Но, если так, почему он никогда, ни единого разу, не предлагал ей бросить мужа и уйти к нему?

Ему был нужен только секс, немного поразвлечься. Это все, чего хотел Рон, — и с ней, и с кем угодно еще.

Ее жег стыд.

— Я после этого начал следить за вами, — продолжал Мэтт. Он раскладывал бекон на тарелке, разбивал яйца о край сковородки, и эти рутинные манипуляции смотрелись особенно дико. — Ты, он, она. Моя маленькая персональная мыльная опера. Потом я видел, как Оливия разговаривала с тобой на заднем дворе. У тебя был характерный вид застигнутой на месте преступления: якобы тебе плевать на нее, а сама мучительно пыталась найти выход из ситуации. Ты ведь знала, что я дома, и она, думаю, тоже знала. Что же она тебе тогда сказала? Отвали, или расскажу все мужу?

Крисси ничего не ответила. Ее глаза наполнились слезами.

— Ты тогда так завелась, стало быть, переживала. Видимо, испугалась, что я о вас узнаю, и поэтому попросила его больше не приходить, ведь верно? Ну, по крайней мере, какое-то время. А потом он снова появился. Где вы с ним резвились, Крисси? Где? В нашей постели? На этом столе? На кушетке?

У Крисси закружилась голова.

И вдруг в мозгу Крисси вспыхнула одна четкая мысль.

— Постой-ка, — сказала она. — Последнее время ты постоянно приходил с работы раньше, заставал меня врасплох. Ты же знал? Ты…

— Играл с тобой? — Мэтт повернулся к ней. — Да. Играл. Неприятно, правда? Узнать, что тобой манипулировали?

— Но почему же ты ничего мне не сказал? — прошептала Крисси. — Почему ты сразу же не стал выяснять отношения? А?

Она остановилась и тихо засмеялась, оценив иронию ситуации.

— Ты надо мной издевался. Тебе нравилось смотреть, как я паникую при каждом твоем неожиданном появлении. Отличный ход, Мэтт. Я и понятия не имела, что ты способен на такое коварство. Что ж, два сапога — пара. Видимо, тебя не особенно напрягали мои измены, раз ты ничего не пытался сделать.

Он повернулся к ней спиной.

Она сверлила его взглядом. Она изменяла, ладно, но кто таков ее муж — психопат или что похуже? На что еще он способен?

— Ты думаешь? — сказал он тихо. — Думаешь, мне все это нравилось? — Мэтт покачал головой. — Нет, Крисси. Я тебе не говорил ничего, потому что не мог. Не мог произнести это вслух, сказать, что знаю, чем ты занимаешься, потому что тогда это стало бы реальностью. А я не хотел, чтобы это стало реальностью. Я кого угодно могу ненавидеть, но не тебя. Только не тебя.

И Мэтт заплакал.

Крисси потрясенно молчала.

Через несколько дней после моего разговора с Крисси о Роне я поняла, что вся ее крутизна только напоказ. Она явно приняла мои слова всерьез: прошло несколько недель, и я ни разу не видела, чтобы Рон хотя бы приблизился к дому Хеннесси. И она, конечно, ничего не сказала ему о нашем разговоре, потому что, лишившись доступа к ее телу, он стал захаживать ко мне почаще.

Я бы вполне удовлетворилась достигнутым, если бы не настал момент, где-то через пару месяцев, когда Крисси Хеннесси, видимо, решила, что не может жить без Рона, а он, потаскун бесхребетный, снова начал к ней бегать, и я целыми неделями оставалась ни с чем.

Конечно, не в моих правилах обвинять во всем женщину. Тут дело не только в Крисси. Это все он виноват.

Но как же мне его наказать?

Если рассказать Мэтту о делишках жены, жизнь, конечно, станет намного интересней, но Рон узнает о моем вмешательстве и наверняка прекратит со мной встречаться.

Мне хотелось не только преподать ему урок, но и привязать к себе — подставить жилетку в трудную минуту, чтобы он понял, что есть женщина, которая всегда на его стороне, которой нужен только он, он один. Не то что некоторым, которые ищут развлечений на стороне.

Я начала разрабатывать план мести.

И кто бы мог подумать, что Кэм Хеннесси ввяжется в мою кампанию против его матери и Рона.

Кэм — забавный мальчишка. Он рос на моих глазах (я могла только наблюдать со стороны, Крисси полностью игнорировала соседей). Помню его чудесным ребенком: играл на лужайке с пожарной машиной, пинал мячик, спотыкаясь и падая на толстеньких ножках, и непрестанно всем улыбался.

А потом подрос. К десяти годам Кэм превратился в тощего нескладного мальчишку, почти догнав мать. И не только ростом. Озлобленный вырос ребенок: недобрый взгляд, вечно сжатые губы.

Я его жалела. Без братьев и сестер детям приходится нелегко, я знала это по собственному опыту. Когда ребенок один, родители должны сами постараться, чтобы ребенку было с кем общаться. Мои родители в свое время этим занимались. Элисон Дэли явно пыталась делать то же самое для Холли.

А у Крисси Хеннесси слишком много времени уходило на личную жизнь. Она не заслуживала такого ребенка, как Кэм, точно так же, как не заслуживала своего мужа.

В тот осенний день, когда Кэм зашел ко мне, я обрадовалась, хотя мы с ним никогда раньше не разговаривали. Думала, что он решил последовать примеру Вулфа, который не вылезал из моего дома, и посмотреть, не удастся ли раскрутить меня на плитку шоколада или колу. Я даже улыбнулась, представив себя эдакой доброй тетушкой Долины, у которой всегда найдется что-то вкусненькое и минутка поболтать с детьми.

— Ты расстроила маму, — сказал он, почесывая свой веснушчатый нос. Сразу к делу, без предисловий.

— Не поняла?

— Ты расстроила маму. Я видел.

— Ничего подобного.

— Подобного. Когда она развешивала вещи сушиться. Я сидел у себя в шалаше на дереве.

Я открыла и закрыла рот, не зная, что ответить, заинтригованная — что же он еще скажет.

— Я кое-что знаю, что не знает она.

Пренебрегая осторожностью, я не выдержала и спросила: — И что же такое она не знает?

— Она не знает, что мистер Райан с тобой тоже дружит. Я видел, он к тебе ходит. Только он один заходит к тебе через задний двор.

— Да что ты понимаешь, — засмеялась я. Смех прозвучал нервно, даже для меня самой. Но как можно такое ожидать. Я-то думала, что это я за всеми приглядываю, а тут выясняется, что приглядывают и за мной. — Ну да, мы немного поспорили с твоей мамой, но мистер Райан тут совершенно ни при чем.

— Я знаю, о чем говорю. — Этот мальчишка не терял присутствия духа. Потрясающая самоуверенность у этого ребенка так разговаривать с взрослым человеком. Я в его возрасте тряслась бы от страха. Опасная самоуверенность. — Я знаю, ты что-то ей сказала про мистера Райана, потому что он часто ходил к нам, а потом перестал. И я слышал, как мама говорила ему по телефону, чтобы он пока к ней не приходил. Сразу после того, как вы с ней поругались.

— Уверена, тут дело совершенно в другом, — ответила я. — Просто так случайно совпало, Кэм.

— Сомневаюсь, что мой папа и мистер Райан обрадуются, если я расскажу им, как ты мою маму довела до слез.

Я поперхнулась. Уж этого мне совершенно точно не хотелось.

Я улыбалась изо всех сил, едва не вывихнула челюсть.

— По-моему, ты что-то путаешь, — ответила я. — Мы с мистером Райаном друзья. И я знаю, что он дружит с твоей мамой. У нас, у взрослых, свои дела. Все это глупости.

Он улыбнулся мне в ответ.

— Я хочу планшет, — сказал он.

— Что?

— Планшет. Такой типа маленький компьютер. А мама мне не покупает.

Я знала, что такое планшет.

Я подняла брови. Неужели? Так вот что он замыслил?

— Так попроси у Санта-Клауса.

— Сейчас октябрь. Санта когда еще придет.

— Ну, тогда на день рождения.

— Слишком долго ждать.

Я пожала плечами.

Он повернулся к выходу.

— Ты куда? — ответила я, замирая сердцем.

— К мистеру Райану.

Я дождалась, пока он дойдет до калитки.

— Эй, — позвала я. — Может быть, угостить тебя печеньем с колой?

Он повернулся ко мне. А потом улыбнулся и принял предложение.

Полицейские пошли к Дэли, Джордж видел их в окно. Похоже, последнее время у него с этим перебор — вечно торчит у окон. Пора остановиться.