Время тянулось нестерпимо медленно, ветер не стихал, казалось, что он всё набирает силу, хотя, как это могло быть, никто не мог представить. В какой-то момент женщинам даже показалось, что дом содрогнулся, деревья трещали и стонали под натиском стихии, как будто ураган вырывал их с корнем, как и дом с фундаментом, чтобы унести в страну Оз. Телефоны не работали, ни проводной, ни сотовый, и эта изоляция только усиливала ужас. Около 11 вечера они снова услышали звон разбитого стекла и адский грохот. На этот раз разбилось окно спальни, рухнуло старое черешневое дерево, и одна из веток теперь торчала прямо над кроватью.

– Повезло, – странно улыбаясь, прокомментировала хозяйка, – кровать стоит близко к окну.

От грохота мальчик проснулся и теперь сонно и с недоумением оглядывался по сторонам. Мать поспешила успокоить его, прижала к себе, начала поглаживать, шептать что-то тихое и успокаивающее.

– Странная буря, – сказала хозяйка, глядя на пламя свечи, – вы видели небо? А дождь всё еще не пошел, хотя я была уверена, что нас смоет в море, такие были тучи. Может, это и к лучшему, учитывая, что у меня уже два окна разбиты.

– Где, интересно, наша машина? – тихо спросила мать мальчика, он приподнялся и что-то шепнул ей на ухо, она кивнула.

– Думаю, уехала без вас, и уже далеко, – усмехнулась хозяйка, – ваш сын что-то хочет?

– Да, просит воды, – она начала отстранять ребенка, чтобы принести ему попить, но мальчик опять вцепился в мать мертвой хваткой и захныкал, когда она попыталась его отцепить.

– Я принесу, – сказала хозяйка, – побудьте с ним.

И едва она вышла за дверь с одной из красивых чашек из сервиза, как к реву ветра прибавился еще и оглушающий шум ливня, как будто, благодаря их словам, природа вдруг вспомнила, что пустила в ход еще не все свои средства. А ветер всё не слабел, едва дама вернулась с чашкой воды, не успели они обменяться мнениями насчет начавшегося по их слову ливня, как чудовищный грохот заглушил даже ветер и дождь. Что-то скрипело, трещало и грохотало, как будто раненый монстр умирал в страшной агонии, при этом они не слышали звон разбитого окна, или просто его заглушил общий уровень шума.

– Что… – начала мать мальчика, в свете свечи ее глаза казались огромными, и тут порыв ветра распахнул дверь гостиной, ворвался, как бандит, только, в отличие от обычных бандитов, он ничего не унес, а принес – вместе с ним в комнату влетели тапочки, босоножки, коврик, лежащий перед дверью и две мужские шляпы. Мальчик заверещал, как маленькая обезьянка, и уткнулся лицом в окаменевшую от неожиданности мать, и только хозяйка опять не потеряла самообладания.

– Да, всё по сценарию, – прошептала она, но никто, конечно, ее не услышал, – что ж, я доиграю свою роль до конца.

Она поставила чашку на стол, свеча погасла из-за ворвавшегося ветра, но ей не нужен был свет, она прожила очень много лет в этом доме и знала каждый уголок. Она двинулась к двери и, прежде чем закрыть ее, выглянула в прихожую.

– Боже мой, – выдохнула она, и хотя услышать ее не могли, но в минуту опасности у людей обостряются чувства, даже те, которые мирно спали много лет. Когда мозг подает сигнал, они встают на защиту жизни, позволяя знать то, что знать невозможно, делать то, что не под силу человеку и чувствовать то, что лежит за гранью 5 чувств.

– Что там такое? – прокричала мать мальчика, еще не осознавая, что в доме вдруг стало гораздо более шумно, – опять окно?

Но хозяйка не ответила сразу, просто не могла. Временно лишилась дара речи – там, где раньше были спальня и ванная, теперь она могла видеть черное небо, ветер оторвал часть крыши и теперь как полновластный хозяин гулял по комнатам, расхищая и унося не особо тяжелое имущество. А ливень, как в лучших голливудских фильмах, заливал кровать, ковры и мебель. Зрелище поражало своей нереальностью, на несколько секунд дама даже забыла про ледяной ветер и страх, она просто смотрела, как природа разрушает то, что она привыкла видеть незыблемым.

Легкая как пушинка рука легла ей на плечо, и тут сознание и способность мыслить вернулись к ней. Они не должны пострадать, не должны покидать безопасную зону. Пока еще безопасную.

– Ну что… – попыталась прокричать молодая женщина, прижимая к себе ребенка, глаза мальчика были крепко зажмурены.

– Назад! – она развернулась и, не давая возможности увидеть весь ужас, царивший в бывшей спальне, начала уводить ее обратно, – там опасно! Заходите в комнату!

Женщина молча подчинилась, быстро как тень шмыгнула обратно в гостиную, а через секунду они обе тащили стол к двери, чтобы не дать ветру снова распахнуть ее. Все трое были как натянутые струны, страх отражался в глазах, делал движения резкими и неуверенными, каждую секунду они ждали чего угодно и внимательно вслушивались в рев за стенами и за дверью.

– Что там произошло? – спросила мать мальчика, когда они заблокировали дверь и сели на диван, поближе друг к друг, как котята в грозу. – Скажите как есть, нам надо знать, к чему готовиться.

– Наверное, вы правы. – Хозяйка опустила голову и несколько мгновений смотрела на свои длинные ухоженные пальцы, – вода может начать заливаться под дверь, пусть это не будет шокирующей неожиданностью.

Глаза молодой женщины, и без того огромные, стали просто как блюдца. Хозяйка усмехнулась, ничего не могла с собой поделать, такой забавный был у ее гостьи вид, и продолжила.

– Ветер оторвал часть крыши, поэтому это произойдет, просто вопрос времени. Конечно, если ливень стихнет, мы не промочим ноги, но, судя по грохоту, это вряд ли.

– Часть крыши… – тихо повторила мать мальчика, сильнее прижимая его к себе, он, похоже, снова уснул, борясь со стрессом единственным доступным детям средством. – Но если часть уже сорвана…

Заканчивать она не стала, все было понятно без слов.

– Мне очень жаль, – через некоторое время сказала гостья, – ваш дом так пострадал. И дай Бог, чтобы это было последнее разрушение.

– Дай Бог, – согласилась хозяйка, – надеюсь, власти не оставят пожилую вдову. Надеюсь, природа тоже сжалится над всеми нами. Я надеюсь. А что нам еще остается, правда?

Кошмарная ночь продолжалась, буря не стихала, ветер выл и кричал, как демон, просидевший в аду тысячу лет и наконец вырвавшийся на свободу, ливень ничуть не утих, так что скоро вода стала затекать под дверь гостиной, где две женщины молча сидели возле догорающей свечи, не сводя глаз с единственного в эту ночь света надежды. Мальчик крепко спал, завернутый в плед, а они прислушивались, вздрагивали от каждого порыва ветра, от каждого удара дождя по стеклу. Они ждали, они надеялись, как тысячи людей, накрытых стихией. Кто-то умирал, кто-то дрожал от страха, кто-то молился, а кто-то просто ждал. Около 3 часов ливень начал стихать, но втер всё еще не слабел.

– Это хороший признак, правда? – спросила мать мальчика, и впервые за эту ночь на ее лице появилась робкая улыбка, полная страха и надежды. – Может, всё уже позади?

– Всё когда-нибудь кончается, – сказала дама, – иногда я так за это благодарна.

Они достали весь запас свечей, радуясь, что он хранился именно здесь, о том, чтобы высунуть нос из комнаты, речи быть не могло. Часы одновременно тянулись как вечность и пролетали как миг. К 4 утра дождь прекратился окончательно, но ветер никак не хотела сдавать позиции. И всё же буря заканчивалась, выдыхалась, это было понятно, и те, кто пережили эти часы, начали расслабляться. Но не все. Дама, приютившая мать с мальчиком, знала чуть больше и чувствовала гораздо лучше и острее, она понимала: это еще не конец, так просто зло не уходит, а эта буря была злом, она знала это, чувствовала так же ясно, как тепло от пламени свечи и холод от воды под ногами.

– Скоро рассвет, – прошептала мать мальчика, нежно поглаживая спящего сына по волосам, – просто не верится, что мы пережили эту ночь. Или я тороплю события?

В ее глазах было столько надежды и страха, что дама просто не могла промолчать в ответ или сказать что-то плохое, что-то, не вписывающееся в ожидания этой женщины.