– Пироги я люблю и книги тоже. Заманчиво… Да только ты меня зовешь, а ваш домовой меня не приглашал, обидеться может.

Никита задумался:

– Лиллы, домовые, а кто еще есть?

– Практически все, о ком в сказаниях говорится. Только вот, бывает, сочиняют о нас страшные истории. Это неправда, мы не вредители, а хранители. Люди сами себя доводят до беды, а вину перекладывают на нас. Пойдет пьяный купаться, да утонет, а скажут – русалка на дно утащила. Или кто в лесу заблудится – так обязательно леший в чащу завел. А все наоборот: леший его пытается вывести, знаки ему подает, а тот не видит и ходит по кругу. Давай так, я домовому подарочек из леса передам и записочку, а ты положи за печку, он сам заберет. Погоди, я мигом.

Мокейка нырнул в заросли шиповника и вскоре появился так же стремительно, как и удалился.

– Вот, держи, – сказал он, протягивая Никите записку и сверток, перевязанный бечевкой. – Положи, как договорились, за печку и больше туда не заглядывай сегодня. А завтра, часов после пяти утра, проверь, есть ли ответ.

Мокей достал из кармана курточки миниатюрный изящный колокольчик на крученой красной нитке.

– Возьми! Когда снова придешь сюда, то позвони в этот колокольчик. Только пораньше просыпайся, у обычных людей под утро сон крепкий, это самое спокойное время, – захохотал человечек и скрылся в листве.

Никита шел домой и все думал, сколько еще тайн может открыться перед ним. Мир представлялся мальчику полным неведомых обитателей. Все вокруг, казалось, жило своей тайной жизнью и было наполнено глубоким смыслом.

Придя домой, Никита сделал так, как велел человечек, положил сверток за печку. «Интересно, что можно подарить домовому, – думал Никита. – Должно быть, нечто такое, что есть в лесу, но трудно достать в деревне».

Впереди был длинный день. Это у взрослых полно забот, а дети беспечны, как лягушата. Никита пошел на речку и плавал до синих губ. Мальчик представлял себе проворных русалок, которые резвились на глубине. И так в это верилось, словно по-другому и быть не могло.

На следующее утро, стоило забрезжить рассвету, Никита первым делом побежал смотреть за печку. Сверток пропал, а вместо него лежала записка, начертанная угольком на обрывке бересты. Как ни пытался Никита, но не смог разобрать написанное. Быстро умывшись, мальчик вместе с Вуфом отправился в лес, передать послание. Добравшись до заветной полянки, Никита позвонил в колокольчик, как было условлено.

Голос Мокейки раздался совсем рядом:

– Я тут! Малиной завтракаю.

Никита обернулся и разглядел маленького человечка на зеленом кусте. Мокейка пытался отцепить свой пиджачок от колючей ветки. Мальчик помог ему выпутаться.

– Коли ты так рано сегодня проснулся, пойдем к реке, я тебя с русалками познакомлю! Поспешим, я знаю короткий путь, – предложил человечек.

Мальчик уже ничему не удивлялся.

Лесная тропа петляла и все время шла вниз. Темп задавал Вуф, который бежал впереди, с Мокейкой на загривке. Мальчик старался не отставать, и ему приходилось бежать почти всю дорогу. Вскоре они выскочили из леса и оказались у реки. По берегам стелился плотный туман. Мокейка достал из-за пазухи деревянную палочку. Стоило человечку подуть на нее, как на конце палочки загорелся еле заметный свет, Мокейка подул снова – и огонек разгорелся ярче, и вдруг от него во все стороны разбежались лучи, которые проникали повсюду, будто искали и звали кого-то. Тогда на воде появилась рябь, и началось какое-то движение, в воде блеснули серебристые спины, зашлепали хвосты, будто приветственно помахивали ладошками.

– Подойдем поближе, – предложил Мокейка.

Никита сел на камень у самой воды. Все затихло на минуту, и вдруг совсем рядом вынырнула русалка, обдав мальчика фонтаном брызг. В руках она держала детеныша с чешуей на теле и хвостом вместо ног.

– Привет тебе, мальчик, ты спас моего малыша, тысячу раз спасибо! Помнишь ту ночь, когда ты распутал сеть на реке? Все мы, русалки, отправились тогда проучить браконьеров. Мы отвязали их лодку, в которой они оставили свои вещи, а браконьеры бросились ее догонять вниз по течению. А ради смеха мы подбросили им на пути коровьи лепешки, горе-рыбаки так спешили, что не заметили и вляпались. Тогда их стали преследовать слепни и искусали так, что они надолго запомнят эту ночь.

Русалка заливисто рассмеялась, но в секунду стала печальной.

– Я строго-настрого наказала малышу не плыть за мной, а дождаться дома, но он не послушался и запутался в сетях. Он плакал и звал меня, но я была далеко. Тогда ты услышал и освободил его!

– Я очень рад, что помог, – только и смог проговорить Никита.

Появилась тонкая розовая полоска у горизонта, и забрезжил рассвет.

– Нам пора, прощай, чудо-мальчик, еще свидимся!

Русалки скрылись под водой.

– Вот оно что выясняется, не успел появиться, а уже успел пригодиться! – засмеялся Мокейка.

Никита проснулся оттого, что Вуф лизал его руку. Было еще темно, и мальчик не сразу сообразил, что уже утро. Но стоило ему вспомнить про Мокейку, его сонливость как рукой сняло. И чтобы не тратить время на завтрак, мальчик завернул творожных плюшек с собой и налил морса в бутылку.

Придя к кусту шиповника, Никита позвонил в колокольчик и стал ждать. Через несколько минут выглянул Мокейка.

– Рано ты, я только за стол сел.

– Извини, пожалуйста, заканчивай спокойно свой завтрак. Я тут подожду и тоже перекушу, я дома ничего не ел, вот с собой взял, – похлопал по рюкзаку Никита.

– Завтрак на траве! Прекрасно! Погоди тогда, я тоже что-нибудь захвачу, – обрадовался человечек, а потом вдруг остановился, посмотрел на Никиту и задумчиво произнес: – Только как же быть? Вон ты какой огромный, разве тебя прокормишь?

– А ты обо мне не беспокойся, у меня все есть.

– Ладненько, сейчас приду.

Пока Никита ждал друга, из куста стали осторожно выглядывать чудики, которые ненадолго показывались, осматривали пришельца и сразу же скрывались.

Через некоторое время появился Мокей, он с трудом тащил тяжелую, непомерно большую для него, корзинку, накрытую льняной салфеткой.

– Уффф, чур ты несешь, – подмигнул Мокейка. – А меня посади куда-нибудь повыше. На плечо, что ли. Я тебе покажу одно место, от которого у тебя дух захватит. По той же дороге как к реке идти, только мы не вниз пойдем, а вверх полезем. Сейчас ты и сам все увидишь.

Слева от тропинки был резкий подъем вверх, а справа – обрыв, в котором были видны развороченные паводком камни. Можно было представить, как по весне, когда тает снег, вода обрушивается вниз стремительным потоком, расчищая себе дорогу. Пройдя немного вперед по тропинке, Мокейка скомандовал лезть вверх по почти отвесному склону. Ноги у Никиты скользили по траве. Мальчик цеплялся за редкие ветки, чтобы удержаться и продолжить подъем. Затем последовало небольшое сражение с густыми зарослями, и путники выскочили на круглую поляну. Друзья оказались на самой вершине высокого холма, с которого открывался вид на долину реки.

– Вот это место! Как надежно оно спрятано, его, пожалуй, можно увидеть лишь с высоты птичьего полета. Удивительно, что полянка почти ровной круглой формы, – восхищенно проговорил Никита.

– Ага, тут ведьмочки шабаш устраивают в лунные ночи. Им удобно, они на метлах, не надо карабкаться.

– Шабаш? – удивился Никита.

– Ну да, ничего такого, просто собираются, разводят костер, танцуют, веселятся. Если колдуют, то чуть-чуть, и то в шутку.

Густая, невысокая трава была как мягкий ковер, на который так и тянуло прилечь.

Никита и Мокейка стали доставать свои припасы и раскладывать на льняной салфетке. Человечка привели в восторг творожные плюшки, которые принес мальчик. А у него самого в корзине были ягоды, орехи и маленькая красивая коробочка. В ней лежали завернутые в цветные бумажки ровные шарики. Мокей объяснил, что это конфеты из толченых орехов, меда и еще кое-чего. Это кое-что сообщало сладостям просто волшебный аромат, а вкус был незабываемым. Во рту оставалось долгое сладкое воспоминание об этом блаженстве, и дыхание становилось свежим и душистым.