Внезапно скоростной поезд, словно пылающий факел, прорезал сплошную пелену вязкого мрака вокруг: арочный мост магнитной дороги проходил сквозь затопленный горизонт. В толще воды проглядывались ряды длинных водорослей с переливающимися цветными лепестками на подобие тех, что растут на земных деревьях, а вдали перед пассажирами предстал изумительный коралловый риф, от которого, точно извиваясь на ветру, возвышались шелковые паруса, где селились моллюски. Тысячи рыб красочными пятнами кружились возле этих рифов, словно бы их жизнь была устроена также как и у людей, а где-то у самой поверхности проглядывались огромные белые силуэты пары китов, из-за одного их вида доктору вдруг даже показалось, что им нет никакого дела до остальных морских обитателей. И будто бы в подтверждение мыслей Ролана один из китов с толстыми плавниками молниеносно устремился на самое дно, чтобы лечь на мягкий песок всего в нескольких метрах от рифов. Находясь в удивлении от живописных полотен глубоководных пейзажей, Джер вглядывался в широкое окно с еще большим интересом, опасаясь упустить из виду хоть что-то.
– Невероятно, – полушепотом сорвалось с уст Налора, когда его взгляд остановился на скоплении огромных медуз, их прозрачные тела отливали нежным фиолетовым сиянием. Удивительные животные затаились в водорослях.
В скором времени в иллюминаторах вагона показалось несколько сквозных монолитных домов, соединенных между собой стеклянными мостами, фундамент бетонных сооружений расположился совсем неподалеку от горячих источников, откуда вырывались столбы кипящей воды, у сухих причалов поселения молчаливо стояли элегантные машины, силуэт контуров которых во многом напоминал рыб. Некоторые морские обитатели селились прямо на фасадах строгих домов, от основания свозь потолок горизонта уходящих к самому небу над стеклянным куполом белого города, Сарджерт припоминал смутно, как однажды в лифте у собственной квартиры спустился к самому основанию белокаменного монолита, словно промчавшись через миры.
– Я бы и не поверил, что здесь могут жить люди, – признался завороженный причудливым видом подводной оперы под полудугой крыши Джер, предположив мысленно, что ее архитектор находил вдохновение в ракушках, словно бы в изогнутом фасаде отчетливо проглядывался главный замысел.
– Иногда я ловлю себя на мысли, что более на всем свете не отыскать мест, к условиям которых не смогли бы приспособиться люди. Человек научился дышать под водой и задерживать дыхание на целые сутки в космическом вакууме, все это вкупе с бессмертием делает нас совершенными, однако в тоже время лишает духа первооткрывательства, который и заключается риске ради великого открытия, – высказался последовательно Сарджерт, мгновение позже доктор предположил, что сказал мальчишке лишнего.
– Конечно, но помимо приспособления под внешнюю среду человек изменяет ее под свои потребности, ведь даже колыбель человечества, как и другие миры, теперь представляет собой безупречный рай, – сказал Джер, найдя в себе силы возразить наставнику, чем даже удивил последнего в хорошем смысле.
Ролан мысленно согласился с доводом смышленого не по годам Налора, ведь даже стабилизация климата Земли в 27 веке произошла за счет увеличения процентной массы океанов путем доставки ледяных спутников из ближнего космоса, чтобы контролировать движение водных масс вращением луны. Иными словами человек, изменяя окружающую среду под свои нужды, создал одну из самых сложных макромеханических систем.
Бесколесный поезд вновь исчез в туннеле. Сарджерт отсчитал, что до границы города оставалось всего пару минут.
***
В скором времени за широкими иллюминаторами замелькали монотонно заржавевшие чугунные столбы газовых фонарей, сразу за которыми золотились колосья пышных пшеничных полей, что окаймляли ласково исполинскую громаду городских стен, разбавляя стерильную серость бетона. Холмистый ландшафт северной гавани с первого взгляда показался героям сюрреалистичным, словно бы несколько совершенно разных миров в одном месте сплелись воедино, породив множество фантомов прошлого, что уже наверняка позабыли, с какой целью и зачем они были созданы. Пологий склон, прорезанный полотном магнитной дороги, выглядел безлюдным, лишь только молчаливые смотрители угасших фонарных столбов сопровождали путников, что в один миг стали ничтожны у подножья великих стен белого города.
Полотно магнитной дороги мегаполиса привело поезд к конечной станции – в залы одинокого вокзала, в сдержанности каменного фасада и интерьеров которого угадывалась подлинная старина. Двери вагонов бесшумно отворились, и фигуры немногочисленных пассажиров наводнили один из перронов под светом хрустальных люстр, словно бы по изначальному замыслу здание должно было стать резиденцией. Ролан и Джер покинули салон одними из последних, а Сарджерт следом внезапно почувствовал, как ладонь мальчишки робко коснулась рукава его красного кителя.
– Ведь мы скоро увидим доктора Вальцлафа? – несколько спросил Налор, в форменном студенческом наряде с расстегнутыми верхними пуговицами у стойки воротника он выглядел как обычный ребенок.
– Конечно, – заверил Сарджерт, когда они вдвоем прошли мимо бесколесного поезда и покинули здание вокзала, выйдя на широкую лестницу перед главным входом, откуда их взглядам приоткрывалась вдали кругосветная магистраль, что простиралась прямо над стеклом безмятежного океана в полукилометре от гавани и уходила куда-то за полоску горизонта. Рукотворные меридианы опоясали поверхность планеты во всех направлениях, проходили через неприступную цитадель бетонных стен и соединялись лишь у шапки северного полюса белого города.
Роботизированные слуги в роскошных одеяниях приветствовали гостей в курортной зоне северной гавани, предлагая услужливо свои услуги, в то время как доктор облегченно убедился, что загадочный незнакомец в белом пропал из виду. Один из безликих андроидов обратился к героям и в доброжелательном жесте продемонстрировал свои раскрытые стальные ладони, на что Сарджерт предпочел мгновенно оборвать бессмысленный разговор и, будто бы обратившись к Налору, заверил машину:
– Благодарю вас, но буду вынужден отказаться: мы совсем ненадолго и через час покинем это место.
Следом фигуры Ролана и Джера в стандартных однотонных одеждах показались на вымощенной грубым камнем дороге на манер тех, что мостили легионеры в римской империи.
Перед взорами гостей северной гавани предстали возвышающиеся над рябью волн величественно городские стены, монолитное основание исполинского фортификационного сооружения уходило далеко под пологий склон покрытых пшеничными полями холмов. Грубая глыба стерильной серости прерывалась редко, чтобы пропустить через бетон меридиан кругосветной дороги. Протяженные сегменты стены образовали вдали нечто напоминающее отдаленно цитадель, что являлась фактической границей белого города, за которой расположилась только угловатая холмистая насыпь гавани, вид которой напоминал скорее вгрызающийся в морскую гладь волнорез.
Грандиозный силуэт укреплений за спиной обоих заставил мальчику, что не отпускал ткань красного кителя наставника, от чего ему даже стало неловко, поинтересоваться искренне:
– А для чего городу нужна стена, разве мы должны от кого-то обороняться?
Доктор точно не знал назначения этого сооружения, вероятно, дошедшее до горожан со стародавних времен, когда человеку еще не была в полной мере подвластна природная стихии, поэтому сказал расплывчато:
– Кажется, всю свою историю люди строили стены, и даже когда утратили смысл, они все равно продолжили возводить мощные укрепления.
Однако Ролан вскоре понял, что допустил ошибку в трактовке, ведь из-за укрепления высоко над головами героев протянулась стальная громада артиллерийского орудия, чудовищный калибр которого позволял вести огонь на многие сотни километров или выводить снаряд на орбиту.
– Полагаю, теперь это в прошлом и может быть предано забвению, – отозвался не сразу Джер, будто бы знал многим больше, но так и не решился поправить наставника.
