– Ну и что там было рассказывай, не томи, – спросил тощий длинный старик с красными глазами после того, как несколько раз опрокинул содержимое из помятого разового стаканчика.

– Что ты всегда всех торопишь! – плотненький, чистенький приятель казался не из этой компании: прямая спина и выправка выдавали в нём военного. – Ты разве не заметил, «друг ты наш на обломок жизни похожий», что Николай не выпил ни капли, – усмехнувшись, обвёл нетрезвым взглядом каждого.

– Так давайте же выпьем за его подорванное здоровье, – заплетающим языком проговорил третий, самый младший в компании, похожий на подростка в свои тридцать два года. Одежда не по возрасту придавала ему вид гнома из сказки.

Николай серьёзно посмотрел на закадычных друзей последних лет. История, которая произошла с ним, жаждала понятливых слушателей.

– Всё, что со мной произошло, не описать словами, – начал он. – Скажу только, что жизнь моя никчемная пролетела вмиг и я, – он замолчал, не найдя подходящего слова.

– Осознал, – подсказал «вояка».

– Да! Именно, осознал, – повторил подсказку. – Мы не подвластны, вернуть ни доли секунды, понимаете?

Он удручающе посмотрел в сторону небольшого прохода, через которое видно бескрайнее море. Чайки кружили в небесном просторе. Нет, не сумеет он передать чувства тем, кого там не было. Да и надо ли?

– Давайте же выпьем за жизнь! – вставил тост «гном», дождавшись паузы. Его взгляд не отрывался ни на минуту от отставшего содержимого третьей бутылки.

– Да ну вас! – проговорил Николай, взял пакет.

– Кто тебя тянул за язык! – товарищи грозно смотрели на «гнома».

– Так здесь есть ещё! – обрадованно доложил тот.

Початая бутылка выскользнула из пьяных рук и разбилась об камень.

Николай расхохотался, взглянув на всклочившихся друзей.

– Я же, нечаянно, – «гном» размазывал слёзы по щекам.

«Вояка» оценил обстановку и … поддержал Николая.

Старик недоумённо взглянул на смеющихся, хлопнул по затылку слезливого недотёпу, провёл по политому большому камню рукой обсасывая пальцы.

– Ну, ты и гадёныш … – самые лестные слова отправились гулять дальше потаённой пещерки.

– Да, ладно уже, угомонись, «как пришло, так и ушло». Рассказывай.

Все повернули головы к хозяину незаконченной попойки.

– Хорошо, – Николай присел на камень, посмотрел на слушателей, вздохнул – Сначала я увидел приведение толстой женщины, ну словно Дарина Ильинична статью, да ещё так потягивается, как после долгого сна. «Заткнись» сказала и извёсткой меня, будто я дерево в мае. Дом закачала и выкинула меня в тазике к дереву, смотрю, а оно пригибается и по голове, бац, так я еле ноги унёс, как оказался на берегу, не помню. Смотрю наверху два покойника, один другого толкнул и рассыпался в прах. Другой, вниз по ступенькам скатился. И Илья мёртвый. Нас с дедом к морю отослали.

– Кто отослал то, приведение что ли? – "гном" подсел ближе к рассказчику.

– Ну да, – ответил тот подвигаясь. – Только оно, уже живой женщиной стала, дед от неё еле глаза отвёл, так и прилип, сердечный.

– Точно, ведьма! – утвердительно махнул «старик».

– Не, она потом с нами ушла. Дед ей комнату сдал, у него она жить будет, пока …

– Пока что? – спросил «вояка»

– Пока не воротится, наверное, я как-то этот момент упустил, – смутился рассказчик. – Знаю только, что она Илью оживила, молитвами. Сам слышал, как он её благодарил за воскрешение.

– Так она и молитвы знает? Что-то ничего не сходится, – не поверил успокоившийся «гном».

– Ты приличный стресс получил, – проговорил «вояка». – Даже водки не пригубил с нами и это факт! И огонь я видел ночью из окна вдовушки, решил, что перепил. Ведь горела усадьба?

– Ещё как горела! – подтвердил рассказчик. – Я пойду, что-то мне нехорошо. – Он взял с собой оставшееся добро в пакете. Друзья проводили товарища обидчивыми взглядами.

– Сергей, Серёжа, ты где? – женский голос заставил замереть троицу уже у выхода из пещерки.

– Твоя опять носится, как ты её терпишь «гном»? – недовольно пробурчал «старик».

–Не твоё дело! – разозлился тот.

– Да иди уже, пока она не вернулась, – «вояка» улыбнулся. – Хорошая она у тебя, верная, другая давно бы от тебя сбежала, алкаша мелкого, а она бегает за тобой, зовёт!

– Надоела она своей заботой, я так «старику» завидую, сам по себе, никто не зудит тебе …

Голос приближался. Маленький мужичок проворно выбрался из укрытия и скрылся.

– Завидует, он, дурак необтёсанный, – буркнул «старик». – Мне бы такую, как Татьяна! Слышь, вроде ушла. Жалко, выпивка накрылась! А, чё, художник сегодня, как с холста сошёл, я уже и забыл какой он красавец! Вот она жисть то какая, никого не жалеет! – вздохнул. – Ты чего молчишь? – посмотрел на друга.

"Вояка" тихо запел:

«Над дорогой боевой моей

В высоте орлуют два орла.

И один из них ночей черней,

У другого белые крыла».

Старик усмехнулся и подхватил песню, не попадая в мелодию, но с душой и пониманием.

«Если черный нынче победит,

Мне в бою не выдержать и дня.

Если белый в битве устоит,

Значит встретит милая меня»

Так, напевая понравившуюся песню они вышли из пещерки, обнялись, и уже в полную силу продолжили:

«Если воин бреется,

Значит он надеется,

На любовь надеется,

Значит будет жить!»

…

Земляки: одни качали головой:" Вот, горемыки, то!" , другие смотрели с презрением на пьяниц, сердобольные старушки крестили им вслед, вытирая слезы.

Познакомиться с квартиранткой за завтраком не получилось, да и за обедом тоже. Лишь к вечеру женщина вышла из комнаты. Дед занимался поливкой огорода, когда она окликнула его.

– Помощь нужна?

– Проснулась, наконец, я уже переживать начал, Клава заходила, наказала, не будить, говорит, что вы брата её, Илюшу, спасли. Она тебе там отвар травяной для бодрости оставила. – Фёдор взглянул с интересом.

Мысли о квартирантке не давали покоя весь день. И сейчас, при свете дня, она показалась ещё очаровательнее, совсем не похожа на пенсионерку.

" Глаза у неё такие печальные! Что-то, не отпускает, бедняжку, гложет изнутри душу. Как же помочь тебе, милая", – вздохнул Фёдор.

Он так увлекся, разглядыванием гостьи, что не сразу понял её слова.

– Спасибо вам, что приютили. Еленой меня зовут, будем знакомы, – не дождавшись ответа, присела на раскладной стульчик.

Дед забеспокоился, кабы не сломался под весом, сотня, точно есть!

– А, я, Фёдор, значит. Еленушка, пошли в дом, ужинать пора. – Помог ей подняться, сложил стульчик, отнес в сенки, от греха подальше.

Елена остановилась, зайдя в избу, перекрестилась перед иконой Спасителя, что стояла в углу на полочке, где стол, прочитала коротенькую молитву. Федор одобрительно встал рядом.

В следующей комнате, между окошками в центре стоял комод, а над ним висело большое зеркало в прямоугольной рамке с красивой декоративной резьбой. Елена прошла в открытые двухстворчатые двери полюбоваться собой.

– Мне снились мертвецы, – проговорила Елена, присаживаясь на диван, стоящий перед двумя окошками, слева. – Я не совсем всё понимаю, но, если так надо, значит это и правильно.

Фёдор внимательно наблюдал за гостьей.

– Я было подумал, что вы тоже из этих, ведунов, но Клавдия сказала нет, православная она христианка, как и все предки Егоровы. Господь её любит! И я, и мне ты понравилась, – он поперхнулся и, взяв чугунок с печи быстро продолжил. – Вашей выдержке там можно было позавидовать! Знаю Клаву и Илюшу с младенчества, но постоянно страшусь их проблем! Что это я тебя байками кормлю, – засуетился дед. – Ты с холодильника достань нарезанной колбаски, да винегрет к завтраку делал, еже ли, что ещё приглянется, тащи на стол, пировать, так пировать! Картошечка ещё не остыла, – повернулся на стук. – Это ты, Николай, присоединяйся, знакомиться будем.