Фигура Сарджерта в форменном кителе теперь была видна за широкими иллюминаторами одного из пустых вагонов, он уселся громоздком кресле, отказавшись от услуг роботизированного лакея, предложившего ему напитки и закуски, словно бы пассажир должен был находиться на борту футуристического суда более четверти часа.

Всего за несколько мгновений до отправления состава на магнитной подушке внимание Ролана привлекла пара посетителей одного из ресторанов на краю исторического квартала. «Должно быть, они устроились в углу пусто веранды, чтобы сбежать от постороннего шума», – подумал мысленно герой, с интересом старца наблюдая за сценой. Приятный мужчина с юношеской внешностью и девушка с прядями черных волос в легком платье под строгим пиджаком устроились за столиком, перед ними в ожидании приказов стоял неподвижно андроид в элегантном официантском наряде. Оба о чем-то оживленно разговаривали, перебивая неуклюжее для обоих молчание, и время от времени застенчиво переглядывались друг с другом, словно опасаясь одним неловким действием прервать незримую связь между ними, от чего Ролан сразу определил, что они переживали свою юность впервые. Большие глаза мальчишки под кудрями светлых волос сверкали от восторга только от той мысли, что в эту минуту он может смотреть на очаровательную собеседницу столько, сколько пожелает его сердце, а оно даже и не думало завершать это прекрасное полное чистой влюбленности мгновенье. Загадочная девушка в университетском пиджаке была обращена к Сарджерту спиной, поэтому тот из-за стекла широкого иллюминатора вагона попросту не мог увидеть черт ее лица, восхитившись лишь черными прядями волос.

– В них еще нет отчетливого вкуса отрешенности, что раздражает меня во всех, кто познал бессмертие сполна, – пронеслось в мыслях впечатленного героя, когда веранда тихого ресторанчика на краю японского квартала пропала из виду, а поезд одним рывком умчался от перрона набережной сразу на несколько сотен метров и набрал невероятную скорость. Объекты вблизи полотна магнитной дороги стали вовсе неразличимы, утратив очертания и порой даже цвета.

***

Сдержанный облик здания гуманитарного университета: несколько корпусов из камня и стекла, выстроившихся вдоль длинного парка, сразу за которым расположилось небольшое озеро, куда с высоты нескольких десятков метров водопадом наливалась вода. Реки парящих островов, застроенных роскошными виллами и резиденциями, образовывали причудливый каскад водопадов. Студенты любили проводить вечера и перерывы в парке на самом берегу озера, прячась от лучей палящего летнего солнца в тени необыкновенно высоких и могучих деревьев. У деревянного причала можно было взять университетские яхты – небольшие стеклянные суда, предназначенные для тихих прогулок, но порой случалось, что некоторые смельчаки не просто беззаботно катались по водной глади, а перепрыгивали через водопады благодаря подводным крыльям.

Попадая сюда, Ролан раз за разом замечал, что все здесь будто было пропитано звонкой жизнью и забытым многими веками назад духом юношеского бунтарства, подавленным беспощадным алгоритмом взращивания людей в отсутствие атавизма семьи, что полностью утратил необходимость и не мог обеспечить подлинной свободы личности.

Фигура Сарджерта приблизилась к парадному входу главного здания университета, несколько десятков студентов в серых элегантных костюмах на манер академических, но в тоже время лишенных церемониальных атрибутов радушно поприветствовали героя, синхронно приложив ладони к сердцам, где красовался пышный герб университета. Здесь учились люди разных возрастов, поскольку многие получали уже далеко не первое и порой даже не десятое образование. Полный курс обучения, за период которого удавалось овладеть несколькими дисциплинами в совершенстве и выучиться говорить на десятках языков старого мира, составлял около полугода, а при желании мог быть усвоен всего за пару месяцев, что в сравнении с целой вечностью, дарованной бессмертием, – ничто.

В скором времени мужчина в красном посреди серых кителей оказался во внутреннем дворе, откуда можно было наблюдать за мнимыми монументами великих мыслителей древности, каждый из которых охотно общался со студентами на любом языке, хотя уже очень давно и он стал малозначительной условностью. Компьютеризированный мозг человека позволял ему воспринимать информацию на любом языке, а ноополе вовсе воспринимало все это в виде цифр двоичного кода, который было крайне затруднительно воспринять без помощи своих мнимых слуг.

Доктор Сарджерт преподавал лингвистику, но в новом мире эта дисциплина имела больше общего с историей или скорее культурологией, нежели с живыми языками, ведь вездесущая и бессмертная бог-машина сохранила эту науку, чтобы заниматься изучением древних текстов и переводами мертвых довоенных языков.

– Доктор Сарджерт, простите, – незнакомый и скорее даже детский голос совершенно неожиданно окликнул Ролана, на что тот остановился и, обернувшись, попытался отыскать источник шума, но, к собственному удивлению, не смог этого сделать.

– Доктор Сарджерт, – повторился снова неизвестный, в этот раз его голос был ровнее, и герой вдруг обнаружил, что прямо перед ним стоит мальчишка лет двенадцати, чьи серебристые волосы горели в лучах света, вероятно, что этот необычный оттенок был естественным и выбранным по неведомому алгоритму при конструировании очередной серии граждан. Рост ученика был почти вдвое меньше, чем у доктора, от чего Сарджерт его сначала даже не увидел.

– Еще раз простите за навязчивость, но мне больше не к кому обратиться, – объяснился манерно малолетний студент, собеседники стояли на расстоянии полуметра друг от друга, и Сарджерт с трудом мог различить детский голос мальчишки в сером кителе, что держал под руками небольшую сумку с принадлежностями.

Эта деталь показалась герою довольно занятной, поскольку любую вещь в помещениях можно было попросту воссоздать в собственных руках, горожане повсеместно перестали пользоваться сумками, а на одежде зачастую больше не было карманов.

– Да, конечно, что-то случилось? И как тебя зовут? – спросил у незнакомца несколько удивленный Ролан, не желавший смотреть на собеседника свысока, хотя обычно получать первое обязательное высшее образование начинали лет с пятнадцати.

– Джер, – представился сразу ученик. Джер Налор, – повторил, оговорившись, студент, и герой внезапно поймал себя на мысли, что фамилия этого мальчишки созвучна с его собственным именем.

– Хорошо. Джер Налор, – повторился неуверенно Сарджерт, обнаружив изумленно, поразительное внешнее сходство с собой, ловко скрытое серебристыми локонами ухоженных волос на его голове. Все в этом юноше казалось каким-то необыкновенным, неподчиняющимся общей логике вещей.

– Просто случайность, ведь их число тоже ограничено, – мгновенно одернул себя мысленно доктор, вспомнив, что в довоенные времена люди имели собственных детей, внешность которых в основном мало отличалась от родительской. – Довольно странное утро, будто бы я нахожусь внутри чужого тела, – добавил молчаливо Ролан, после чего спросил вслух напрямую: – И что ты хотел узнать от меня?

– Доктор Эрик Вальцлаф сегодня снова не придет: мне нужно с ним поговорить, а на кафедре как обычно никого, кроме вас и госпожи Анны Хейзель? – спросил, наконец, необычайно юный ученик, виновато выговорив имя коллеги героя.

Сарджерт вновь пришел в напряжение, казалось, что подобного с ним еще не происходило, но внешне мужчина остался довольно холоден подстать окружающим, после чего, постаравшись не обращать внимания на упоминание Анны, напомнил ученику учтиво:

– Полагаю, Эрика сегодня снова не будет, но почему бы тебе попросту не обратиться к его цифровому помощнику, ведь между ними нет никаких различий?

Полный раздумий Джер ответил многозначительным молчанием, словно бы причина необходимости их личной встречи оставалась тайной.

– Если хочешь, то можешь найти его в сетях ноополя в любое время, – предложил Ролан и пристально посмотрел на Нарола, а затем, несколько усмехнувшись, заверил: – Не думаю, что Эрик откажет тебе в разговоре в перерыве между выходом в море.