Женькина квартира – ледяной замок Снежной королевы. Холодное освещение из ниши под потолком. Белые стены, компактная светлая мебель. А все, что не белое, из прозрачного стекла. Из центра ледяной крепости точно вырастала сама Женя – венец обстановки – на белом диванчике за стеклянным столиком, как на троне. Напротив нее сидела Маша, впавшая в задумчивость и гипнотизирующая остатки белого вина в фужере с голубоватым напылением по краю. Очередной кусочек льда в Женькиной обители.

За пару минут обсудив очередного кавалера Маши, Женя эффектно свернула дискуссию:

– В общем, понятно, – с печальной иронией протянула Женя, закидывая ногу на ногу, – до известного нам эталона не дотягивает.

И тут же поймала легкий укор во взгляде Маши.

– Мне тут подсказали… В общем, так вышло… – Женя решила перейти к теме, которая действительно могла бы заинтересовать Машу. – Я по кое-чьей наводке почитала одного чернушного писателя. Трэш, готика, нуар, в общем, безобразие. Скажу тебе как лицо незаинтересованное, но обладающее развитой интуицией: этот маньяк пишет в точности, как он.

– Что за писатель? – сразу оживилась Маша.

– Игорь Масонов, его настоящее имя неизвестно. Но по стилю, по манере изложения… Черт возьми, этот маньяк – вылитый твой глубокоуважаемый Сказочник.

Слово «глубокоуважаемый» Женя произнесла медленно, издевательски, с расстановкой, вкладывая явный порнографический смысл.

Маша нетвердой рукой записала себе в заметках на смартфоне имя писателя. Чтобы, когда протрезвеет, все про него узнать и составить «экспертное заключение», может ли это быть один и тот же человек. Или подражатель. Или Женьке, которая по образованию была юристом, просто показалось. Она ведь совершенно не разбиралась в теме. Была «махровым обывателем», исключительно удобным для тест-драйва Марусиных новых опусов. Почти всегда мнение Женьки совпадало с мнением «народа». Во многом именно благодаря ей и этим «тестам» Маше удалось худо-бедно всплыть на поверхность литературного болота.

И теперь это самое доверенное лицо, лучшая подруга, закинула одну свою неприлично длинную стройную ногу на другую и, как показалось юной писательнице, явно глумилась над ней…

Выражение лица у Маши стало еще сложнее. Пауза затягивалась.

– Я не пойду ни на какую тусовку, – неожиданно сообщила Маша, встряхивая густой растрепанной шевелюрой, – я мелкая и страшная. И… тупая!

Алкоголь явно отправил Марию колесить не на те рельсы.

– А он гений, – скорбно завершила пьяная писательница, – а я… а у меня… и платья даже нет подходящего…

Нечто среднее между соколиным клекотом и совиным уханьем разнеслось по квартире. Женя поднялась с диванчика, утирая выступившие от смеха слезы. Она любила Машу и собиралась помочь ей познакомиться с этим мужиком. Раз уж он для нее так много значил.

На взгляд Жени, это был просто начинающий стареть мажор. Но! Достаточно было вспомнить иконостас его книг в Машиной спальне. Или как подруга севшим голосом уговаривала сопроводить ее на какой-то их дебильный писательский форум, где он читал лекцию…

В очередной раз вздохнув, Женя обошла Машу и, без особого труда подхватив некрупное туловище подруги под мышками, куда-то поволокла.

– Ты чего? – Маша наконец-то заулыбалась, нелепо загребая конечностями в попытке найти опору. – Куда?!

– В гардеробную мою. Платья мерить будешь.

– Твои?! – не поверила Маша, однако неуверенно сделала несколько самостоятельных шагов. – Ты же на двадцать сантиметров выше меня!

– Я помню, подрежем. Я умею. У меня и швейная машинка есть!

– Что-о-о? – Маша из Жениных рук стекла на ковер. Запрокинула голову. Женя была, как маяк. Женя уходила в поднебесье и вокруг нее кричали чайки. Или это звенело у Маши в ушах от выпитого?..

– Шутка! Ну где я и где рукоделие? Обратимся к профессионалам. А знаешь что, – вдруг проникновенно посмотрела Женя в глаза подруге, – этот совдеповский Лавкрафт действительно подошел бы тебе. Вы жили бы, как говорится, недолго, но очень счастливо, – на этих словах Женька захохотала. Видимо, шутка показалась ей феерической.

На второй бутылке в ней частенько просыпался стендап-комик.

– Серьезно, – продолжила Женя, поднимая Машу и направляя к гардеробной, – я предчувствую: он будет там, и вы пообщаетесь. Веди себя естественно. Как будто он тебе со своим недотворчеством до лампочки, – инструктировала Марию многоопытная и многомудрая подруга, уже стуча заветными вешалками. – Только не переборщи. Чтобы было: «Кажется, я что-то читала, это очаровательно», а не: «Шел бы ты отсюда со своими писульками, чепушило бездарный». Даже не смей его хвалить, выражать восхищение, говорить, что обожаешь…

– Ну естественно! – оборвала Маша. – Я же не вчера родилась.

– Кстати, Сказочник – это фамилия или прозвище? Или псевдоним? – вдруг спросила Женя и, не дожидаясь ответа, продолжила: – Господи, надеюсь, не фамилия. А если фамилия, то дурацкая. Тебе не пойдет.

Женя извлекла на свет бордовое короткое шелковое платье на бретельках.

– А вот это тебе подойдет. И даже подрезать не придется.

Маша благодарно заулыбалась и приняла платье из рук подруги.

А утром в день вечеринки Женю разбудил телефонный звонок. Законный выстраданный отгул насмарку!

Она еще не единожды будет вспоминать этот момент – это была та самая точка невозврата. Вот здесь Машу еще можно было остановить. Сожгла платье утюгом? Ну и ладно, не ходи тогда, маленькая дурочка. Или можно было накричать. Но вместо этого Женя велела Маше успокоиться и выходить на улицу через пятнадцать минут. Чтобы отвезти подругу на своем белом как снег «додже» в Женькин любимый бутик. Еще не хватало, чтобы мелкая пошла в торговый центр и купила какую-нибудь дрянь!

Помимо прочего, Жене не терпелось узнать, что же подруга думает по поводу Масонова и Сказочника. Машино невразумительное мычание и вялые отговорки только распалили интерес подруги. В итоге опытный юрист припер хрупкую писательницу к стене.

– Ну? – протянула Женя, гневно постукивая вешалками с платьями. – Ты скажешь мне что-нибудь? Или нет? Хотя то, как ты мямлишь, само по себе о многом говорит. Есть такое искусство – мямлить. Так вот, дорогая! Ты, несмотря на свою причастность к миру литературы и журналистики, этим искусством не владеешь! Отвечай сию секунду!

– Да! – почти выкрикнула Маша.

Продавец-консультант с подозрением покосилась на подруг. Маша сделала ей отмашку, которая означала нечто среднее между «извините» и «мы больше так не будем».

– Вот это да! Я так и думала! – заговорила Женька возбужденным шепотом, отворачиваясь от пестрой вереницы вечерних туалетов и впиваясь в подругу взглядом. – Вот ведь старый…

– Он не старый, а нормальный, – Маша пыталась держать оборону и даже возмущенно упирать руки в боки, – к тому же я не уверена. И вообще, хватит напирать!

Женя воздела руки в примирительном жесте и вдруг взвизгнула, указывая в сторону витрины.

– Это! По-любому это платье! Только это! – заключила Женя. Она бы взяла его себе. Но мелкой сейчас нужнее. – Меряй. Я тебе приказываю. – Единственное, чем ты в нем рискуешь, – что твой одаренный старпер сковырнется от счастья, или сердечко у него не выдержит.

Женька разродилась утробным хохотом, совершенно не вяжущимся с ее утонченным личиком.

– Дура, – тихо прошипела Маша. Руки с боков безвольно сползли. Все равно ей не шла «поза сахарницы», да и получилось неловко.

– Девушка, нам это платье в примерочную, – изрекла Евгения, обращаясь к консультанту.

– И каблуки, не ниже восьми сантиметров. Ты мелковата. – Это уже было адресовано Маше. Женя сегодня была особенно жестока. – Я посмотрела в википедии его рост. В принципе, ты подходишь, – договорила она, делая приглашающий жест в сторону примерочной.

– Что ты сделала? – округлила глаза Маша, неожиданно притормозив на входе.

– Да шутка же! – заверила Женя, подталкивая миниатюрную подругу уверенным движением. – Иди примеряй уже, ради бога!