А вечером он приехал и повёз в ресторанчик над озером, дав мне возможность пообщаться с Искандером. И не слушая моих отговорок, оставил ночевать в соседнем с собой номере. Тишина, чистый воздух и лёгкий конский запах вперемежку с известным восточным благоуханием унесли меня в царство Морфея так, что я не почувствовала, когда ко мне подвалился Чингиз, опять обнимая своими ручищами мою грудь.
«Как много тех, с кем можно лечь в постель, как мало тех, с кем хочется проснуться…»
В субботу, в последний рабочий день перед отъездом в вояж по городам и весям, был ещё и мой день рождения. Я умолили Николая Николаевича не устраивать сабантуй, все устали, на отдых осталось одно воскресенье, да и на сборы тоже. Мы организовали небольшое застолье прямо в офисе. Меня завалили цветами, подарили классный дорожный планшет, всякую мелочь и какую-то красиво оформленную коробку от неизвестного клиента. Дома я было часов в девять, а в десять должен был приехать Чингиз с каким-то сюрпризом. Я догадывалась, что мне предстоит поездка за город, лицезреть звёзды в местном планетарии, осваивая телескоп. Я сама рассказала ему о своём желании. Переодевшись в красиво-спортивную форму одежды, я уселась в кресло, расслабилась. Вспомнила о коробке. Нещадно разодрав сделанную на совесть упаковку, моему взору предстал прозрачный квадрат с несколькими миниатюрными орхидейками разных цветов в горшочках такого же цвета, что и бутончики. Когда-то я увидела их в цветочном магазине и втюрилась. Но цена оказалась не по карману. И знал об этом только Мишка… Ну, какого рожна? Зачем? Почему он не оставит меня в покое? Выбросить? Такую красоту?
Запиликал телефон, я схватила сумку, куртку и выскочила из квартиры.
Заключительный аккорд моего дня рождения получился на славу. Выжав из астронома-служителя всё, что можно, я запрыгала вокруг Чингиза с желанием поцеловать его, поблагодарить. Он, видимо, не понял моих поползновений. Тогда я взяла стульчик, забралась на него и попросила его подойти ко мне.
— Спасибо тебе, добрый человек. Я страшно довольна. — И поцеловала его, в губы, сама не ожидала от себя такого.
Он удивлённо прищурил свои чёрные миндалины, поставил меня на пол и, шлёпнув по попе, подтолкнул к выходу. До машины дошли молча, настроение упало. Праздник закончился, на часах первый час ночи следующего дня…
В машине опять пахло умопомрачительно. Точно, афродизиак. Я сойду с ума от этого колдовства, голова поплыла, «кайф на расслабоне»… Чтобы совсем уже не опозориться, глаза закрывались сами собой, я уселась на переднее сидение и уставилась в окно, в темноту окружающего леса. Вот сейчас завезёт куда-нибудь, будешь знать, Лизка!
— Разговор назрел, девочка моя. Я хочу спросить, ты готова? Стать женщиной — не очень приятная процедура, если люди не любят друг друга. А я очень боюсь, что ты влюбишься в меня, а этого допустить нельзя.
— Ну, ты же сам сказал, что …
— Вот именно, процедура. Получается, как на приёме у врача: «Я прописываю вам…»
— Я требую провести лечение немедленно. Не хочу никаких слов, моё эго требует именно тебя в роли первого мужчины.
Он занёс меня в номер, раздел, отправил в ванную, снабдив большим пушистым полотенцем. Замотавшись в него, я вышла. На столе сияли свечи, разгорался камин. Шампанское, фрукты, конфеты, тихая музыка, романтика… Но самого Чингиза не было. Устроившись в кресле возле открытого огня, я уставилась на языки пламени. Прошло с полчаса, хлопнула дверь, полилась вода. Чингиз тянул время, с чего бы это? Я начала волноваться, мурашки поползли по коже, туманная перспектива отдаться незнакомому, или уже не очень незнакомому, мужчине таяла на глазах.
— Ты не спишь? — Тихий голос прозвучал, как гром, я вздрогнула. — Обычно, наши встречи заканчиваются этим.
— Так ты ждал, пока я усну? Ну, уж нет. Взялся за гуж, не говори, что не дюж. — Очень вовремя я вспомнила про тягловые работы, прям, в точку, идиотка…
Чингиз расхохотался, подскочил ко мне, вытащил из кресла и уронил на кровать.
— Ну, всё, я тебя съем, Лизанька! — И стал выцеловывать моё тело, с головы до ног, оставляя на месте каждого поцелуя горячий след, Задержавшись в низу живота, он аккуратно раздвинул мои ноги, и… Я даже не успела дёрнуться, сладкая истома накрыла меня своим чудесным одеялом. И, удивительно, стыда не было. Совсем не было. А только движения языка мужчины, прикосновение его губ, желание продолжения, неизвестного, но уже упоительного. И кувырком вниз, принимая наслаждение всем телом, всеми клеточками… Я выдохнула, распахнула глаза и сразу же попала на дно дьявольских глаз хана, повелителя и хозяина положения. Он удовлетворённо улыбался, выкладывая дорожки поцелуев на шее, на плечах, на животе.
— Какая сладкая девочка, нежная зефирка, рахат-лукум. Не просто так мне захотелось тебя слопать, я не ошибся, мой благоухающий розовый бутон. Отпусти меня, пожалуйста, я не убегу.
И только тут я заметила, что вцепилась в его каменные плечи своими ладонями, как при восхождении по отвесной стене. Отпустила. Чингиз переложил меня к себе на грудь, упираясь каменным же агрегатом в мой живот.
— Расслабься, девочка! Почувствуй меня, впитай в себя мужской дух, отдохни. — И стал поглаживать спину, плечи, сжимать ягодицы, бёдра, он тёрся немного небритыми щеками о мою грудь, прицыкивая и постанывая. — Какая девочка, упругая, сильная, смелая. Ведь да? Ты же ничего не боишься со мной рядом?
Я кивнула, мне было очень надёжно и спокойно в руках сильного, взрослого, нежного монгола. Я прижалась к волосатой груди мужчины, подложив под щёку его ладонь. Конечно, понимала, что основной аккорд ещё впереди…
— И не надейся, я не усну, — пробормотала, не в силах даже говорить, заводясь от поглаживаний по голове, по рукам, от ласковых поцелуев, падающих на меня со всех сторон.
Он покусывал своим жарким ртом каждый мой пальчик, засасывал и облизывал их, причмокивая, как будто сосал вкусный леденец. Вливал в уши, в промежутках между ласками, оды восхищения отважной девочке, нежной и совсем не опытной. А я впивалась губами в его плечи, шею, скулы в предвкушении чего-то неизведанного, вызывающего страх пополам с вожделением.
— Ай, какая сладкая девчурка, медовый персик!
И резко перевернув меня, впился губами в одну грудь, а другую сжал, выкручивая сосок, больно. Что, началось? Я ойкнула, и тут же твёрдый язык заласкал ореолы, выкладывая спираль за спиралью, а рука нагло пролезла между ног. Я дёрнулась, куда там, он только сильнее проникал в моё лоно.
— Всё хорошо, дурочка моя, всё хорошо. — Чингиз сам уже задыхался от желания, я почувствовала это всеми фибрами души и приготовилась. — Расслабься, доверься мне, не дрожи, обними, не стесняйся, делай со мной, что хочешь.
Вцепившись в него мёртвой хваткой, я почувствовала медленные движения мужского агрегата, он как бы ласкал меня, знакомился с моим телом. Приятная истома заполнила меня мгновенно, я расслабилась, руки потянулись к плечам мужчины, его груди. А когда он заглотил чуть не полностью мою грудь, я и вовсе улетела в свободное плавание, прижимая его голову и копаясь в густых чёрных волосах. И совсем промокла, истекая женским соком. Блаженство, глубокое, чувственное, прямо вальс Шопена…
Боль пронизала с головы до ног. Я заорала. Это как на приёме у зубного врача, когда тебе сделали укол, обещали обезболивание, ан нет, не получилось. Пытаясь вырваться, стала дубасить Чингиза изо всех сил. Он держал крепко, приподняв мою пятую точку рукой, выходя и входя опять ещё глубже. Вцепившись в мои губы, до этого он к ним не прикоснулся ни разу, сотворил чудо, наполнив мой рот своим языком, жарким, нетерпеливым, вызывающим во мне волну не испытанного ранее наслаждения. С одной стороны — боль, с другой — поцелуи мужских губ, высасывающие эту боль. Всё его естество желало помочь, забрать неприятные ощущения себе. Поддерживая меня на весу, он направлял моё, ставшее податливым, тело по одному ему известному сценарию. И я следовала за ним, наполняясь желанием чего-то чародейского, вожделея познать это прямо здесь и сейчас. Движения наших тел пришли в унисон, похоть вступила в свои права. И… Взрыв невиданного удовольствия, разливаясь калейдоскопом ярких всполохов, перенёс меня в состояние невиданного блаженства с болевыми элементами пополам. Я забилась в руках Чингиза, сильно царапая ему спину, выгнулась, получая пик сексуального наслаждения. Мой первый мужчина получал удовлетворение вместе со мной, в последний момент выйдя из меня и оросив своим семенем всё вокруг. Да, детей бы там получилось штук сто, это точно.
