Цари и боги писались всегда значительно выше простых смертных, по сравнению с которыми они являлись настоящими гигантами. Для того чтобы отличить более удаленные предметы, их отделяли от переднего плана горизонтальными чертами.

Лучше всего египетским скульпторам удавались фигуры животных целиком или в соединении с человеческими лицами. Таковы, например, известные сфинксы, представлявшие символическое изображение бога Гармахиса. Эти изображения, соединявшие туловище льва, барана с головой мужчины или женщины или представлявшие этих животных целиком в лежачем положении, были очень распространены, из них даже устраивались целые аллеи, ведущие к храмам. Самым знаменитым из сфинксов является так называемый Большой, высеченный из одного куска скалы. Этот громадный сфинкс, находящийся на юго-западе от Каира, на самой границе пустыни и Египта, олицетворяет бога Гора в виде льва с человеческой головой. Он изображается чаще всего в том виде, какой имел перед разрытием засыпавших его песков пустыни, на заглавном же рисунке к настоящему очерку читатели могут любоваться наполовину отрытым археологами основанием этого величественного памятника древнеегипетской скульптуры.

Живопись и пластика в Египте служили языком для выражения религиозных представлений или передачи повествований о событиях как исторических, так и из обыденной жизни.

Отличием египетской архитектуры является стремление к прочности и колоссальности, которая, при соблюдении соразмерности частей целого и гармоничности линий и форм, создавала впечатление величественности. На нас же архитектурные постройки Египта производят еще большее впечатление вследствие сознания громадных технических трудностей их сооружения.

Известно, что мемфисскому периоду египетского искусства предшествовал очень долгий период деревянных сооружений, прекратившийся вместе с уничтожением в этой стране лесов вследствие развития хлебопашества. Возможно, что деревянные постройки сооружались даже в начале мемфисского периода, так как иначе трудно объяснить, почему, кроме пирамид и мастаба, около местечка Гизе от этого времени не сохранилось никаких сооружений.

К фивскому периоду относятся Карнакский храм, построенный Усертесеном I, который воздвиг также два обелиска (один стоит и поныне в Матарие, близ древнего Гелиополя, другой, разбитый, лежит около селения Бегиг); при Аменемхете III было построено много каналов, шлюзов и громадное водовместилище — Меридово озеро, на берегу которого разместился знаменитый лабиринт. В этот период было устроено много погребальных пещер. Здесь можно проследить не только начало рационального применения колонн, но и первые стадии развития последних. Предполагают, что греческая, дорическая колонна происходит от одной из форм египетской, так называемой протодорической.

Упомянутые сооружения относятся к первой половине фивского периода, то есть до XVI династии. Вторая же представляет самый блестящий период египетского зодчества, когда система храмовых сооружений получает вполне выработанную форму.

Египетский храм сооружался на кирпичной платформе в виде параллелограмма, обнесенного с трех сторон суживающейся кверху стеной. Четвертая, короткая сторона была занята фасадом, обращенным к Нилу и состоявшим из двух пилонов — продолговатых, суженных кверху башен с плоскою крышею.

Войдя в ворота храма, посетитель попадал во двор, окруженный с трех сторон крытой галереей с колоннами. Иногда за первым двором следовал второй такой же. Далее помещался зал с потолком, поддерживаемым рядами колонн. Средние из них были толще и выше, так как поддерживали более высокий потолок главного нефа. Зал появления, как называлась эта часть храма, освещался с боков четырехугольными окнами, — в него выносили для поклонения молящимся разные святыни. За этим залом располагалось темное «святилище» со статуей божества и ковчегом в виде ладьи (бари), подобной той, на которой Ра совершает свое плавание по небу.

Самый большой из египетских храмов был упомянутый Карнакский, посвященный Амону. От него вела аллея сфинксов к Луксорскому храму, построенному немного позднее (Рамсесом II и Аменемхетом III), но относящемуся к той же первой половине фивского периода. К ней же причисляются также упоминавшийся выше Рамесеум, близ Мединет-Абу. Во вторую половину фивского периода было построено множество погребальных гротов, лишенных поминального покоя. Примером этих сооружений служат усыпальницы фараонов XVIII–XX династий, устроенные в диких ущельях Ливийских гор, близ местечка Курна.

Саисский период египетской архитектуры не оставил после себя грандиозных сооружений, но зато они легче, более изящной формы и имеют множество украшений.

Что касается греко-римского периода, то он уже носит следы упадка национального искусства, которое подчиняется иноземному влиянию. Особенно широкой строительной деятельностью отличались времена Птоломеев. В это время египетский стиль освобождается от своей тяжеловатости, приобретает легкость, изящество, значительную вычурность, — но все это уже чужое, не египетское. Прежнее стремление к созданию «вечного» начинает уступать новым веяниям, новым требованиям. Старый Египет умирает…

Клинообразные письмена. — Работы Г. Гротефенда и Г. Раулинсона по дешифровке клинописи. — Ассиро-вавилонские раскопки. — Общественная и частная жизнь ассиро-вавилонян по их письменным памятникам. — Школьное дело и состояние науки. — Изменения, внесенные ассириологией в наши познания истории Древнего Востока. — Аккадские древности. — Кто были халдеи. — Ассиро-вавилонские цари. — Войско и условия ведения войн. — Раскопки в Палестине. — Баальбекские развалины. — Раскопки в Ниппуре и их значение. — Памятники ассирийской магическо-религиозной литературы. — Жертвоприношение Ваалу-Молоху.

В 1765 году развалины Персеполя посетил датский путешественник Карстен Нибур с целью скопировать загадочные клинообразные знаки древнего персидского царства. Нибур выбрал знаки, вырезанные на трех плитах, украшавших косяки дверей одного из разрушенных зданий и написанные тремя различными шрифтами. Но ни он, ни другие ученые не были в состоянии прочесть немые свидетельства глубокой древности.

Однако немецкому филологу Гротефенду, благодаря гениальной по остроумию и смелости догадке, удалось найти верный путь (в 1802 году). Прежде всего он предположил, что три надписи имели одно и то же содержание, но были на языках: персидском, лидийском и ассирийском. Заметив, что в каждой надписи часто повторяется группа из семи знаков, Гротефенд сделал второе смелое предположение, что она должна означать царский титул, и именно до сих пор употребляемый в Иране: шахиншах — царь царей. По аналогии с сасанидскими надписями III и IV веков, где часто употребляются фразы: «царь царей, сын царя», и на основании археологических данных, что персепольские постройки относятся ко времени Ахеменидов, Гротефенд заключил, что в надписи должны быть собственные имена из этой династии. Соотнося число букв имени каждого из царей с количеством знаков, гениальный филолог прочел начало первой надписи так: «Ксеркс, царь царей, сын Дария-царя», второй: «Дарий, царь царей, сын Гистаспа» (не был царем).

При помощи подобных догадок, археологических и исторических сопоставлений Гротефенду удалось открыть 12 букв. По его системе в то же время Раулинсон изучал клинообразные письмена на месте и определил 18 букв древнеперсидскои клинописи. Впоследствии ученые открыли всего 34 буквы в алфавите последней.