И тут закончилось свободное место на листке.

— А он красноречив, — заметила Тайя, склонившись ко мне.

— Надо бы рассказать Дрэйку…

— О предложении сбежать?

— Об этом их неведомом благодетеле. Эрин уже не первый раз его упоминает.

— Думаешь, это тот самый, который Призрак?

— Нынче я уже ни в чем не уверена, — покачала я головой.

А вот и вторая часть подоспела.

«Зараза, страница закончилась. Конфетка моя, ты была права, когда говорила, что мы с тобой находимся по разные стороны баррикад. И единственный способ быть вместе, на одной стороне — отказаться от любой из этих вышеупомянутых трех и выбрать свою».

«Шель моя подруга и сестра по духу, если тебе, разумеется, известно, что это значит. Я ее не брошу, тем более в такой момент».

«Я понимаю. Но пойми и ты: оставаясь с ними, ты подвергаешься риску и риску тем большему, что по необходимости тобой пожертвует если не Дрэйк, то Нордан. Леди Ориони их возлюбленная, они будут защищать ее и ее дочь до последнего, даже ценой собственной жизни, однако станут ли они так же заботиться о тебе?»

«Я и сама могу о себе позаботиться».

«Это замечательно, но всегда лучше, когда кроме себя о тебе может позаботиться и кто-то еще».

«Под «кто-то еще» ты, полагаю, имеешь в виду себя и Юлиана, который, бедолага, действует по твоей указке?»

«Юлиану ты действительно нравишься. И мне тоже».

По коридору прошелестели тихие шаги, в дверь постучали, и в спальню заглянула Шель.

— Веледа очнулась.

— Хорошо, идем, — кивнула я и быстро дописала в самом низу страницы.

«Отличная попытка, но считай, что она с треском провалилась. Всего хорошего и больше мне не пиши.

Не твоя конфетка».

* * *

Уж не знаю, чему там решил внять кошак — инстинкту самосохранения, гласу рассудка, моей последней записке или требованиям неведомого благодетеля заговорщиков, — но в этот день он и впрямь больше ничего не присылал.

На следующий тоже.

И я насторожилась. Как же так: то чуть ли не целые эссе строчил на возвышенные темы, на интимную свиданку выманивал, записками забрасывал и цветами не брезговал, а тут нате вам, прямо-таки кладбищенская тишина воцарилась.

Подозрительно это. Вдруг замыслил что недоброе?

И нет, никакой тревоги относительно самого Эрина, никакого волнения за сохранность его шкуры и прочих частей тела, исключительно закономерное беспокойство из-за возможного следующего шага этой компашки обиженных на братство.

Юлиан, впрочем, тоже на связь не выходил, а писать ему первой я не собиралась. Из принципа, да и вообще, мало ли, может, после отказа маг наконец-то прозрел и осознал всю несуразность и неуместность брачного предложения, сделанного женщине, которую он видит второй раз в жизни. Тем более, может статься, и вовсе навеянного влиянием неуемного друга.

Тихий день плавно перетек в тихий вечер. Я попереписывалась с родителями, поспорила немного с Кайлом на тему его переезда в Афаллию и воплощения большой мечты в жизнь. Ни до чего конкретного мы, естественно, недоспорили, каждый остался при своем мнении, недовольный несогласием собеседника и искренне полагающий, что уж он-то лучше знает. Что поделать, мы, Элери, лисы упрямые, если не упертые, и как решим что, так все, мало кто переубедить нас сможет.

Закончив письменные препирательства с братом — один пес никакого толку, лишь бумагу переводим, — я заглянула к Эстелле, застала в детской не только Шель с дочуркой, но и Кадиима, рассказывающего им историю из далекого прошлого. Постояла, послушала с неожиданным для себя интересом. Признаться, довольно увлекательно — не просто читать или слушать пересказ опять же прочитанного, но того, кто был свидетелем описываемых событий, лично при сем присутствовал. И как-то живо все представилось: Афаллия седьмого века, королевский двор, юная принцесса, прибывшая из страны за Восточным хребтом, дабы выйти замуж за наследника афаллийского престола, чужеземная красавица, видевшаяся местному коренному населению этакой дикаркой. Принц влюблен в одну из придворных дам и почти не замечал невесту, пока та разрывалась между долгом перед родной страной и внезапно вспыхнувшими чувствами к молодому оборотню из снежных барсов. В процессе повествования дух с мягкой улыбкой глянул на меня и добавил, что по прибытию в столицу Афаллии к принцессе приставили фрейлину королевы, леди Эллину Линди, также бывшую оборотнем. Ну а что тут такого? В Афаллии, как и в Гаалии, во все времена хватало представителей нашего народа, и охота на колдунов вынудила нас затаиться, научила поменьше распространяться о своем истинном происхождении, однако не заставила массово мигрировать в иные, более безопасные королевства.

Кадиим завершил историю на бегстве принцессы с возлюбленным — вот уж в чем я совершенно не сомневалась, так это в том, что барс своего добьется, кошаки существа на редкость настойчивые, в каком бы веке ни жили, — я пожелала Эстелле доброй ночи и сладких снов, потом забежала к Тайе, поболтала немного с волчицей и наконец вернулась к себе. Посидела, ожидая сама не зная чего, и легла спать.

Спалось паршиво.

Снилась всякая чушь, после которой я резко просыпалась и с минуту потерянно таращилась в потолок, пытаясь понять, где я и что происходит.

Очередная записка появилась после полуночи, вырвав меня из пес знает какого по счету сюрреалистичного бреда, где мы втроем предавались всяким ролевым играм с участием наручников и хлыста. Причем наручники достались Эрину, хлыст мне, а Юлиан просто сидел в сторонке и курил сигару.

«Ты мне нужна. Выйди, прошу. Ю.»

Что-то новенькое.

Коротенькое, лаконичное до неприличия послание я перечитала дважды, силясь вникнуть в смысл.

Что, прямо сейчас? И с каких это пор Юлиан начал писать мне по ночам?

Не поленилась, нашла ту единственную карточку от мага, присланную с фиалками, сравнила.

Почерк Юлиана, на закорючки некоторых кошаков криволапых не похож.

Что ж, ладно. Вдруг что-то и впрямь серьезное?

Натянула брюки, майку и жакет, влезла в ботинки, закрутила нечесаные волосы в пучок и выбралась через окно в сад. В доме тихо, все давно спят, только Беван и Веледа, сколь знаю, куда-то ушли еще вечером. Вернулись или нет, непонятно, проверять я не стала, не до того.

Улица за домом пуста, но в тени соседнего забора маячила невысокая худощавая фигура и в воздухе витал запах, печально знакомый и бесящий неимоверно. Я спрыгнула по ту сторону ограды, выпрямилась, огляделась.

— Ты издеваешься?

— Нет, что ты, Лисонька, — Эрин шагнул ко мне, улыбнулся виновато.

— Поздравляю.

— С чем?

— Неплохо подделываешь почерк.

— Я же говорил, мне много чем заниматься довелось. Да и на мою записку ты бы не отреагировала так.

— Чудненько, тогда я пошла обратно, — я развернулась было обратно к ограде нашего логова и сразу же метнулась в сторону, пытаясь уйти с траектории движения.

Увы, следовало признать, что довольно затруднительно увернуться от ламии, мчащейся на тебя со скоростью хорошего гоночного автомобиля. Даже я со слухом, обонянием и реакцией оборотня заметила ее слишком поздно. Она возникла рядом, обдавая пылью и мелким сором, словно из пустоты материализовалась, обвила мои ноги тугими кольцами змеиного хвоста, схватила меня за плечи и вонзила клыки в мою многострадальную шею, пуская в кровь яд.

Вашу ж чащу…

* * *

— Совсем свихнулась?!

Регина подняла голову, изящным движением откинула назад длинные темно-каштановые волосы, демонстративно провела раздвоенным язычком по губам. Кольца хвоста, темно-зеленого с вкраплениями золотых чешуек, складывающихся в причудливый узор, неспешно разжались, отпуская обмякшую жертву. Эрин бросился к ламии, подхватил безвольное тело лисицы, а Регина сменила ипостась — в мгновение ока перетекла из змеиной формы в человеческую и на дорожное покрытие ступили уже узкие босые ступни.