с самоубийственной невозмутимостью продолжил кошак, — изменение в запахе леди Ориони я заметил на вчерашнем балу, тогда как на прошлом балу несколькими днями ранее ничего подобного не было и в помине. Значит, она зачала буквально только-только… но игрушки они выбирают для детенышей постарше, а не для новорожденных… да и для младенца, мягко говоря, рановато… — Эрин повернулся ко мне, посмотрел вопросительно. — Не может быть… у них же не бывает детей…

— Держал бы ты язык свой поганый при себе, — искренне посоветовала я, — а то так и до беды недалеко.

— У членов братства не бывает детей, — повторил Эрин и вдруг расплылся в несколько ошалелой и донельзя довольной улыбке. — На леди привязка и привязка двойная, а любая привязка автоматом подразумевает повышенную готовность пары к размножению… Пес подери, девушка беременна от члена братства…

Мои пальцы нащупали металлический кузов миниатюрного грузовика, стоявшего полкой ниже. И магазин из дорогих — по дешевым Дрэйк не ходит в принципе, — товар тут качественный, под стать прихотям клиентов, народу в зале немного и если прицелиться получше, то даже детской машинкой можно причинить вполне себе неплохой вред.

Главный вопрос — куда потом труп прятать, но уверена, Дрэйк что-нибудь придумает, ему не впервой. Сожжет на худой конец.

— И леди исчезла практически на три года… за этот срок как раз можно выносить и родить ребенка, и он подрасти успеет… вернее, она… — кажется, в голове кошака слегка помутилось от осознания способности собратьев к производству потомства. Во всяком случае, выглядел Эрин соответственно — бормочет как помешанный, глаза бегают, на лице блаженная улыбка счастливого идиота. — Выходит, у них даже не один детеныш? Ведь не на вырост же они кукол собираются покупать?

Я сжала пальцы на кузове.

А это тебе, пуфик криволапый, за метку!

Ударила я со всей силы, с чувством. И злость за укус вложила. И за внеплановый тройничок. И за испорченную ночь. И…

Руку перехватили на полпути. Глазом моргнуть не успела, как Эрин дернул мою конечность вместе с машинкой вниз и прижал меня к полкам стеллажа, свободной рукой притиснув мой локоть к моей же сумке под мышкой. Твою ж чащу! Хоть и худощавый в человеческой ипостаси, но мощь зверя, самца, более сильного и крупного, чем самка-кицунэ, я почувствовала остро, до раздражающего инстинктивного желания подчиниться, сменить агрессию на завлечение.

— Что же ты так, Лисонька? — нежно проворковал кошак, приблизив свое лицо к моему. — Не годится бить будущего супруга.

— Какой, к псам подземного мира, супруг?! — это он что, себя, драгоценного, в виду имеет?

— На тебе моя метка, конфетка, — и скалится самодовольно во все тридцать два человеческих зуба. — А значит, ты мо-оя… и даже наша.

— Я согласия на эту метку не давала, а значит, я не твоя, — ответила в тон. — Нельзя втихомолку кусать самку и заявлять, что она принадлежит тебе.

Посмотрела поверх плеча Эрина на Шель и Дрэйка. В мою сторону по-прежнему ни единого взгляда, спорят о чем-то. Судя по выражению лиц обоих и бурной жестикуляции Шель, Дрэйк всерьез вознамерился скупить-таки пол-отдела, а подруга пыталась отговорить его от ненужных трат.

— Наша, — снисходительно поправил Эрин. — И ты не просто согласилась, ты сама сделала предложение. Брачное. Мне и Юлиану. Этой дивной прошлой ночью, воспоминания о которой не дают мне покоя. Всякий раз, когда я думаю о твоей аппетитной упругой по…