Возможно, ей просто нечем себя занять. Тетя не работает, да и зачем при таком муже. Днями она собирается в гостиной с еще несколькими такими же неприятными тетками. Они пьют чай и… снова едят. Хотя она называет это просто легкими чайными посиделками.

Лучше не попадаться им на глаза, снова начнут перемывать кости мне, моей родне, кошке, тараканам, дай только повод. Но и он не обязателен. Еще Адель любит собирать сплетни и что-то пикантное. К счастью, на меня особо не нароешь, я в основном сижу у себя. Не люблю общаться с людьми, особенно последний год…

Дядя – знатный трудоголик. Свою работу он, по всей видимости, любит больше, чем жену и сына. Его телефон всегда включен на случай важных звонков. И он не любит, когда что-то идет не по его плану.

И вот беда, я как раз не вписывалась в его планы на будущее. В них была его жена, сын и этот дурацкий лысый кот.

Вы не подумайте, я не против сфинксов, но этот просто исчадие ада. Как только он видит меня, сразу старается наброситься или, когда в хорошем настроении, просто шипеть. Еще и назвали так пафосно – Людовик. Людка, как я его называю, на стороне победителей и недолюбливает меня наравне с остальными членами этого дома. К счастью, пока тепло, он больше любит находиться в саду. А в прохладное время его основным местом обитания является кабинет дяди, куда я ни ногой.

Здесь ко мне хорошо относится только немногочисленная прислуга. Возможно, потому что ощущают себя наравне со мной.

Я сонно вытаскиваю себя в коридор, понимая, что проспала завтрак. В принципе, это неплохо, им не очень приятно видеть меня на своих трапезах. У нас это взаимно.

Мой маршрут перестроился в сторону кухни.

Зайду не через общий вход, а через боковой. Я так всегда делаю, чтобы не столкнуться в дверях с кем-то из членов семьи.

Коридор разветвился, я повернула налево и зашла через арку в большую светлую кухню.

Шорк…

Мой тапочек поскальзывается на чем-то в районе порожка, и я проезжаю полметра как непрофессиональная фигуристка. А точнее, отклонившись назад спиной.

Бац, и моя тушка некрасиво развалилась на полу. Головой я сильно ударилась о плитку.

– Черт, – схватилась за темечко, пытаясь привести в норму прыгающих перед глазами чертиков.

Боль отдалась тупой пульсацией по всей голове и легким позваниванием. Здравствуйте, медные тарелочки.

Где-то из-за угла слышится хихиканье моего полоумного братца, похожее на смех гоблина в игре, затем тяжелые улепетывающие шаги.

– Вот засранец! – мысленно прописала ему подзатыльник, теша свое чувство справедливости, и устало села на полу.

Как же он мне надоел…

– А ты чего сидишь? – Передо мной появляется наша горничная Кира, обеспокоенно разглядывая меня. В руках она держала грязную кастрюлю.

– Устала, – усмехнулась, – посидеть захотелось.

– А стул тебе на что? – улыбнулась она и кивнула на табуретки в другом конце кухни.

– «Вы не понимаете – это другое». – Я медленно поднялась с пола и обернулась на порожек. Задумчиво наклонилась. – Здесь одна свинья масло растительное пролила.

– Ева, – нахмурилась Кира, – кухарки могли это сделать случайно, зачем грубить.

– Поверь, это не они, – я пошла за шваброй, которая стоит в ближайшей каморке, – и я знаю, и чем говорю. Он самый натуральный хрюндель.

– А-а-а… – Ее поразила догадка. Продолжать диалог она не стала, потому что у работников не принято обругивать начальство.

Просто многозначно хмыкнула.

– Помочь?

– Справлюсь, – сунула ее в ведро с мыльной водой и отжала.

Все здесь уже привыкли к моей простоте.

Я могу спокойно помыть за собой посуду, убраться или устроить генеральную уборку в своей комнате. За остальных членов семьи это делают домашние работники.

Сначала кухарки и горничные удивлялись. В растерянности пытались навязать свои услуги, но поняли, что со мной лучше не спорить и нужно просто принять как данное.

Она пошуршала подолом платья за моей спиной, и вскоре послышался звук воды.

Кастрюлю моет.

– Есть что покушать? – Я прошла к холодильнику и дернула дверцу.

– С завтрака остались бутерброды. И каша с овощным гарниром, – слегка повернула голову в мою сторону горничная.

– Давай все, я голодная, как сто волков.

Она резко прекратила мыть, вытерла руки и ушла к плите.

Повозившись, собрала мне поднос еды. Добавила на него продуктов из холодильника.

В итоге на завтрак у меня кроме каши и бутеров еще фрукты и, как я это называю, закуска. А точнее, мелко нарезанная колбаса, сыр и все в таком духе.

– Ты чудо, Кир, – чмокнула ее в щечку и пошла красться в свою комнату.

Там завтракать безопаснее. А окно зашторю от любопытных.

Не прошло и часа, пока я сыто жмурилась на кровати, как ко мне в комнату бесцеремонно заперся дядя.

– Готова? – Он сморщился и оглядел помещение, будто зашел в каморку для швабр.

Если не нравится, можешь не заходить. Я буду только рада.

– К чему? – вяло захлопала ресницами.

– В школу. – Он разочарованно вздохнул, видимо, для себя отметив, что семейная родня по линии брата не страдает шибким умом.

– А. – Я лениво кивнула и указала на чемодан, который собрала еще вчера. – Багаж ожидает вашего решения, сэр. Дозвольте пройти в экипаж?

Он хмурится.

Мои шуточки ему не нравятся. А точнее, уже поперек горла стоят.

– Водитель ждет на выезде, – затем, подумав, добавил: – Стас с тобой не поедет. Его привезут позже.

– И слава богу, – шепнула себе под нос.

Я стащила себя с кровати, надела футболку с джинсами и заглянула в зеркало.

На меня в отражении смотрела рыжая зеленоглазка. В средних веках я бы так долго не прожила, меня бы уже давно сожгли как ведьму.

Многое досталось от матери. Разве что глаза папины.

А вот дяде не повезло. Он мало того что почти лысый, так и цвет глаз карий. Даже не карий, а больше болотный. Они с братом очень не похожи, и если бы не схожее ДНК, то все бы думали, что они просто соседи.

Поправила чокер.

Если вы скажете, что чокеры фу и не в моде, и вообще… то мне как-то пофиг.

Мне нравится носить те украшения, что не болтаются и надежно зафиксированы.

А еще он бесит тетю, это тоже подогревает мое желание не снимать его даже дома. Она как те бабки с лавочки… ну, в общем, всем понятно, кто я.

– Готова? – спросил водитель, перехватывая мой чемодан и засовывая его в багажник.

– Да у вас сегодня заело…

Он повернулся с немым вопросом на лице, явно пребывая в недоумении.

– Да готова я, готова. Вези меня в ад, Харон1.

Ева

Вообще, водитель у Андрея хороший.

Эдакий амбал ростом метр восемьдесят. Коротко стриженный двадцатипятилетний серьезный парень.

Но с доброй душой.

Вы вообще не поймете этого при первом знакомстве с ним… ну и при втором, может, тоже.

Он у нас стеснительный.

Большую часть времени он стоит молча, сцепив руки в замок, как заправский охранник. Но он у дяди и водитель, и телохранитель, так что такое положение рук оправдано работой.

Мне редко удавалось с ним куда-то ездить. Ну потому что фу, сейчас как сяду, как испорчу ему тут все сиденья и атмосферу машины в целом. Примерно так думал Андрей, в очередной раз вызывая мне такси или отправляя пешком.

Ничего не имею против хождения пешком, кстати. Закаляет силу воли и так далее. А в хорошую погоду это вообще самое прекрасное, что мне удается сделать за день. В эти короткие моменты я верю в то, что жизнь еще чего-то стоит.

Буквально полгода назад я бы так не думала.

Я тогда только начала выкарабкиваться из многомесячной депрессии после потери…

– Ева, очнись, – махнул передо мной рукой Вадик, наш все еще шофер-охранник.

– А? – Я поморгала, возвращаясь в реальность. – Да сажусь, сажусь.

Плюхнулась на задние сиденья, аккурат посередине, чтобы видеть водителя. Ну и чтобы он видел меня.