Я его что, чем-то обидел? Впрочем, если он посоветовал мне взглянуть в зеркало, то стоит последовать совету специалиста.

Встав перед зеркалом, я посмотрел. Вроде глаза как глаза. Перешёл на иное зрение. Вместо эффекта прозрения во время активации, как это было с закрытыми глазами, духовная часть дополнила окружение. А ещё – изменила глаза. Такое чувство, что новорождённая голубая радужка растеклась по белкам, затопила зрачок, приобрела глубину и замерцала искрами далёких звёзд. Занятно. Красиво. И лучше так лишний раз не делать, уж слишком это броско. Сложно не заметить, а ещё сложнее не запомнить такие глаза.

Ну да ладно. Зато будет чем удивить девчонок. Правда, Лиза этого не увидит. Но будем надеяться, что они с отцом в итоге разберутся, и она сможет вернуть себе зрение. Хотя бы когда-нибудь. Откровенно говоря, понимание того, что я теперь могу видеть, а она так и останется слепой, давит. Но она сильная, мы сильные, так что прочь дурной настрой.

Сейчас стоит найти девчонок, или сходить к отцу, или… Взгляд остановился на разобранной кровати. Сначала приберусь.

Собравшись в гостиной, мы пили чай с печеньем. Для обеда рановато, но раз собрались все вместе, то чего сидеть просто так. Сначала я обнялся с девушками, которые всматривались в мои новые глаза, а после что-то зашептали отошедшей от меня Лизе. Они действительно принарядились, да ещё накрасились, так что каждой я успел шепнуть по комплименту.

Потом очередь дошла до родителей. Фёдор, обняв меня, по-свойски похлопал по спине, и даже Григорий как-то неловко попытался вроде как вначале пожать руку, но в итоге приобнял меня. Сидевший чуть поодаль отец Лизы в этом не участвовал, но кивнул благосклонно.

– Так, дамы и господа. Будь нас меньше, я бы пригласил вас в кабинет, но раз такое дело, разговаривать будем тут. Однако имейте в виду: всё услышанное важно, опасно и требует сохранения строжайшей тайны. И прежде чем задавать вопросы, прошу вас дослушать до конца, – сказал отец.

Начну с тебя, Леонид. Твоё дело у службы безопасности забрали следователи из Тайной канцелярии, и по последней имеющейся у меня информации именно ты будешь обвинён в убийстве Старовойтова Антона Павловича и Сергея Сергеевича Краевого. Также на тебя повесят насилие над его невестой Анастасией Захаровной Еремеевой и собственной невестой Елизаветой Алексеевной Фёдоровой.

Я удивился, но спокойно слушал, ведь если отец попросил сначала выслушать его полностью, то это не всё. Но даже так новость он сообщил невероятную. Лиза с Мелиссой также слушали спокойно, ожидая, что будет сказано дальше, а вот Эрика вскинулась, собираясь что-то сказать.

– Помним: сначала выслушать, потом говорить, – остановил её до поры отец. – Как я уже сказал, дело не в подчинении службы безопасности, а на контроле лично у императора. Тайная канцелярия, в отличие от нас, подчинена ему напрямую и занимается только тем, на что он указал. Чтобы понять подоплёку случившегося, я позволю себе небольшой экскурс в историю.

Триста лет назад произошёл раскол церкви. Опустим подробности, но в процессе препираний святых отцов обособилась группа, желавшая вернуть всё на круги своя с помощью внешнего влияния. Именно в нём они видели причину своего проигрыша. Император в ту пору реформу поддержал и активно участвовал в самом процессе, что изрядно упрочило положение патриархов, начавших реформу.

Обособившаяся группа решила, что сможет провернуть обратное, поставив во главе государства своего человека. Людьми они были малоприспособленными к реалиям жизни, хоть и в достаточной степени решительными, чтобы что-то предпринять, поэтому достаточно быстро большинство из них оказались за решёткой, а кто и на плахе.

Выловлены были не все или сама идея успела прижиться – неважно. Но с той поры начались покушения разной степени подготовки, попытки внедрения и влияния на детей императора – всё, что можно было придумать, создать и использовать ради достижения цели. Они делали многое для того перехвата власти. Я даже не уверен, что их цель осталась прежней, всё же прошли сотни лет. Но посвящённые любых рангов, что отлавливались всё это время, искренне верили в это.

В последнее время пошли в ход разнообразные оккультные практики. Именно с этим ты в своё время столкнулся, – кивнул мне отец. – Если бы не ты, то определить, с чем мы имеем дело, так просто не вышло бы. Поняв, куда копать, мы отследили множество обращений за подобными услугами, а также осознали, как много подобных знаний скопили семьи за века своего существования. Но, боюсь, мы опоздали. От тебя собираются избавиться, и приказ сделать всё так, как сделано, пришёл с самого верха, потому что одна из попыток увенчалась успехом. Они добились своего.

– То есть император умер? – осторожно спросил я.

– Он жив, в том-то и беда. Император жив и здоров. Внешне это тот же самый человек. И боюсь, что он сумеет пройти все проверки и доказать, что не является самозванцем. Я общался с ним лично и понять, что передо мной другая личность, смог лишь тогда, когда он раскрылся. А обмануть меня сложно. Собственно, именно тогда он предложил обменять твою жизнь на служение ему.

Пауза заполнила комнату, мы обдумывали услышанное и недосказанное. Не скажу за девчонок, но я понял, что раз информация о моих реальных способностях утекла, то отрезок жизни, отмеренный мне, значительно сократился. Я ведь долго искал, но никого с подобными силами так и не нашёл. Да, есть те, кто способен хоть на что-то по этой части: ведь как-то запихнули Мелиссу в ту чёртову фигурку. Но это крошки от реальной силы. Видеть, осознавать, взаимодействовать с потусторонним так, как это делаю я, они не способны. И если они крошки, то я – полноценный пирог, которым готов закусить опытный едок, способный ждать своего блюда веками.

– И что ты ответил, пап? – всё же не вытерпела Эрика.

– Я согласился, – коротко ответил отец.

– Ты… – начала она, но я перебил:

– Это всё не просто так, верно? Твоё согласие, то, что мы тут собрались, и то, что ты всё рассказал, – предположил я, положив ладонь на колено Эрики и слегка сжав.

– Ну хоть в одного ребёнка я вложил ум, а не только красоту. Хотя второе – это, конечно, больше заслуга мамы, – улыбнулся он.

– И всё же? – спросил я. – Я оценил попытку сбить накал ситуации, но ты же нас собрал не за этим?

– Время и связывание рук. Я сделал это, чтобы получить больше времени для обдумывания ответных действий. Для того чтобы император публично тебя оправдал и не мог поначалу действовать официально, разыскивая тебя и девушек, – серьёзно сказал отец, внимательно глядя мне в глаза.

– Мы бежим? – подала голос Лиза.

– Вы бежите, – гулко пробасил граф Фёдоров, решив ответить ей лично. – В опасности не только Леонид, но и все его близкие, через которых можно оказать давление. Все, знающие правду и имеющие толику сил сделать хоть что-то.

– А вы? Останетесь и будете служить самозванцу? – спросил я, чувствуя неладное.

– А мы останемся. Я давал клятву защищать империю и не отступлю от неё. Алексей Мстиславович тоже остаётся. После суда мы отправим вас с матерью подальше от столицы…

– Я остаюсь, – минорной нотой прозвенел мамин голос.

– Дорогая! – не сдержался отец.

– Это не обсуждается, – уже спокойно добавила она. – Лучше продолжи с того момента, где мы, – надавила она голосом, – отправляем детей подальше от столицы.

– Мы отправим вас… – отец пожевал губами, – одних подальше от столицы. Туда, где вас смогут спрятать на сколь угодно долгое время. А сами начнём приводить план в действие. Не знаю, сколько времени это займёт: неделю, месяц, год, да даже десятилетие. Но, надеюсь, хотя бы в том, что у нас будет нормальный план, тут никто не сомневается? – раздражённо спросил отец.

– С вами мой отец, – меланхолично заметила Лиза.

– Ну хотя бы так. Вот, собственно, всё, что мы хотели вам рассказать, – закончил отец. – Вопросы? – И по нему было видно, что он думает о наших вопросах.