Она только что покинула модный реабилитационный центр, куда ее в качестве участника благотворительной акции поместил один из давних богатых клиентов матери, а потом девушку выбрали для амбулаторного исследования метамфетаминовых наркоманов, поэтому она и оказалась в «Дезерт Виста». А теперь она была чиста уже два месяца: рекорд для нее с тех пор, как она попробовала мет. Кимми больше всего нравилось в Наталье, что она, похоже, не волновалась о том, что о ней говорят люди, и легко откровенничала на сеансах. Она считала, что может сорваться, и единственное, что удерживало Наталью от дозы – ее парень, с которым она познакомилась в реабилитационном центре.

– Я просыпаюсь и думаю о метамфетамине, но вместо этого иду на работу. После работы я думаю о метамфетамине, но вместо этого прихожу сюда. После встреч группы я думаю о метамфетамине, но бойфренд забирает меня, и мы ужинаем. После ужина я думаю о метамфетамине, но мы возвращаемся домой и трахаемся, пока оба не заснем. Если жажда становится особенно сильной, я добавляю себе еще одну татуировку. В общем, это отвратительно.

Обычно Кимми предпочитала сидеть напротив Натальи и смотреть на нее, но, когда девушка посетила очередное занятие, единственный свободный стул оказался рядом с объектом ее обожания.

– Эй, – прошептала Наталья. – Вонючка пыталась сесть сюда, но я сказала, что место занято. Слава богу, ты пришла!

Кимми покраснела от волнения еще до того, как доктор Родригес начала сеанс. Наталья выбрала ее в подруги, и поэтому она едва могла сосредоточиться, когда несчастный Дуги по прозвищу Анаша жаловался на свой мучительный школьный опыт. А ведь мать говорила, что она должна работать над собой, а не заводить друзей.

– Отчаяние любит компанию, и я не хочу, чтобы тебя втягивали в чужие проблемы, ясно?

Тогда слова Даниэллы имели смысл, но теперь, когда Кимми узнала о психологии больше, она решила, что мама не права. Если уж на то пошло, прислушиваясь к проблемам других людей, она стала лучше понимать себя. Когда Кимми занималась танцами на льду, у нее не оставалось времени на самоанализ, лишь на тренировки и подготовку к следующим соревнованиям.

Но вот все закончилось, а она осталась с огромной пустотой нераспланированного времени и нерастраченной энергии. Личный психотерапевт Кимми, доктор Парк, сказал своей пациентке, что ей нужно выяснить, каков круг ее интересов.

– Но как я узнаю? – спросила Кимми. – А если меня ничто не интересует?

Доктор Парк заверил девушку, что главная цель подросткового возраста как раз заключается в том, чтобы выяснить для себя это, а не просто идти вместе со стаей.

– Поверь, только ты способна понять, что тебе нравится, – добавил доктор Парк. – Совершенно нормально пробовать что-то и экспериментировать, и, конечно же, нормально, если, попробовав что-то, через некоторое время ты поймешь: тебе это не по душе. Ты сама выбираешь, кем хочешь быть, Кимми.

Вот о чем подумала Кимми, когда после окончания групповой терапии повернулась к Наталье и сказала:

– Эй, ты не против, если я поужинаю с тобой и твоим парнем? Я заплачу, и мы можем поехать в какое-нибудь действительно дорогое место. У меня есть платиновая карта мамы.

– Ладно, – ответила Наталья. – Поступим стервозно, пусть в пафосном французском ресторане, где работает мой бойфренд, у всех глаза на лоб полезут.

Наталья написала своему парню, что свободна, а потом проводила Кимми в ее комнату, чтоб та могла взять сумочку. У Кимми не было нарядов, но Наталья заявила, что у нее есть несколько вещей, которые она могла бы одолжить ей.

– Не думала покраситься? – спросила Наталья, когда девушка вышла из комнаты: Кимми уже месяц не занималась волосами и теперь могла похвастаться ужасными отросшими корнями, но если на Манхэттене ее бы из-за этого избегали, то здесь такие мелочи никого не волновали.

– Корни ужасные, да? – начала было Кимми, но Наталья ее остановила.

– Нет, нет, извини. Я тебя не попрекаю. Я о том, чтоб перекрасить волосы в другой цвет. Ты и так горячая штучка, но немного вызывающего оттенка, и ты станешь невероятно крута.

Кимми никогда в жизни не думала краситься в какой-то другой цвет, кроме медового. Но это была прежняя Кимми, та, которую она отчаянно хотела забыть.

– Я полностью за, если ты знаешь кого-нибудь, кто меня покрасит.

– Ты смотришь на этого человека, – похвалилась Наталья. – Я перекрашиваюсь каждые два месяца в течение последних нескольких лет, и я профи. Клянусь, тебе понравится.

Кимми счастливо кивнула.

– Да. Но я хочу чего-нибудь свирепого. Майя настроила меня на то, чтобы пинать яйца.

Для Кимми не имело значения, что Наталья никогда не слышала о Майе Энджелоу: на самом деле она находила это освежающим. Ей до смерти надоели надменные девчонки из частной школы, которые делали вид, будто читают «Нью-Йоркер» ради статей, а не проглядывают еженедельник исключительно ради карикатур. Ей нравилось в Наталье, что она была такой настоящей.

Когда девушки покинули здание центра, бойфренд Натальи был на месте: он стоял, прислонившись к бордовому внедорожнику «Вольво», и курил сигарету. Было что-то знакомое в его черной толстовке, но Кимми решила, что это – популярный бренд.

Наталья подарила парню глубокий поцелуй взасос, и Кимми увидела, как в ответ он схватил ее за задницу.

– Я Кимми, – представилась она, когда голубки оторвались друг от друга, чтобы отдышаться.

– Круто, – сказал парень с улыбкой. – Зови меня Ник.

– Привет, Ник, – поздоровалась Кимми, возвращая улыбку. – У тебя такие же автомобильные вкусы, как у моего отца.

Ник и Наталья расхохотались над ее комментарием. А когда Кимми спросила, что тут такого смешного, Наталья ответила, что всегда смеялась над «папиной машиной» Ника. Она достала из кармана джинсовой куртки пачку сигарет и протянула ее Кимми. Не колеблясь, девушка схватила одну, зная, что может выставить себя полной дурой.

Решив сказать обо всем прямо, как всегда делала в группе ее новая подруга, Кимми объявила:

– Я никогда раньше не курила и…

– Не беспокойся. Я прикрою твою спину. – Наталья взяла Кимми под руку, как часто делала Лолли, когда сестры были младше. – Давай я покажу тебе, как надо.

Кимми не помнила, чтобы ей хотелось чего-нибудь больше.

Когда после школы Анна приехала в дом родителей Александра, экономка сказала ей, что личная сиделка юноши пришла слишком поздно, поэтому он будет «нездоров» еще полчаса. Анна не могла сдержать раздражения: ведь бойфренд ничего не написал ей, поскольку знал, что сегодня у нее урок верховой езды. Но девушке сразу стало стыдно за свою злость, и она напомнила себе, что ей еще повезло наслаждаться такими вещами, тогда как парень находился на постельном режиме, восстанавливаясь после перелома таза и левой ноги.

Она велела экономке сообщить Александру, что вернется после ужина. Выйдя через парадную дверь, она вздохнула. Вечерние визиты не имели четких границ по времени, а это означало, что ей придется остаться дольше. Всю последнюю неделю она навещала бойфренда после школы, зная, что у нее есть идеальный предлог избегать визитов (оправданием служили уроки верховой езды или расплывчатые планы, связанные с ужином).

– Энни! – крикнула Элеонора с порога. – Куда ты собралась?

Рука Анны уже лежала на ручке дверцы машины, но она отдернула ее и обернулась.

– Привет, Элеонора, – сказала она, но не шелохнулась: она не хотела возвращаться в дом. – Я буду после ужина.

– Может, Александр и занят, но тебе все равно не стоит уезжать, – ответила Элеонора. – Может, мне тоже не помешает немного поддержки.

Для Элеоноры авария кончилась вывихнутым запястьем и несколькими порезами на лице (одна ссадина по требованию пластического хирурга до сих пор была заклеена). Но, поскольку это была Элеонора, она все еще стремилась получить бонусы от дорожного происшествия. Когда они находились в нескольких милях от дома, дорогу пересек олень, и Александр нажал на тормоза. Поскольку шоссе было скользким от снега, машину занесло, она перевернулась набок и врезалась в дерево.