Вернулась я довольно поздно, потому что действительно почти час потратила на то, чтобы взглянуть на город и послушать, чем он дышит после вчерашнего чэпэ в Храме. Правда, как вскоре выяснилось, сами неральцы на этот счет были еще не в курсах: жизнь вокруг кипела и бурлила, как обычно. Люди занимались привычными делами, гуляли, ходили по лавкам, покупали продукты, встречались, смеялись и пытались заработать. Вот только вооруженных типов бандитской наружности на улицах заметно прибавилось. Да жрецы попадались почти на каждом углу, одним своим появлением красноречиво говоря, что все далеко не так радужно и спокойно, как кажется на первый взгляд.

       Тем не менее, на воротах не изменилось почти ничего - все те же стражники, такая же огромная толпа на входе, все тот же непонятный досмотр. Только сегодня уже целых трое некромантов бродили между недоумевающими крестьянами. Причем, никого из них я не знала в лицо. А тот, вчерашний, куда-то подевался.

       Впрочем, взъезжающие меня интересовали мало. А вот выезжающие, напротив, привлекли особое внимание. Особенно тем, что их почти не было: накануне ярмарки народ стремился попасть в Нерал на заработки. Покидали его лишь те, кому тут нечего ловить.

       Понаблюдав некоторое время за кипящей у ворот суетой, я удовлетворенно улыбнулась и повернула обратно к трактиру. Причем, по пути успела прикинуть свои дальнейшие действия, а когда дошла, то еще разок посоветовалась с шейри. Благо он теперь умел просчитывать ходы далеко вперед, учитывая многие моменты, о которых я порой просто не знала. Умный он у меня, очень и очень умный. Особенно в последнее время. Но это и к лучшему. Возможно, он, наконец, становится самим собой?

       В трактир я зашла в полной уверенности, что там все уже утряслось и никто меня не поджидает с занесенным над головой топором. Что обозленный и возмущенный Хас давно остыл. Остальные успели успокоиться и перестали над ним ржать в три (ах нет, в четыре) голоса.

       Но каково же было мое удивление, когда неожиданно выяснилось, что наша с Роданом комната оказалось битком набита всяким разным народом. И когда среди странно напрягшихся Фантомов вдруг обнаружился не меньше них напрягшийся господин Ридолас, который при виде меня вдруг так облегченно вздохнул, словно я приходилась ему, как минимум, приемной дочерью.

       - Слава богу! - воскликнул старый артист, стоило мне переступить порог. - Слава богу, что с тобой все в порядке!

       Я озадаченно посмотрела на его посветлевшее лицо, а потом вопросительно взглянула в сторону братьев. Но Эррей, занявший единственный свободный стул, почему-то сразу отвел взгляд. Родан, важно восседающий на постели в образе "деда", беспокойно теребил упавшую на лицо седую прядь. Дей вообще зачем-то спрятался в дальнем углу, а Лок с мрачным видом сопел рядом с постелью, старательно показывая, что недоволен вторжением чужака.

       Не дождавшись никакой реакции, я снова взглянула на циркача и ровно спросила:

       - Что случилось, господин Ридолас? И что со мной может быть не в порядке?

       - Зачем ты пошла в город? - быстро подступил циркач и с силой захлопнул дверь, решительно отрезав коридор от переполненной комнаты, в которой повисло нехорошее молчание. - Зачем? И почему ничего мне не сказала?!

       Я совсем озадачилась, мельком отметив про себя, что сегодня он не просто напряжен, а зачем-то даже повесил на пояс нож. Причем, не кухонный, не мясницкий, а определенно боевой нож. Наверняка острый, как бритва. Тогда как раньше никакого оружия демонстративно не носил, тем самым будто бы нарочно подчеркивая, что у него мирная профессия, не требующая ни дополнительной защиты, ни лишнего беспокойства.

       Странно. Что с ним сегодня такое?

       - О чем мне надо было сказать? - наконец, спросила я, пытаясь разобраться в причинах столь резких перемен.

       - О "метке". О том, что тебя выбрал жрец. О Храме. И о времени, которого осталось совсем немного.

       Так. В чем дело?

       Нахмурившись, я внимательно посмотрела на господина Ридоласа и, к собственному удивлению, поняла, что он действительно встревожен. Более того, почти напуган. И напуган, кажется, тем, что я с такой "меткой", какая у меня была еще вчера, рискнула гулять в одиночестве по Нералу.

       Блин. Ничего не понимаю. Что на него нашло? Что за паника в глазах? Какое ему вообще до этого дело? Ну, рассказали, наверное, девочки вчера про жреца. Ну, понял он, какую плату с нас взяли за проезд. Но Дул же не в первый раз сюда приходит. Соображает, что по чем. Сам, небось, когда-то себе руки резал, чтобы провести труппу за городские стены. Сам когда-нибудь за всех за них расплачивался. Кровью своей. Жертвой. Смирением и покорностью. Они все так приучены. Каждый готов подставить горло, стоило лишь некроманту указать пальчиком. Что же тогда удивительного в том, что на этот раз плату потребовали не с него, а с меня?

       Господин Ридолас внезапно подошел совсем близко и, взяв меня за плечи, настойчиво заглянул в лицо.

       - Почему ты ничего мне не сказала? Как ты могла промолчать?!

       Я нахмурилась еще сильнее, а потом высвободилась и требовательно повернулась к Мейру, подпирающему собой дальнюю стену.

       - Брат, что происходит?

       - Господин Ридолас хочет сказать, что только сегодня утром узнал о новом значении твоей "метки", - ровно пояснил миррэ, старательно глядя в окно. - И только сегодня понял, какая плата должна быть тобой уплачена за возможность труппе неплохо заработать на ярмарке. Он пришел сюда после обеда и рассказал об этом нам. Открыл, так сказать, глаза на неприглядную правду и выразил искренне сожаление по этому поводу.

       Я изумленно моргнула.

       ЧЕГО?!

       - А еще господин Ридолас заявил, что не может принять твою жертву ради своего благополучия, - так же неестественно ровно заметил Эррей. Причем, как я заметила, немного сдвинулся в сторону, чтобы перекрыть взволнованному циркачу дорогу к двери.

       Та-а-к. Что тут, е-мое, происходит?!

       Я неторопливо пересекла комнату, остановившись рядом с Мейром, так же медленно повернулась, напряженно раздумывая над происходящим, а потом так же спокойно обратилась к незваному гостю:

       - Вы не могли бы еще раз повторить, господин Ридолас, то, что говорили моему брату и "дедушке"? Мне хотелось бы услышать вас лично, чтобы понять причины вашего беспокойства.

       Циркач вздрогнул, как будто его ударили, а потом неверяще прошептал:

       - Айдова бездна... девочка, неужели ты еще не поняла, на что тебя обрекли?!

       Поняла. Даже видела вчера в подробностях. Но тебе-то что за дело?

       - Неужели не знаешь, что с тобой сделают, едва ты переступишь порог Храма?!

       Кхм. А он действительно переживает. Очень интересно.

       - Неужели не видишь, что происходит?! И неужели родичи тебя туда отпустят?!!

       - Господин Ридолас, на все воля Айда. Разве не так? - я изучающе посмотрела на его растерянное лицо. - Владыка ведает обо всем, что творится на его земле. Он мудр и справедлив. Разве не должны мы принимать его волю, какой бы она ни была?

       - Тебе грозит смерть, - очень тихо сказал циркач, опуская погасший взгляд. - Причем, медленная и очень мучительная. Смерть на алтаре Владыки. Не позднее этой ночи. Перед которой каждый из участвующих в обряде некромантов будет волен сотворить с тобой все, что ему заблагорассудится. Любое... надругательство. Понимаешь?

       У меня сузились глаза.

       Еще как понимаю. И уже знаю, как размножаются в Невироне некроманты. Кажется, та девочка испытала на себе ласки не только одного жреца? Или же ей просто повезло, и она не пошла по кругу, как дешевая проститутка? Интересно, в Храме всех прихожанок так раскладывают? Или только отдельные личности вроде меня удостаиваются такой высокой чести? Может, за ЭТО она была так благодарна своему насильнику? И ПОЭТОМУ так радовалась, когда уходила оттуда, вытирая с ног свежую кровь? Что он был всего лишь один?!