Взглянув на верхний левый рисунок («Меловой период»), мы невольно залюбуемся интересным, украшенным шипами, динозавром, так называемым сцелидозавром. Это сравнительно небольшое животное, длиною несколько более 3-х метров, замечательно тем, что имело на спине нечто вроде колючей брони. Кроме того, оно обладало очень сильными передними конечностями. Его близкий родственник, полякант, имел еще более развитую броню, покрывавшую всю поясничную и тазовую области. Она состояла из сплошного щита костяных бугорчатых и шипоносных пластинок.

На том же рисунке представлена довольно забавная сценка между двумя маленькими, величиною с голубя, ихтиорнисами, которые хотя и были водяными птицами, но очень хорошо летали. Они, подобно другим мезозойским птицам — юрскому археоптериксу, большому 2-метровому гесперорнису — имели зубы, сходные с зубами некоторых ископаемых пресмыкающихся. Вообще, первые птицы, которые, по мнению биологов, происходят от динозавров, имели с ними очень много общих признаков. Они, по словам американского палеонтолога профессора Марша, «являются ступеньками, по которым современный эволюционист ведет сомневающегося брата через неглубокий уже ров, казавшийся раньше непроходимым».

И действительно, эти животные заполняют существующую между птицами и пресмыкающимися пропасть.

На среднем ландшафте (рис. «Меловой период»), где изображены гесперорнисы, читатель видит двух других чудовищ. Первое — стегозавр, 9 метров длины, принадлежало к самым большим динозаврам, жившим преимущественно в воде, и питалось нежными, сочными растениями. Это животное, наглядное представление о котором дает сравнительное его отношение к человеку, стоящему рядом со скелетом, имело большие глаза и хорошее обоняние. Его спину защищали большие костяные пластины, имевшие в поперечнике от 60 до 80 см, и острые шипы, доходившие до полуметра длины. Те и другие были, кроме того, покрыты роговой массой. Стегозавр мог подыматься на крепких задних конечностях и, опираясь на сильный хвост, наносить сильные удары передними ногами, которые, подобно человеческим рукам, двигались в разных направлениях. Несомненно, что стегозавр употреблял для защиты и свой сильный хвост, удар которого должен был внушать почтение даже самым сильным тогдашним хищникам. Едва ли не самой интересной особенностью этого поистине сказочного чудовища был его мозг, который настолько же странно распределился, насколько необыкновенно было само животное. Представьте себе, что это страшилище имело два вместилища для мозга, — одно в черепе, другое — в области крестца. Последнее, бывшее в десять раз больше первого, представляло расширение спинного мозга. Подобного рода второй мозговой центр указывает на известную психическую децентрализацию, то есть некоторую самостоятельность задней части тела: он управлял движениями страшного хвоста и конечностей, и, надо полагать, довольно независимо…

Второй гигант, тоже принадлежащий к динозаврам, хотя неопытный глаз мог бы принять его за носорога, назван трицератопсом. Он имел в длину до 8 метров, из которых на голову приходилось от 2 до 3 метров, вес же ее доходил до 100 кг. Это страшное, но, очевидно, глупое животное было хорошо вооружено для защиты и нападения. Три рога служили для этой цели, между тем как поднимающаяся в виде гребня задняя часть черепа, снабженного еще каймой из костяных пластинок, толстая кожа и покрывавшие ее роговые и костяные утолщения и спицы прекрасно выполняли свое назначение — защищать тело хозяина от опасных ударов нападающего.

А вот животные, которые и в настоящее время стараются иногда напомнить о своем былом существовании. Читатели, конечно, знакомы с полулегендарным морским змеем, который время от времени заставляет о себе говорить. В течение мелового периода существовали подобные змееобразные пресмыкающиеся. На среднем ландшафте в отдалении виднеется на поверхности воды одно из этих гигантских змееобразных, а на нижнем рисунке («Меловой период») изображены три наиболее изученные их вида: эласмозавр, длиною в 15 метров, клидаст — 12 метров и мозозавр от 16 до 22 метров; на этом же рисунке изображены и тогдашние рыбы, служившие им пищей.

Небезынтересна история экземпляра одного из змееобразных пресмыкающихся, находящегося в Париже. Оно было открыто голландским хирургом Гофманом. Несколько рабочих, взрывая камень внутри горы, заметили челюсть большого животного в потолке пещеры. Об открытии было сообщено Гофману, и он целые недели присутствовал при трудной работе отделения ископаемого от остальной массы камня. Наконец пресмыкающееся было торжественно перенесено в дом Гофмана. Начались сильные толки, дошедшие до настоятеля собора, стоящего на горе. Как владелец земли, он затеял продолжительную тяжбу, закончившуюся водворением у него драгоценности. Гофман умер, не получив даже вознаграждения. Наконец вспыхнула французская революция, и республиканские войска, подойдя к воротам Местрихта, стали бомбардировать город. Но по приказанию ученой комиссии, сопровождавшей войска, часть города, где хранилось замечательное ископаемое, пощадили. Настоятель, догадавшись, что причиной столь лестного внимания к его резиденции не может быть его собственная особа, спрятал ископаемое в склеп. Но по взятии города почтенный любитель не им добытых редкостей принужден был все-таки расстаться с сокровищем. Это один из лучших экземпляров парижской палеонтологической коллекции.

В заключение приведем здесь несколько опоэтизированное описание эласмозавра в его родной стихии. «На пространстве этого древнего моря, — говорит профессор Коп, — можно было видеть громадное змееобразное животное, поднимавшее вертикально над водой свою суживающуюся шею со стреловидной головой или размахивающее ею и описывающее круг, радиус которого равен шести метрам. Потом это животное опускается в глубину, и чудовище заметно только по пене, поднявшейся от исчезавшей живой массы. Если же появлялось вместе несколько животных, то можно легко представить себе их высокие, подвижные формы, вздымавшиеся до высоты мачт или сплетавшиеся вместе, подобно змеям. Эта необыкновенная шея поднималась от туловища слоновьих размеров… Конечности состояли, вероятно, из двух пар ластов, как у плезиозавров, от которых эти ныряльщики сильно отличались расположением грудной кости». Описанное хищное морское животное было лучше других приспособлено к более глубокой воде.

Общая характеристика третичного периода и его деления. — Флора и фауна этого периода. — Некоторые особенности последней. — Плиоценовая эпоха.

С окончанием меловой системы начинается кайнозойская группа-эра. Она отличается сходством своих организмов с современными. По мере приближения к новейшим временам это сходство становится все более заметным, чтобы в аллювиуме перейти в тождество. Мезозойская эра была названа «веком пресмыкающихся», неозойская с не меньшим правом должна считаться «веком млекопитающих». Она делится на два периода — третичный и четвертичный. Первый, в зависимости от относительного количества представителей ныне живущих и вымерших форм, делится на три эпохи: эоцен, содержащий 3–4 процента современных видов, миоцен — 20 процентов и плиоцен — 50 процентов. Но так как оказывается, что в зависимости от местности меняется и относительное количество этих форм, то было предложено переходную эпоху между миоценом и эоценом назвать олигоценом.

В третичный период пределы суши все расширяются, и она приобретает возвышенный характер; подземная работа, утихшая в Европе в течение предыдущей эры, опять пробуждается и вызывает сильнейшие землетрясения, о которых современные вулканические явления дают лишь слабое понятие. Земная кора трескается, прежние расселины опять разверзаются, образуются новые, в которых отлагаются руды и россыпи. Средиземное море, которое долгое время сохраняло свой морской характер, к концу периода мало-помалу начинает входить в теперешние свои пределы. Охлаждение Земли у полюсов, распространяясь все дальше, порождает уже большее различие во временах года, а увеличение размеров суши вместе с образованием высоких гор дает большую разницу в климате. Растительный мир приобретает небывалое дотоле разнообразие; появляются даже деревья с опадающей листвой. Морская фауна заметно меняется: взамен покидающих наши края аммонитов начинают развиваться живущие в мелководном иле пластинчатожаберные моллюски, для которых увеличение береговой линии было очень благоприятно. Почти отсутствовавшие в предыдущую эру млекопитающие являются в большом количестве. Вместе с тем в зависимости от обособления климата отдельных областей появляются и местные фауны.