— Да я их еще и разобрать не успела, — пробормотала она, старательно разглядывая носы домашних туфель и теребя пояс на халате. — Мне надо одеться.

Мужчины оставили нас в спальне. Бледная и напряженная Лидия начала со злостью запихивать в дорожный саквояж платье. Туда же отправились яркие полосатые чулки. Я стояла в уголочке и следила за тем, как она вымещает обиду на вещах.

— Откуда вы знаете этого человека? — не оборачиваясь, спросила она.

— Он будущий муж моей однокурсницы.

— Выходит, он изменял своей невесте? — Лидия круто развернулась и прижала руку к груди. — Со мной?

Я дернула плечом.

— Какой кошмар! — прошептала тетка.

— Арнольд знакомился на склоне с женщинами, пудрил им мозги и соблазнял, — попыталась я успокоить ее совесть. — Откуда тебе было знать, какой он отвратительный.

— Я могла почувствовать! — воскликнула она и прошептала трагичным голосом: — Кто еще знает о моем… грехопадении?

— Приключении, — поправила я.

— Хочешь сказать, что в курсе все? — охнула Лидия.

— Как догадалась?

— Ты всегда избегаешь отвечать на вопросы, если ответы могут не понравиться!

Для трескучего мороза, сковывающего горы, она оделась она весьма условно: обула ботинки на голые ноги, накинула теплый плащ поверх халата. Взяла в руки домашние туфли.

— Я готова.

В холодную зимнюю ночь мы выходили в гробовом молчании. Гуськом пошагали к карете и обнаружили совершенно потрясающую картину. Арнольд стоял возле кучера и, задрав голову, как нищий на паперти, что-то ему втолковывал.

— Дружище, заплачу любые деньги, только увези меня отсюда! — прозвучало в тишине. — Пойми же, дружище. Меня хотели силой женить. Еле ноги унес.

Он так увлекся, что не заметил нашего приближения, а когда заметил, было поздно. Рендела никто не успел ни унять, не удержать, ни остановить. С молодецкой удалью, подстегнутой гневом, он налетел на соблазнителя. Сбил его с ног и, поскользнувшись, сверзился лицом в снег.

— Да я на вас жалобу стражам напишу! — заорал Арнольд. Его вопль разлетелся по тихой горной долине и наверняка где-то вызвал снежный оползень.

— Рендел, ты в порядке? — переборов изумление, вскрикнула я и бросилась к дядюшке. — Не убился?

— Ох, — пошевелившись, проскрипел тот.

Оказалось, что дядюшка не убился, но сломал ногу. Как выяснилось в лекарском крыле замка, в двух местах.

— Плохой перелом, — объявил лекарь. — Господина стоит отправить в столицу к костоправу с магией. Чем раньше, тем лучше. В таком возрасте можно и без ноги остаться.

На этом более чем пессимистичном прогнозе Клементина охнула и полезла в карман за нюхательной солью. Баночки не нашлось. Вид у тетушки сделался такой, словно она не могла понять, что хочет больше: рухнуть в обморок или поколотить крайне честного эскулапа, перевидевшего переломов разной степени паршивости столько, сколько Лидия не прочитала любовных романов.

Через час во внутренний двор к выходу из лекарского крыла подогнали тяжелую карету на полозьях. В таких монументальных гигантах обычно путешествовали на дальние расстояния, а моего дядюшку с Клементиной планировали везти в порт, куда в срочном порядке отправили дракона Торнов.

Пришлось срочно собирать в небольшой дорожный сундук необходимые вещи, и пока багаж привязывали к карете, мы с тетушками забились в салон. Оказалось, что экипаж только выглядел просторным, но места внутри для четырех дам и спящего Рендела было маловато.

— Все из-за меня, — трагическим шепотом прорыдала Лидия и очередной раз утерла слезы вышитым носовым платком. — Сиал — это худшее, что со мной случилось! Зачем я сюда приехала?

— Справедливо говоря, милочка, — тон Марджери, зачем-то собравшейся вместе с нами к маленькому драконьему порту под горой, — ты горничная при племяннице.

Лидия на секунду замолкла, шмыгнула носом и сконфуженно пробормотала:

— Ох, точно! А я забыла и отдала этому человеку самое главное.

— Лидия, ты умудрилась полностью опустошить счет? — насторожилась я.

Клементина, сидящая рядышком, тоже прилично напряглась: выпрямилась, подобралась и, кажется, наплевав, что потревожит дядюшку, собралась орать.

— Я о душе! — воскликнула Лидия и, экспрессивно взмахнув руками, случайно шмякнула мадам Торн по гладкой щеке. — Душу свою я ему отдала!

Тетушка незаметно выдохнула и с азартом поерзала на лавке.

— Милочка, душа — вещь эфемерная, — философски заметила Марджери. — Не заметишь, как она к тебе вернется.

— А честь и достоинство! Их я не смогу вернуть.

— Лидия, в твоем возрасте надо радоваться, что на них кто-то прельстился, — проворчала Клементина, возмутив нас всех. Был бы Рендел в сознании, тоже вознегодовал бы.

— Что ты такое говоришь? — Я толкнула ее локтем.

— Истинную правду, — огрызнулась та. — Иначе носила бы на себе, как венец безбрачия, до самых седин. С седыми волосами вообще пора думать о цвете савана, а не о всяких любовях.

Мадам Торн подкрашивала полностью седые волосы прядками благородного розового колера, а потому многозначительно кашлянула. Дескать, причисляй себя к немощным старухам. Она-то, Марджери, еще ого-го.

Появление Филиппа погасило едва не разгоревшийся спор. Он заглянул в карету, оценил кучность рассадки и замер, прикидывая, куда вместиться. По всему получалось: только прилечь рядом с дядюшкой на место, предназначенное в экипаже для сна.

Некоторое время мы спорили, кому следует отправиться в драконий порт. Пока у Филиппа не закончилось терпение. Уехали без нас. Кутаясь от ледяного сквозняка в теплый плащ, я стояла в компании Лидии и мадам Торн и следила, как неповоротливый экипаж выруливает к раскрытым хозяйственным воротам замка.

— Леди, — деловито вымолвила Марджери, — похоже, нам всем не мешает расслабиться.

— Выпить успокоительных настоек и лечь спать? — кисло уточнила Лидия.

— Выпить хереса, — поправила она. — Мы обязаны посетить дамский клуб. Леди Торн, что скажете?

— Можно просто лечь спать, — предложила я. — Не люблю крепкие напитки.

— Молочные коктейли в дамском клубе тоже подают, — заметила тетушка. — Но, поверь моему опыту, херес помогает справиться с бессонницей.

— Я не страдаю бессонницей.

— Никогда не поздно начать, — кивнула Марджери и скомандовала: — Идемте, леди.

Лидия подхватила длинный плащ, чтобы в нем не путаться, и рванула за мадам. Я потянулась следом, прикидывая, что минут через пятнадцать сошлюсь на головную боль, голодного леймара, недочитанную книгу и с чистой совестью, уважив деятельную тетку, отправлюсь в номер дожидаться Филиппа.

Всегда считала, что дамские клубы похожи на гостиные в институтах благороднейших девиц. Не в таких, как наш — поблагороднее. Славные девицы в этих институтах не защищали животных и не продумывали акции по пристегиванию себя к клеткам в зоопарке (скверная идея, плюс один привод), а музицировали, прихлебывали цветочный чай и обсуждали украшения. Драгоценности, может, обсуждали, но заодно вели нешуточные схватки по игре в паззлы и пили крепкие напитки в хрустальных рюмках на тонких ножках.

Нам любезно помогли вытряхнуться из плащей, проводили за столик и каждой по очереди отодвинули стул, помогая расположиться.

— Завтра утром мы с Лидией займемся переездом, — объявила тетка Торн, расправив юбку, и недовольно разглядывая худенькое меню, словно каждое блюдо в нем вызывало резь в животе. — Она не должна оставаться одна.

— Да? — Лидия моргнула.

— Ни в коем случае! Ты сейчас очень ранимая! — Мадам потрепала ее по слабой руке, лежащей на столе. — Скажу горничным, чтобы они собрали мои вещи. Перееду в твои апартаменты, там как раз две спальни.

Я выразительно кашлянула.

— Или она может переехать ко мне, — поняла непрозрачный намек Марджери. — В моих апартаментах тоже две спальни. Конечно, не такие просторные, но тоже неплохие.