Он видел, что Холли внимательно слушает. И ее мать тоже. Они украдкой переглядывались, и Фрэнк это отметил.

— Создается впечатление, что Оливию не особенно здесь любили, а некоторые откровенно терпеть ее не могли. Конечно, все эти трения между Оливией и соседями совершенно не означают, что кто-то из них желал ее смерти. Тем не менее расследование все же продвинулось. И теперь мы хотим услышать всю правду. Итак. — Фрэнк повернулся к матери Холли. — Элисон, Оливия Коллинз вас шантажировала?

Элисон сглотнула и приоткрыла рот. Но, не дав ей сказать ни слова, в разговор встряла дочь.

— Нет, не шантажировала. Это я наврала. Я все придумала.

Фрэнк глубоко вздохнул.

— И зачем же ты это сделала?

— Я же тинейджер, мы такие.

— В самом деле?

— Ну да.

Фрэнк покачал головой.

— Я тебе не верю, Холли. По-моему, ты слишком умная, чтобы играть в такие игры.

Холли напряглась. Она явно занервничала.

— Ну, ладно, — сказала она. — Я терпеть ее не могла, о’кей? Она была мерзкая баба. Мама слишком мягкая, когда речь идет о магазине, и Оливия стала этим пользоваться. Я сказала, что это шантаж, но на самом деле это был самый натуральный грабеж.

Фрэнк посмотрел Элисон в глаза.

— Это правда? — спросил он.

Она, немного поколебавшись, кивнула. Совсем немного.

— Пожалуй, что так. Наверное, экономика у нас на подъеме, раз мне удается так скверно вести дела и не разоряться. — Она с натугой рассмеялась. — Оливия вела себя немного… невежливо. Мне следовало ее одернуть. Но это было бы неловко, ведь я сама ей предложила. Ведь не ожидаешь, что человек так и станет пользоваться. Всегда думаешь, люди должны знать меру. По-моему, оттого у Оливии и возникли проблемы. По-моему, она просто не понимала, где проходит граница.

Фрэнк промолчал. Он хотел дать им возможность выговориться.

— Вы говорите, следствие продвинулось? Что вы имеете в виду? — спросила Холли. Она с любопытством смотрела на него, нервно постукивая пальцами по коленям.

— Мы рассматриваем все версии. Мы не исключаем непредумышленное убийство мисс Коллинз.

— Так ее кто-то убил? — У Элисон перехватило дыхание. — Но как? Вы что-то видели, что-то нашли в доме? А вчера, когда мы разговаривали, вы уже об этом знали?

На этот раз Фрэнк просто пожал плечами.

— Иногда так получается. Нам приходится ждать, пока не подтвердятся факты. В этом деле пока не все факты установлены. Вот и приходится снова с вами беседовать. Может быть, вы что-то вспомнили уже после вчерашнего разговора? Например, вы сюда, случаем, не заезжали перед тем, как ехать в аэропорт?

С лица Элисон начал сползать румянец.

Но Элисон смотрела не на Фрэнка, она смотрела на свою дочь, пытаясь понять, как Холли отреагирует на то, что сказал Фрэнк.

Холли вопросительно взглянула на мать.

— Я — да, теперь припоминаю, кажется, заезжала. Я забыла паспорт дома.

— А к мисс Коллинз вы не заходили?

Холли оживилась и уставилась на мать. Похоже, все это оказалось для нее такой же новостью, как и для Фрэнка с Эммой.

Элисон покачала головой.

— Нет, к ней уж точно не заходила. — Она обвела всех взглядом. — Если вам кто-то сказал, что заходила, то это ложь.

Фрэнк и Эмма переглянулись.

Элисон Дэли говорила очень убедительно. И как теперь относиться к словам Рона Райана?

Снаружи доносился стрекот газонокосилки. Судя по всему, с участка Соланке. У них дома жужжала стиральная машина — кто ж это затеял стирку? Мэтт?

Крисси ходила по дому как в тумане. Кэма не было ни видно и ни слышно. Он, видимо, еще отсыпался после вчерашнего вечера.

Она нашла Мэтта на кухне. Там кипела работа — сковородки на плите, тарелки вытащены из шкафов, крутится потолочный вентилятор. Увидев эту картину, Крисси подумала, не померещилось ли ей.

— Давай поговорим? — предложила она.

Мэтт посмотрел на нее. И Крисси убедилась, что ей не мерещится. Он смотрел на нее так же, как вчерашним вечером, после разговора насчет Оливии.

Крисси уже вторую ночь проводила без сна, глядя в потолок, но сегодняшняя ночь сильно отличалась от предыдущей.

— Поговорим о чем? — буркнул Мэтт.

— О нашем сыне. По-моему, с ним что-то происходит. Кажется, смерть Оливии ударила по нему сильнее, чем он хочет показать.

Мэтт приостановился у дверцы холодильника.

— Он еще ребенок. У детей все быстро проходит. Ведь он ее даже толком не знал, разве не так? Да и ты, в общем, тоже.

Крисси вздохнула. Опять он говорит загадками. Она слишком устала, чтобы играть в эти игры.

— Господи, Мэтт, ну наконец, скажи уж прямо. Откуда ты знаешь, что мы с ней переругались?

Мэтт скрылся за открытой дверцей холодильника и вынырнул с упаковкой яиц и пакетом бекона.

— Я тебя видел, — сказал он.

У Крисси дрогнуло сердце. Ей казалось, что оно бьется так, что слышно на всю кухню.

— Где видел? — спросила она.

Мэтт поставил сковородку на плиту.

— С твоим любовником. Ну, то есть не совсем так. Я не видел, как ты была с ним. Но видел, как он выходил из нашего дома, заправляя рубашку в штаны, с поганой ухмылкой на роже. Этого козла из №7, Рона.

Он выдержал многозначительную паузу.

— Я знаю, Крисси, принято считать, что у бухгалтеров с воображением не очень, зато мы хорошо умеем складывать два и два.

Это напоминало кошмар. Крисси потерла виски, голова так разболелась, что, казалось, вот-вот взорвется. Почему же она оказалась совершенно не готова к такому повороту событий, к тому, что обо всем узнает муж? Она столько раз представляла себе, как все ему расскажет… Может быть, в этом дело — она уверяла себя, что в конце концов все расскажет сама. А он, как оказалось, уже знает.

— Когда? — спросила она.

— Когда что?

— Когда ты его видел?

— Тебе это так важно? Даже не собираешься отрицать?

Крисси смотрела на Мэтта.

— А смысл?

Он презрительно фыркнул. Однако промелькнувшее на лице мужа выражение удивило Крисси.

Он казался уязвленным.

— Думаю, теперь смысла действительно никакого, — сказал он. — Это было несколько месяцев назад. И я не единственный, кто заметил. Я запарковался напротив дома Оливии. Помнишь, у нас тогда ремонтировали подъезд к дому? Я прошел вдоль ограды, чтобы не наступать на цемент, и как раз вовремя — увидел, как Райан выходит через заднюю дверь и идет через участок Миллеров. А потом я огляделся и заметил Оливию Коллинз, она смотрела из окна. Она меня не видела, зато я ее прекрасно разглядел. Ну и вид же у нее был, — Мэтт задумчиво смотрел вдаль. — Убитый, совершенно растоптанный.

Мэтт возобновил свою бурную деятельность, а Крисси почувствовала, что пол уходиту нее из-под ног. Она тупо смотрела, как он переворачивает шипящий бекон на сковородке. Он вел себя так, будто ничего не случилось, совершенно спокойно.

И это пугало.

— Я не могу такое есть, — сказала она.

— Это не тебе. Это для того самого ребенка, о котором ты так переживаешь. Ему же надо что-то есть иногда?

Крисси не отреагировала. Воскресным утром Мэтт всегда уезжал играть в гольф, а они с Кэмом — по крайней мере, до недавних пор — обычно довольствовались сухим завтраком из рисовых хлопьев и смотрели фильмы на дисках. В субботу она отдыхала от плиты и чада. Мэтт этого не знал, да и откуда ему знать. Он же вечно отсутствовал.

— Стало быть, ты не знала, что он спал еще и с Оливией? — сказал Мэтт. — Вы с ней не договаривались, случаем, как его поделить?

Крисси покачала головой. Она не знала. Да и до сих пор не укладывалось в голове. Из-за этого она и не спала ночь.

Однако… что ж тут невероятного. Если подумать, все вполне логично. Рон же не стеснялся грязно флиртовать с ней, несмотря на то, что она замужем. Она, правда, отвечала тем же, но у нее-то это из-за несчастного брака — отчаяние, безысходность, готовность пуститься во все тяжкие. Ну а он к чему стремился? В самом деле воспылал такой страстью, что забыл о ее муже и ребенке?