За моей спиной стоял старик. Сутулый, с блестящей даже в тускло освещенном небольшой лампочкой на потолке подвале лысиной. Он склонился над телом Карины и без всяких церемоний ощупал его. Потом поцокал языком и перевел взгляд на меня.

— Сумел победить в ритуале? Не радуйся. Сейчас ты умрешь, — усмехнулся старик, сжав правую ладонь, в которой тьма сгустилась и сформировала плеть.

Даже понимая, что передо мной бог, я приготовился драться до конца. Просто так сдаваться я не намерен!

Огромная центральная площадь Москвы была переполнена народом. Культовому месту для страны вновь предстояло войти в мировую историю. И пусть пока об этом никто из простых жителей не знал, но чувствовал это каждый из собравшихся.

Отдельной кучкой возле храма Василия Блаженного собрались главные иерархи христианской церкви. Но не они сегодня были первыми "звездами", хоть предстоящее событие и было напрямую связано с религией. Отчего архиепископ и его ближники скрежетали зубами, но ничего больше поделать не могли.

А тем временем возле установленной напротив кремлевской стены сцене собралась толпа, что ожидала своего кумира. Внезапно взлетевшего простого священника, что проповедовал второе и окончательное пришествие Бога. По краям площади привычно собрались в цепочку силовики, готовые в любой момент, если поступит приказ, разогнать толпу или предотвратить беспорядки, коли такие возникнут.

Ожидание затягивалось. Назначенная проповедь задерживалась уже на десять минут и толпа начала волноваться, но пока не критично. Но вот на сцену поднялся тот, кого они ждали — батюшка Евдоким. Старик обвел взглядом толпу, в котором даже стоящие в паре десятков метров люди разглядели фанатичный огонь уверенного в своей правоте человека. Посередине сцены стоял микрофон, но батюшка проигнорировал его, подойдя к краю сцены.

— Братья и сестры! — разнесся его сильный поставленный голос над толпой, заставив ту утихнуть. — Я приветствую вас здесь! В этот день! День, что станет переломным для всего человечества!

Со всех сторон раздались вспышки фотографирования. Многие пришедшие включили запись, чтобы запечатлеть выступление священника. Кто-то узнал о нем из соцсетей. Кто-то — от знакомых. Тех, кто знал батюшку лично, в толпе почти не было. А Евдоким, не обращая внимания на камеры, продолжил.

— Я уже не первый день говорю о пришествии Бога Нашего! Из-за чего многие задают мне справедливый вопрос — откуда мне это известно? Так вот, сегодня я раскрою вам эту тайну. Я не мог говорить об этом раньше, ибо враги Господа нашего, прознай они истинную мою суть, приложили бы гораздо больше усилий для моего устранения! До сего момента я был для них лишь один из многих: тех, кто чувствует приближение Его, но не знает точно, когда и как оно произойдет. НО СЕЙЧАС, — голос Евдокима набрал силу, хотя казалось бы — куда больше? — СЕЙЧАС Я МОГУ ГОВОРИТЬ ОТКРЫТО! Я — ПРОРОК ГОСПОДЕНЬ! ГОЛОС ЕГО! И Я ХОЧУ СКАЗАТЬ ВАМ — ЭТОТ ДЕНЬ НАСТАЛ! ДЕНЬ, КОГДА НАШ БОГ ВНОВЬ СОЙДЕТ В НАШ МИР! И НЕ ПРОСТО СОЙДЕТ! ОН ДАРУЕТ КАЖДОМУ ИЗ НАС ЧАСТИЧКУ СВОЮ! Помолимся, братья и сестры, — уже тише закончил Евдоким, сложив руки на груди в молитвенном жесте. — Помолимся, чтобы пришествие Его не обернулось воцарением Ада на земле, а стало новой вехой расцвета рода нашего.

Площадь стихла. Толпа последовала примеру Евдокима и, сложив ладони на груди и склонив головы, стала шептать слова молитвы. Кто какую знал. И тем оглушительней в создавшемся тихом рокоте толпы прозвучал звучный выстрел!

Выстрел! Площадь замерла в немом изумлении, смотря на помост, где стоял батюшка Евдоким. Пуля повисла прямо в воздухе в паре сантиметров от груди проповедника.

— Это, как это? — прошептал кто-то в толпе.

Люди зашептались. По площади пошел ропот. И только Евдоким открыл рот, чтобы возвестить о милости божьей, как рядом с ним появилась старая женщина, одетая в наряд по давнему славянскому обычаю. Свободное белое платье из льна с вышивкой красной нитью. На голове — платок, украшенный хорошо известным всем медиумам страны символом Родовик. Платок был повязан так, что открывал уши и тонкую шею. Даже несмотря на возраст было видно, что женщина очень красива. Той истинной женской красотой и притягательностью, которой не нужны украшения и уж тем более пошлый макияж. Но больше всего в незнакомке выделялись глаза. Как два бездонных колодца они засасывали в себя любого, рискнувшего посмотреть в них, и уже не отпускали. Мало кто из присутствующих успевал заметить, что правая рука женщины находится на уровне груди и аккуратно держит двумя пальцами пойманную пулю.

— Фига себе! А я ее знаю! — воскликнул молодой парень, что стоял возле помоста.

— Откуда?

— Кто она? — зашептались рядом в толпе.

— Да это одна из богинь в новой игре, что сегодня должна выйти! Вроде ее Макошь зовут! — поделился тот с соседями.

Но обсудить появление языческой богини "из игры" люди не успели, потому что означенная богиня посмотрела вдруг в сторону стоящих кучкой священников. И даже несмотря на то, что ее и тех разделяло приличное расстояние, все сразу поняли, куда направлен ее взор. И тоже стали оглядываться.

— У него пистолет! Он пистолет прячет!

Один из помощников архиепископа испуганно попытался спрятаться за спинами своих "коллег", но те сами вытолкнули его вперед, опасаясь быть растерзанными толпой или того хуже — попасть под гнев появившейся богини. А Макошь щелчком пальцев отправила пойманную пулю обратно к "хозяину". Выстреливший священник поймал ее ртом, поперхнулся, а затем схватился за горло — пуля застряла в трахее, и он стал задыхаться. Под ошарашенными взглядами людей он засипел, посинел и упал на колени. Протягивая просительно одну руку к Макоши, второй неудавшийся убийца держался за горло. Но богиня равнодушно смотрела на его страдания до самого конца. Люди этого не увидели, но даже после смерти дух священника не ушел к душе мира, а был развеян силой Макоши. Да, пока что люди об этом не знали, но обязательно узнают! И будут бояться перейти дорогу старейшей из славянского пантеона. Когда с убийцей-неудачником было покончено, она величественно обернулась к Евдокиму.

— Продолжай.

Тот прокашлялся, важно кивнул и вышел чуть вперед из-за спины Макоши.

— Братья и сестры! — начал батюшка Евдоким. — Как я и говорил — время пришло! Сегодня Он снова низойдет до созданий своих! Восславим же Его! Слава Господу Богу нашему!

— Слава! — раздался не стройный хор голосов.

— Слава Господу Богу нашему! — повторил Евдоким, повысив голос.

— Слава!! — уже больше голосов повторило за ним.

— СЛАВА ГОСПОДУ БОГУ НАШЕМУ! — пронесся мощный набравший силу голос Евдокима над толпой.

— СЛАВА!!! — вторили ему.

Макошь в это время отчетливо видела суть Евдокима и ту незримую для обычных людей и даже духов печать, что связывала священника со спящим Безымянным, передающаяся только по прямой линии от первожреца, что и создал нейтрального бога. Также как печать, богиня видела и веру людей, что собрались на площади. Окутав ее своей волей, пусть сама Макошь и не могла эту веру использовать, ведь предназначалась она не ей, но вот направить в нужное место, а конкретно — в печать в душе Евдокима, у нее получилось легко. Что тут же почувствовал и сам батюшка, замерев буквально на секунду. А дальше он сделал ровно то, о чем ему до этого рассказывал Родин, впервые открывший священнику его истинное предназначение.

Мысленно потянувшись к своему сердцу, Евдоким почувствовал, как перед его сознанием разворачивается картина спящего бесполого и безлицего существа. Оно было огромно. Настолько, что Евдоким ощущал себя рядом с ним песчинкой. Даже охватить разумом всю суть Безымянного у него не получалось. Но это было и не нужно. Требовалось иное. Пустить тот поток энергии веры, что втекал в него от людей на площади, точно в то место, где у Безымянного была голова. И вместе с этим потоком транслировать вполне конкретную мысль: проснуться, прийти и дать частичку себя всем людям.