— И все? — удивился я. — Просто самый выгодный для Рюриковичей вариант?
— Попробуй снова, — дернула плечиком девушка и улыбнулась. — Я всегда так выбираю.
Самое интересное, что Ксения ни на один вопрос, ни одного из тренировочных тестов не ответила неверно. О, нет. Историю она знала на высший бал. Но врятли помнила все фразы-подсказки из толстенного учебника.
Я вообще не азартный человек. Но тогда даже руки зачесались проверить версию девушки. А после, перепробовав с пару десятков вариантов, и практически везде, используя метод Баженовой, выбрав верные ответы, понял, что мне срочно нужно посмотреть телевизор. Было у меня подозрение, что и там я увижу абсолютно то же самое.
Впрочем, зобмоящик легко мог подождать до вечера. А вот отчет о проведенном расследовании Злотану Чеславовичу нужно было сдавать немедленно. Потому как срок, который он мне отвел на поиск разгадки, подходил к концу именно в этот день. И, признаюсь, если бы не подсказка Баженовой, и в голову бы не пришло, что все так просто.
И, кстати, брать девушку на встречу с учителем совершенно не следовало. Боялся, что Богданов мог заподозрить ее в помощи, и не засчитает сдачу проверочных тестов.
Начал было пытаться объяснять это Ксении, да она, выслушав пару первых слов моего лепета, заявила:
— Летов, иногда ты меня бесишь просто, этими своими дворянскими заморочками. Конечно, я и сама понимаю, что Злотан нас спалит в один миг, если заявимся к нему вместе. Иди уже, получай свой автомат по истории.
— Что получай? — вскинул я брови.
— Автомат, Летов. Автоматический зачет. Это простое слово, Антон. Его все знают.
— Я не все, — хмыкнул я. Девушка ежедневно при общении выдавала какое-нибудь очередное новое для меня слово из молодежного слэнга. Которое, конечно же, я просто обязан был знать, чтоб не выглядеть иноземцем в среде лицеистов. И которое, наверняка, сам не стану использовать.
— Иди уже. «Не все». Постарайся там с Богдановым не зацепиться языками…
— Тролли! — невольно воскликнул я. — Ваша образная речь, фрёкен Баженова, иногда ставит меня в тупик.
— Ну не в угол же, — невинно улыбнулась та.
Я промолчал. Знал уже, что ее не переговоришь. Последнее слово непременно останется за девушкой. Почему-то, для нее это было важно.
Вздохнул, и, оставив спутницу у окна в коридоре, вошел в учительскую. Можно было, конечно, поймать момент, когда учитель будет в какой-нибудь аудитории. Но тогда, скорее всего, разговор бы затянулся. А я хотел лишь отчитаться в успешном выполнении его задания, и отправиться заниматься своими делами. На тот же день было запланировано подписание договора с Воиславом Ромашевичем о совместной разработке прототипа и начале производства его мобильного пехотного доспеха.
— Я справился, Злотан Чеславович, — доложил я Богданову. В кабинете были и другие учителя, и уточнять подробности я не хотел. Не хватало еще заполучить запись в личном деле в жандармерии о неблагонадежности. Время ссоры с правящим домом империи еще не пришло.
— Уверен? — коварно улыбнулся историк.
— Тесты решаю, — улыбнулся и я. — На проверочных — ни одной ошибки.
— Рад, что не ошибся в тебе, Антон, — кивнул тот. — Считай, свой высший балл ты получил. Встретимся во время подготовки к имперским экзаменам. И еще… Не забудь о моей просьбе.
— Написал своим, — слегка поклонился я. — Обещали просмотреть бумаги, и сделать фотокопии.
— Спасибо, — обрадовался фанатик исторической науки. — Более тебя не задерживаю.
— До свиданья, Злотан Чеславович.
Удивительно, но учитель поверил мне на слово. Нет, в аристократической среде — это в порядке вещей. Но там, в Лицее, некоторые нерадивые ученики были готовы и не на такой обман, ради заветной записи в журнал. Так что преподаватели давно отучились доверять лицеистам. А Богданов — поверил. Что было, по меньшей мере, подозрительно. Если бы он еще вдруг начал бы обращаться ко мне на «вы», я бы точно решил, что учитель знает, кому именно довелось учиться в Первом Сибирском Лицее.
Успокоив вспыхнувшую вдруг паранойю, вышел. Настроение было отличнейшим. И даже вид Варнакова с прихлебателями, окружившими поджидавшую меня у окна Ксению, никак на меня не повлияло.
— Что, дворянская собачка? — донесся до меня звонкий голос золотого мальчика. — Поджидаешь хозяина?
И тут Баженова меня удивила. Я-то прежде думал, что девушка — обладательница острого язычка — за словом в карман не лезет. И способна адекватно ответить на любое хамство. А тут она сначала врезала Варнакову по печени. Потом только, когда он от боли согнулся в поясном поклоне, начала говорить.
— Знай свое место, холоп, — с этакой ленцой в голосе, заявила дочь наемников.
— Ну-ну, — сокрушенно воскликнул я, входя в круг ошарашенных неожиданной агрессией парней. — Не стоило так кланяться. Можно было просто поздороваться… Никак не уймешься, мастерок?
Спутники согнутого в три погибели парня загоготали было моей незамысловатой шутке. Но тут же закрыли рты, стоило предводителю начать говорить.
— Ты чего, Баженова?! — прохрипел вновь научившийся говорить мастерок. — Только силой и можешь отвечать?
— Сила — это власть, Варнаков, — потрепав сына городского мэра по голове, покровительственно проговорила Ксения. — Забыл? Теперь будешь гнуть спину при любой попытке наезда…
— Вас это тоже касается, — с явной угрозой, заявила Баженова мастерковским прихлебателям. — Будем воспитывать в вас почтительность через боль.
— Я вас больше не задерживаю, — взмахнул я рукой.
— Аукнутся кошке мышкины слезки, — громко прошептал Варнаков прежде чем убраться по добру, по здорову.
— Ты, Варнаков, совсем страх потерял? — прорычала Ксения уже в спину догоняющего свиту парня. Снова этот ее пунктик, что последнее слово должно оставаться за ней.
— Заболбал, — пояснила, досадливо морщась, девушка в ответ на мой немой вопрос. — Все никак не успокоится.
— Интересно, в кого он такой? — задумчиво вопросил я, ни к кому конкретно не обращаясь. — В отца или в мать?
Подумалось вдруг, что если Варнаков-младший схож характером со старшим, некоторые наши предприятия могут затянуться. И могут привести к пролитой крови. Просто так такие люди, наворованное не отдают.
— Ладно, — улыбнулась Баженова. — Как сходил-то? Принял Богданов мою версию?
— А я особо не рассказывал. Просто сообщил, что решил задачу. И все.
— И он поверил? — не поверила Ксения. Она, как и я, слишком хорошо знала лицейские обычаи. — Удивительно.
— Да-да, я тоже в шоке, — удачно ввернул я очередное ксенино слэнговое словечко. — Поверил сразу.
— Ему явно от тебя что-то нужно, — вынесла вердикт девушка. — Я слышала, наш Богданов одно время был ординатором* Берхольмского музея истории княжества.
/*ordinator — (лат.) — организатор, руководитель.
— Бывал я в том музее, — поморщился я. — Жалкое зрелище. И непонятно куда княжеские деньги уходят. Бюджет у них, почти как у столичных музеев.
— Так подскажи своим, — пожала плечами девушка. — Пусть разберутся, куда деньги деваются. И экспонатов туда добавят. Наверняка по кладовкам можно много чего насобирать. И Богданова туда начальником, чтоб не скучал.
— Хорошая идея, — засмеялся я. — Ну, что? Поехали?
— Я тебе нужна? — вдруг совершенно серьезно спросила Ксения.
— Ромашевичам будет спокойнее в твоем присутствии, — дернул бровью я, не понимая, чего это на нее нашло.
— А тебе? Тебе я нужна? — продолжала напирать Баженова. — А то таскаюсь следом за тобой, как… Как собачка.
Сложный вопрос. С одной стороны, не будь у меня вассала в качестве довеска, не приходилось бы изворачиваться, когда нужно было заняться делом, о котором Баженовой пока знать не следовало. С другой — у меня никогда прежде не было друга. Да даже просто сверстника, с которым можно было бы обсудить те же новинки музыки или кино. В усадьбе я вообще был единственным несовершеннолетним. Откуда бы им, этим сверстникам взяться? Так что, когда в моей жизни появилась Ксения, я стал… Я стал нормальным?! И готов был сражаться с кем угодно за эту свою нормальность.
