– Немного странно слышать подобные жалобы…

– …от рабыни? – подхватила Нами со смехом. – Да, такая вот я избалованная.

– Ого, а это что такое?

В комнате появился новый элемент декора – вышитая картина, повешенная на единственное свободное от книг пространство над изголовьем кровати. Искусные стежки шелковых нитей изображали дракона с шипастой головой, большими крыльями и длинными усами. Он вольготно парил среди облаков, и его чешуя блестела в лучах солнца.

– Нравится? – с гордостью сказала Нами. – Шани Суори заказала для меня такой эскиз, и я по нему за неделю это вышила – так сильно не терпелось увидеть, что получится…

– Всего за неделю? Да у тебя руки золотые, – восхищенно откликнулась Лу, любуясь красочным полотном. Она по-прежнему снисходительно относилась к сказкам, которые так трепетно любила ее подруга, но кое-в-чем они обе сходились – в страсти к драконам, этим пускай и мифическим, но прекрасным, могучим и свободным существам.

– Какое там, – смутилась Нами. – У меня от иголки теперь все пальцы в мозолях, вот, погляди… Но тебе явно пришлось тяжелее, Лу. Ты выглядишь уставшей.

– Не только выгляжу, я и внутри уставшая, – девчонка оторвалась от созерцания картины и со вздохом опустилась на бархатную подушку возле резного чайного столика. – Не думала, что скажу такое, но после всех этих тренировок я чувствую себя хуже, чем когда раньше меня хлестали плетьми.

– Ну-ну, – покачала головой Нами, гостеприимно водружая на столик вазочку с фруктами и садясь на подушку напротив. – Не преувеличивай.

– А я и не преувеличиваю. Вот представь – на теле ни единой царапины, но при этом все болит так, словно по тебе прошлось стадо слонов…

Хрустя взятым из вазочки персиком, Лу принялась в красках рассказывать подруге о своих последних уроках с шани Ниджат. Вот уже несколько недель стражница исправно приходила поздним вечером, отправлялась с ней во двор и в течение часа, который растягивался для Лу чуть ли не на годы, учила девчонку боевым стойкам и приемам, а главное – развивала ее выносливость, гибкость и силу, гоняя по двору и заставляя выполнять всевозможные упражнения. После каждой тренировки Лу чувствовала себя так, словно из нее высосали всю душу. Надо отдать должное, высокомерие женщины в отношении Лу было не таким, с которым обычно обращались с рабами – она, скорее, вела себя с ней, как с новобранцем, неумелым и несмышленым, но отчасти подающим надежды. Вероятно, надежды эти ей внушали золотые монеты, которые звенели в ее кармане после каждого урока. Лу до последнего старалась не думать о том, сколько денег тратит Хартис на ее обучение. Но прошлым вечером, после того, как за шани Ниджат в очередной раз закрылась дверь, не выдержала и озвучила наболевший вопрос.

– Пусть тебя это не беспокоит, лучик мой, – отмахнулся Хартис. Но девчонку такой ответ не устроил, о чем она прямо и заявила. Накопившаяся из-за постоянных тренировок ноющая боль в теле делала ее раздражительной и более смелой.

– Зачем все это нужно?! – возмущалась она. – Зачем мне махать кулаками, какой из меня боец, Хартис, о боги! Неужели тебе больше некуда девать деньги?!

– Тебя не должно волновать, куда я деваю деньги, – отвечал господин, прикрывая глаза и устало потирая переносицу.

– А если тебя арестуют – это тоже не должно меня волновать?! – кричала Лу, чувствуя закипающую внутри ярость. – Ты ведь знаешь, что это нарушение закона! Учить невольницу драться… Это уму непостижимо!

– Лу, остановись. Ты перечишь своему хозяину, – предупреждающе сказал Хартис. Но Лу не остановилась. Оскалилась, ощетинилась, как дикий зверек, и с вызовом бросила:

– И что ты сделаешь? Накажешь меня?

Она тут же пожалела об этом. Выражение лица у Хартиса стало каким-то… нет, при всем желании это нельзя было описать словами. Он не сказал ни слова. Просто подошел ближе, выразительно глядя Лу прямо в глаза. Ближе. Очень близко…

– Ты вся мурашками покрылась, – голос Нами вырвал ее из воспоминаний. Лу вздрогнула и с остервенением потерла плечи, пока те не начали гореть огнем.

– Прости, задумалась, – пробормотала она. – А знаешь что? Давай-ка сыграем в го.

Нами оживилась, достала из-под столика доску и две чаши с черными и белыми камнями. Лу освоила го ради подруги: остальные воспитанницы питомника, хоть и обучались основам распространенных настольных игр, таких как шахматы, маджонг и го, в повседневной жизни предпочитали им более простые развлечения – скажем, карты или кости. В глубине души Лу тоже находила го слишком заумным для себя занятием и совсем не удивлялась тому, что постоянно проигрывала. Однако она была вынуждена концентрировать все свое внимание на процессе игры, и сейчас это приходилось как нельзя кстати: больше всего на свете она желала отвлечься от странных мыслей о хозяине, которые в последнее время все чаще и чаще посещали ее.

– Лу, ау, ты здесь? – окликнула Нами, когда она непозволительно долго размышляла над ходом. – Опять задумалась о чем-то?

Девчонка покачала головой. Она начинала подозревать, что не только из-за тренировок чувствует себя такой выжатой, а еще из-за сил, которые тратила, чтобы прогнать эти странные мысли долой. Но чем больше она пыталась, тем сильнее они лезли, оккупируя ее разум, как иноземные захватчики.

– Интересно, что случится раньше – я смогу тебя победить или же ты найдешь более достойного противника и пошлешь меня к черту? – хмыкнула она, когда с горем пополам они сыграли несколько партий. Она поднялась, потому что ей следовало вернуться к работе, и подруга вышла проводить ее до дверей. – Нет, не отвечай, я хочу остаться в счастливом неведении.

– Ты уже играешь намного лучше, – утешила ее Нами, пока они шли по коридору. – Но ведь сегодня ты думала совсем не об игре, не так ли?

– Прости, пожалуйста. У меня… что-то все не ладится в последнее время. Не могу толком сосредоточиться ни на чем, плохо сплю, даже книгу, которую ты мне дала, все никак не могу дочитать. Надеюсь, ты не в обиде, что я до сих пор не вернула ее.

– О, нет-нет, не беспокойся о книге. Странно, я всегда думала, что физические нагрузки помогают крепче спать… Может, ты заболела? Если я могу чем-то помочь, только скажи…

Она с заботливым беспокойством погладила подругу по спине, но та лишь вяло улыбнулась в ответ. Нами насупилась и сокрушенно вздохнула.

– По правде говоря, в последнее время я и сама много думаю, – после паузы поделилась она. – С одной девочкой недавно поговорила, и после этого все никак не успокоюсь. Знаешь, Лу, тебе не стоит думать, что я найду себе другого партнера для игры в го, ведь для этого нужно выйти туда, наружу, а я… Мне все чаще кажется, что я просто проторчу в этом доме всю жизнь.

– Тебя это пугает?

– Нас ведь каждый день может кто-то купить. То, что новый хозяин окажется злым и жестоким – вот что по-настоящему пугает. А то, что я останусь здесь навсегда… Это не пугает, скорее… огорчает. Но я ведь хорошо живу тут, правда? Далеко не каждый свободный так живет. Чего мне еще желать? – Нами задержалась, задумчиво погладив блестящие листья пальмы, красовавшейся в горшке у основания лестницы, и смущенно поведала: – В книге, которую я сейчас читаю, есть сказка про то, как с помощью волшебства султан и бедняк поменялись телами. Я бы так хотела хотя бы на день с тобой поменяться…

– И кто я по-твоему? – расхохоталась Лу. – Только не говори, что султан! А ты тогда бедняк, получается? То-то я погляжу, в какой нищете тебе приходится жить!

Она обвела рукой роскошно обставленный холл питомника. Нами улыбнулась, но в ее лавандовых глазах затаилась печаль. Лу посерьезнела, легонько сжав плечо подруги.

– Ну не грусти, Нами. Просто пойми: завидовать мне – это и правда смешно. Неужели ты в самом деле хотела бы днями напролет мыкаться по городу, таская заказы по особнякам аристократов?

– Ты хоть где-то бываешь. Что-то видишь.

– При всем изобилии того, что я видела, поверь: по большему счету смотреть там не на что.