— Всё, Лизанька, всё, моя дорогая. — Он заглядывал в глаза, пытаясь прочесть в них мою реакцию на случившееся «я покажу тебе, как прекрасна может быть женщина» … — Ты настоящая славянка, здорово тебя законопатила природа. Прости, девочка, я старался, как мог.
Он отнёс меня в душ и, не выпуская из рук, смыл следы кровавой расправы с моей девственностью. А у меня не было никаких сил. Низ живота ныл, ужасно хотелось пить. И домой.
— Ты останешься здесь, зефирка моя. Я буду тебя отвлекать, возвращать в реальный мир уже женщиной. Не хочу остаться в твоей памяти узурпатором.
Он дал выпить какую-то шипучку, напоил, заставил слопать гранатовые зёрна и вкуснючий персик. Уложил в кровать, сам рядом, и всё оставшееся время наглаживал мой живот, целовал грудь, слизывал остатки целомудрия.
Я ни разу за эту ночь не вспомнила о Мишке. Но и Чингиз не стал родным. Может, к лучшему?
Много позже я поняла, насколько мне повезло. Конечно, с любимым человеком, может, было бы лучше, чувственнее, роднее. Но Чингиз сделал всё так красиво и остро лирично, нашёптывая в уши упоительные дифирамбы женщине, лаской и нежностью заполнив сам процесс. Эта ночь, хоть и не любви, не стала для меня кошмаром, а даже очень наоборот…
В понедельник я улетела. Никаких негативных последствий не было, всё прошло в штатном режиме. Вернувшись, я узнала о прошедших свадьбах Цветковых и Исаевых и об их путешествии на Филиппины. У нас в центральном офисе появилось фото на стене почётных клиентов: квартет в купальниках и плавках на фоне комфортабельного отеля и океана. Красота! Глаза б мои не видели, хорошо, что не в моём рабочем филиале повесили!
Дни поскакали. Работа — дом, дом — работа, в воскресенье — бассейн. Правда, утренние пробежки тоже имели место быть, но не каждый день. А вот когда у меня появилась собака, чау-чау, тёмно-коричневая, подарок Чингиза, утренний моцион стал нормой. Я имела неосторожность рассказать ему о своей приверженности к этой собачьей породе. И он передал этот подарочек как раз к приезду моих родителей, одна бы я не справилась. А ещё у меня появился чудный браслет-оберег: продолговатые чёрные опалы, очень редкие и красивые, как глаза Чингиза. Я получила его у трапа самолёта от водителя восточного мужчины. Чингиза не было, и хорошо. Эту страницу странного романа я перевернула.
«Этот камень — мой талисман. Я делюсь с тобой, уверенный в том, что всё у тебя будет замечательно, маленькая славянка! Счастья, удачи и мира! Мой опал будет беречь тебя!»
Ещё раз он проявился, даровав право общаться с Искандером, когда хочу и где хочу. Это был самый большой подарок для меня, общение с этим животным приносило море удовольствия, у меня появлялись крылья, все проблемы решались на раз. Эту лошадиную магию я не могу объяснить, но надобность в поступлении в школу ведьм отпала. И даже редкие встречи с Исаевым в конном клубе с каждым разом проходили для меня всё легче и спокойнее. Пока…
На моём горизонте замаячил брат Сергея Ивановича, Руслан. Мы познакомились всё там же, на конюшне. Он был хороший наездник, некогда жокей, теперь ветеринарный врач. Я оценила знакомство, и моя чау-чау, Герда, стала пациенткой Руслана Ивановича. А мамочка, сразу полюбившая собаку, боготворила звериного доктора, и всё расхваливала и обращала внимание на его прекрасные мужские качества. Он стал приходить в наш дом, чаёвничать с родителями. Даже сделал подарок папе, организовал рыбалку, о которой мой отец мечтал долгие годы за границей. Но мне не нравился совсем. Было в нём что-то отталкивающее, а желание быть по нраву всем и вся просто выводило из себя. И внешне Руслан был из тех мужчин, сладких красавцев, приторных и как будто нарисованных. На страницах Плэйбоя он бы смотрелся.
В одно из воскресений я приехала к Искандеру с Гердой, познакомить их и набраться позитива. Чаушка была ещё маленькая, трёхмесячная, смешной медвежонок с синим языком. Середина лета, чудесная погода, тёплый ветерок и в меру жаркое солнышко. Оседлав коня и усадив перед собой собаку, я «прогулочным шагом» отправилась в сторону купальни, которая располагалась вблизи ресторанчика на озере. Красота, чистый воздух, покой и летнее, ягодное настроение. Под моим пузом дремлет щенок, Искандер (как он угадывает моё настроение?) небольшим аллюрчиком прогуливает свою наездницу, пофыркивая и мотая головой, прогоняя назойливую мошкару. Что произошло, я не поняла: какой-то громкий хлопок испугал Ису, он взвился на задних ногах, и мы с Гердой благополучно слетели в кусты. Пока я кое-как выбиралась, моя собачонка, скорее всего от страха, рванула, куда глаза глядят. Господи, с ней может случиться что угодно, ведь параллельно просёлочной идёт дорога на город, скоростное шоссе. Я привязала Искандера, виновато заглядывающего мне в глаза, к дереву. Он недовольно заржал.
— Искандерушка, дружок! Не до тебя сейчас, прости! — И рванула в лесок.
Целый час я пыталась найти Герду, орала, заглядывала под кусты и в ямки, несколько раз выходила к дороге с замирающим от страха сердцем. Всё, слёзы прорвали оборону, и, выйдя ещё раз на шоссе, оставшаяся от меня тень поплелась назад. Визг тормозов оглушил, и я присела прямо на землю, закрыв лицо руками.
— Лиза, ты почему здесь? Что-то случилось? Тебя сбила машина? Почему вся нога в крови? — Вот именно её, психологиню, я больше всех хотела увидеть, а услышать поток вопросов, так прям жаждала.
Она орала из окна машины. Машины Исаева. И через секунду он уже нарисовался собственной персоной передо мной. Подхватил и потащил.
— Нет, не надо, отпусти! — Я вывернулась, свалилась на окровавленную ногу, и только тогда поняла, что сильно повредила колено.
Сразу заболело, нога закапризничала, отказываясь идти дальше, нелепость положения добила окончательно. А как всё хорошо начиналось!
— Я потеряла собаку, она… — Всхлипывания не давали толком говорить. — Маленькую… коричневую… чау-чау…
— Где потеряла, Лиза! Здесь?
Я кое-как через сопли и слюни обрисовала ситуацию. Мне было так плохо, треволнения заполнили всё пространство моего мозга, не оставив ни одного свободного грамма серого вещества. Ну, где она, моя маленькая мишка. Мишка…
— Не волнуйся, я найду. А ты — в машину.
— Нет, мне надо вернуться к Искандеру. Спасибо, я сама. — И заковыляла прочь.
— Лиза, надо хоть перекисью залить. Сколько ты уже лазаешь?
— Исаев, всё в порядке? Давай уже скорее, нас же ждут. — Заботливая и внимательная подружка моя так и не вышла…
Я тащилась от дерева к дереву, о чём у них там шёл разговор, по барабану. Надо добраться до Искандера и вернуться в клуб за помощью. В последнее время я взяла за правило не брать с собой на конные прогулки телефон. Продвижение давалось с трудом, так я буду ползти до вечера. И только подумав об этом, слетела в небольшую яму, замаскированную кустиками каких-то ягод. Боль пронзила насквозь, я вскрикнула, слёзы опять сплошным потоком покатились по щекам, они уже не спрашивали разрешения, показывая мне всю трагичность моего положения.
— Давай руку, горе моё! — Большой Мишка уже вытаскивал меня из ловушки и из моих нерадостных мыслей. — Нам куда? К причалу?
— Немного левее, тут недалеко. Спасибо за помощь. Ты только помоги добраться до Искандера, а там я сама. Вас же ждут.
— Не надоело указывать? Уж позволь не бросить тебя на произвол судьбы! — Исаев злился. — Прислушайся, собака лает?
И правда, сквозь деревья и кусты пробивался еле слышный лай. Боксёр остановился, чтобы понять, в какую сторону идти, а я вертелась у него на руках, не понимая с какой стороны доносится тявканье.
— Туда! — Я резко повернулась, крепче зацепившись за его шею, и мы здорово приложились носами.
— Да не вертись ты, Лиза! Видимо, твой щенок нашёл Искандера сам. — Он наклонил голову, чтобы растереть пострадавший нос, и на мгновение уткнулся в мои губы…
Я ясно вспомнила вкус и сладость его поцелуев… Вовремя!
— Пожалуйста, скорей. Можешь даже меня бросить, я сама потихоньку дойду, а ты беги. — Я усмехнулась. — Тебе не привыкать, бросать и бежать.
