И все же я рискнул. Создал знак в виде лупы с глазом по центру и воздействовал им на тот участок тьмы, где не было даже намека на божественную волю. Знак засветился и центр «лупы» начал расти, превращаясь в круглый проем, через который я увидел автотрассу.

— Енисейский тракт, — тут же уверенно заявил Баюнов. — Как твой символ работает?

— Показывает, куда ушел владелец энергии из этой точки.

— Тогда это нам ничего не дает. Плеткина могла поймать любую машину и уехать как в город, так и за его пределы. Как понимаю, ниточка оборвалась?

— Похоже что так, — пришлось мне признать. — А проверить камеры на тракте? Там же они стоят?

— Да, но времени это займет не мало. Да и обоснование должно быть веское. Я же не просто так предлагал ее в розыск объявить.

— Подождем с розыском, есть другая идея.

На ум мне вновь пришел Михаил Романович. С камерами в отличие от Баюнова он помог разобраться. И возможности у личного порученца президента намного больше, чем у капитана полиции. Пусть и не рядового офицера, а главного над целым отделом в управлении полиции города.

— Здравствуйте, — не откладывая в долгий ящик, я тут же позвонил ему. — Есть серьезный разговор насчет владельца тех данных, которые с вашей помощью я достал.

— Здравствуй. У меня тоже к тебе разговор. И тоже насчет тех данных. Тебе нужно фото, да?

— Да.

— Сейчас отправлю. Жду.

Через минуту я уже стоял в незнакомом кабинете без окон. Чем-то он напоминал учебную аудиторию: три ряда парт, доска и видеопроектор с подключенным к нему ноутбуком. Михаил Романович как раз в момент моего появления закрывал дверь на ключ и, развернувшись ко мне, махнул рукой на одну из парт.

— Присаживайся.

— Спасибо за помощь, — сев за парту начал я. — Но теперь мне необходимо найти одного человека…

— Карину Плеткину? — тут же в лоб спросил он меня.

— Да, но откуда вы..?

— Я посмотрел тот диск, ссылку на который тебе нашли. И даже пошел дальше и нашел «хозяина» ссылки. Очень интересные видео там обнаружились.

— Думаю, вы понимаете, насколько она опасна. Это она создавала темных, которых я с учениками уничтожал, а сейчас она подалась в бега. Нужно ее срочно найти, пока она еще что-то не натворила.

Прежде чем продолжить разговор, мужчина прошел к столу с ноутбуком, сел за него и тяжелым взглядом посмотрел на меня.

— Знаешь, я не люблю, когда меня считают идиотом, — вдруг начал он. — И именно такое чувство у меня складывается сейчас.

— О чем вы? — не понял я пассажа Михаила Романовича.

— Когда я узнал, кому принадлежат видео, я естественно решил найти этого человека. Угроза-то нешуточная. Попросил наш технический отдел провести поиск по лицам и определить, где находилась Плеткина, когда писались видео. И знаешь, что обнаружил?

Я стал догадываться, к чему он клонит, но промолчал, ожидая продолжения. И мужчина не стал затягивать паузу.

— Вот, — он кликнул несколько раз мышкой и вывел на проектор фотографию, где мы с Плеткиной сидим в том ресторане, где она давала мне наводки на темных. — Как ты это можешь объяснить? С твоих слов, вы враги. Причем естественные. Но тут я вижу, как два врага спокойно сидят и общаются. Но это бывает. Втереться к противнику в доверие и выявить нужную информацию. Я даже готов в это был поверить. Тем более что после этих разговоров ты шел и уничтожал темных, созданных как раз этой Плеткиной. По видео и датам это хорошо видно. Вот только я успел узнать тебя достаточно хорошо, чтобы понять — разведчик из тебя никакой. Да и все ваши действия со стороны выглядят как сотрудничество. Неприкрытое. Она тебе — темных делает, а потом сдает, а ты — учеников на «кровь» натаскиваешь. Нехорошо, — покачал головой мужчина. — Но потом у вас возникли разногласия. И ты кинулся ко мне за помощью. Но вот вопрос: а зачем мне помогать тебе? Как я вижу, вы не такие уж непримиримые враги. И на человеческие жизни вам плевать. Сейчас я помогу тебе, а что потом? Убьешь меня, как ненужного свидетеля? Сотрешь память? Еще как-то избавишься?

Я сидел и не знал, что делать. С его точки зрения все понятно. И ведь не придерешься! Я и сам не знал, что будут делать боги, когда посчитают, что сотрудничество с главой государства и его помощниками станет невыгодно. Как будут снова стирать память о медиумах, когда борьба с темными Америки завершится?

— Олег, — обронил Попрыгайло. — Ты мне сейчас расскажешь все. Иначе наш союз закончится не начавшись. И сразу хочу предупредить — даже если ты что-то со мной сделаешь, о нашей встрече знают и любой негативный исход, кроме озвученного мной, будет расценен, как объявление войны. Рассказывай, Олег. Я слушаю.

Михаил Романович сидел, вперив в меня немигающий взгляд и ловя каждое мое движение, а я не знал, как быть. Рассказать все, как он просит? Стоит ли? И могу ли я в принципе принимать такие решения? Ведь своими откровениями я могу подставить не только Дажьевых, но и многих других медиумов.

— Я не могу вам ответить, не получив разрешения, — выдавил я из себя, доставая айфон.

— Комната экранирована, так что ты… — договорить мужчина не успел, так как я уже набрал номер Жозе и пошли гудки.

И сам факт этого заставил брови Михаила Романовича удивленно подняться вверх.

— Слушаю, — раздался голос Светиного отца.

Я кратко изложил ему суть возникшей проблемы и попросил разрешения открыться порученцу президента. Тот думал минуты две, после чего наконец ответил.

— Хорошо. Дай ему белый доступ.

— Белый доступ? — когда я закончил разговор, зацепился за это Михаил Романович. — А какие еще есть?

— От красного, кто не знает ничего, до собственно белого — полный доступ к информации о нас. До этого мы с вами работали по зеленому доступу. Это наиболее распространенный и используется при работе с людьми из структур. Чтож. Раз уж мне дан карт-бланш, то слушайте. В одном вы правы — у меня с Плеткиной было сотрудничество. Именно того характера, о котором вы упомянули.

— Для чего это вам? Зачем это вашим противникам?

— Общая угроза объединяет, — пожал я плечами.

— Бог? — тут же вскинулся мужчина, как хищник, почуявший добычу.

— Нет. Темные боги Америки, — покачал я головой. — Хотя и Безымянный представляет определенную угрозу. Знаете, — вздохнул я. — Чтобы объяснить сложившуюся ситуацию, мне придется углубиться в историю. А это займет время. Может, вы отдадите приказ о поиске Плеткиной, пока я вам ее рассказываю?

— Уже, — отмахнулся Михаил Романович. — Когда ты мне все расскажешь, я поделюсь с тобой информацией о ней, так что приступай.

Следующий час я как можно более кратко рассказывал о богах, их войнах и насколько две мировые бойни были связаны с потусторонним миром. В чем опасность текущей ситуации и почему боги так негативно относятся к Безымянному. Какую опасность представляет он и почему нельзя пытаться его "обуздать". Мужчина слушал молча, лишь изредка уточняя непонятные ему моменты. Когда я закончил, он тут же уточнил.

— Ты же понимаешь, что я обязан такое рассказать президенту?

— Да, потому так подробно и рассказал об опасности Безымянного, и почему медиумы старались не работать с главами государств.

— Хорошо, я тебя услышал.

— Что по Плеткиной?

— Ее ищут. С момента, как она похитила твоего ученика, отследить ее стало гораздо сложнее. Она явно прячется не только от вас, но и от нас. Ее и ее мать видели уже в Волгограде, Ростове и Воронеже. В один и тот же день. Как только мы ее засекаем, она тут же срывается с места и приходится снова вести поиск с нуля. Облаву с вашими возможностями перемещения не устроишь, — с досадой констатировал он. — Все прошлые наработки неэффективны.

— Тогда нам нужно объединить усилия, — констатировал я. — Сведете меня с теми, кто занимается ее поиском?

— Главная проблема — ее мобильность. Если вы дадите нам какое-нибудь средство блокировки этих ее перемещений, то все резко облегчится.