Оказалось, что этот крик исполнял свою отвратительную функцию при солнечном свете так же, как и при лунном, и быстро последовал традиционный результат: поднялась каменная дверь, выбежала неприятная орда злобных существ, и затем показалась гигантская фигура. Скорпион упал ниц, а Мицар стоял, глядя на неё с большим удивлением, смешанным со страхом. Он попытался говорить с этим ужасным существом, но язык отказывался служить ему. Он ощущал странное головокружение и непреодолимое желание продвинуться. Он сопротивлялся, пытаясь не забыть о цели своего прибытия сюда и о том, что он должен сделать, но способность мыслить покинула его. И он чувствовал, что как будто его подхватила какая-то природная стихия огромной силы – торнадо, лавина или водоворот. Меч, который он вытащил, выпал из его рук, и отвратительная толпа с воплем триумфа захватила его, как захватывает тонущего человека набежавшая волна. И тотчас же странная ужасающая улыбка медленно появилась на лице богини. Она отодвинулась, поскольку приближалась роящаяся орда, и дверь в скале закрылась, как только толпа исчезла в ней. Тогда Скорпион встал и торжествующе поднял руки над головой.

– Слава великой и могучей богине, – закричал он, – да будут повержены все её враги!

Он повернулся и покинул платформу с ликующим выражением на физиономии. Но как только он приблизился к первому дереву, из-за него выскочил Борей и вонзил свой большой кинжал в сердце жреца. Так, в момент отвратительного триумфа Скорпиона закончилась его жизнь, Борей же помчался через лес назад, как если бы его преследовали все собаки ада.

Когда несколько часов спустя он уже был у дома Сириуса и Алкионы, то увидел, что они только что возвратились из своей поездки. Он представился и рассказал им эту фантастическую и страшную историю. Каким бы невероятным это ни казалось, они не могли не поверить, поскольку видели то жалкое состояние, до которого была доведена бедная Электра. И кроме того, они получили своего рода частичное подтверждение от неё, потому что она теперь была в состоянии говорить несколько более вразумительно. Борей, достаточно хорошо знавший о способах негритянского очарования и наркотиках, проинструктировал её сестёр, как нужно использовать листья определённого растения, которое было противоядием от зелья, применённого Скорпионом.

Родители Электры понимали, что желательно хранить в тайне эту сомнительную историю, но в то же самое время Сириус чувствовал, что они столкнулись здесь с огромной силой, о масштабах которой они ничего не знали. Итак, хотя он решил заняться, не теряя времени, логовом грязной богини, чтобы попытаться спасти Мицара, он сначала вызвал своего сына Вираджа, рассказал ему всю историю и поручил конфиденциально сообщить об этом своему тестю-королю. Он предупредил также, что об этом не следует распространяться, если только он сам не окажется во власти этой мерзкой горгоны, и тогда станет необходима мобилизация военной силы для её уничтожения. Кроме того, он считал, что сразу это нельзя делать, потому что они ступили на деликатную почву, когда открытое нападение на сакральное существо негров могло спровоцировать всю их расу на восстание, а он знал, что Марс желает примирения.

В этот момент слово взяла Алкиона – она попросила у мужа разрешения сопровождать его в этом рискованном предприятии, заявив, что, поскольку Мицар – её сын (так же, как и его), она имеет право участвовать в его спасении. Она также сказала, что интуитивно чувствует, что это её работа, потому что иногда бывают такие чрезвычайные ситуации, в которых женская сообразительность, обострённая материнской любовью, стоит больше, чем сила и доблесть мужчины. Сначала Сириус, очень удивленный её желанием, не хотел даже слышать о таких вещах, но она была настолько тверда и настолько уверена в обоснованности своего предложения, что, наконец, он, имевший в прошлом серьёзные основания уважать её интуицию, неохотно уступил. Переодевшись в платье охотника, принадлежащее их сыну Вираджу, она вооружилась луком и стрелами, в использовании которых имела большой опыт, как и многие женщины их расы. Затем, взяв Борея своим проводником, они втроём отправились на лошадях на как можно большой скорости. Быстро доехав до опушки леса, они привязали лошадей и погрузились в его мрачные глубины.

Поскольку они спешили, было много неясного в плане их кампании. У них не было никакой возможности открыть дверь в скале, но Борей полагал, что сможет успешно воспроизвести фантастический крик верховного жреца, надеясь на обычную реакцию. Но даже если бы это было сделало, у них не было никакого представления ни относительно опасностей, которые эта дверь могла скрывать, ни относительно силы дьявольского гарнизона, который находился за ней. Они даже не знали, можно ли было ранить человеческим оружием эту богиню, была ли она доступна для человеческого общения и может ли она понять переживание матери и отреагировать на человеческую любовь или жалость. Во время поездки они узнали у Борея всё, что ему было известно об этом ужасном культе, и всё, что он слышал об этих примитивных, но отвратительных традициях, однако, не нашли ничего, что могло бы помочь им. Борей не смог им сказать ничего определённого о возможном происхождении этого странного божества. Одна теория объединяла её с таинственной расой существ, наполовину людей, наполовину животных, которые, как утверждалось, жили в обширных пещерах в недрах земли. Другая же рассматривала её как принцессу расы гигантов, которая владела страной в древние времена и вымерла или была изгнана, а выжила только она одна, потому что якобы знала тайну вечной жизни. Также утверждалось, что у неё была сестра-близнец, которая тоже была посвящена в эту тайну. Сначала они жили вместе, но потом сестра уехала по морю на восток, в некую отдалённую страну. То, что она реально обладала силами, которые часто проявлялись через её жрецов, было бесспорно, но никто точно не знал ни их природы, ни как далеко они простирались. Однако, Борей твёрдо верил, что тот же самый кинжал, которым он убил её верховного жреца, вполне подойдёт для того, чтобы избавить мир и от неё. И он не желал ничего лучшего, чем получить возможность претворить свою теорию в реальность.

Подойдя к платформе, они увидели труп Скорпиона, который лежал там, где Борей его оставил, и его уже раздирали на части огромные крабообразные твари, по-видимому, выползшие из болота. Отогнав этих омерзительных существ, они исследовали тело жреца и нашли на его шее любопытный талисман – золотой диск с изображением женщины, очевидно, представляющей божество. Согласно признанию, сделанному позже Канцер, которая как старшая дочь колдуна, знала некоторые тайны дома в скале, оказалось, что этот высокомагнетизированный диск был центром радиации силы богини, и что, когда при месмеризации какого-либо человека верховный жрец держал талисман в руке, этот человек вступал в прямой контакт с богиней и поэтому не мог впоследствии освободиться от колдовства без её специального вмешательства. То же самое было и в случае с Электрой, именно поэтому Скорпион не мог удалить заклинание.

Маленький, но бесстрашный отряд ступил на платформу, и Борей поднял тональность своего голоса, пытаясь воспроизвести то фантастическое пение жреца, которое он уже слышал. Была надежда, что через толщу скалы какое-либо отличие в интонации не будет заметно. Оказалось, что богиня была или некритично настроена, или, возможно, она не заботилась, каких посетителей ей принимать, уверенная в своей власти иметь дело с любым, кто бы ни появился. Во всяком случае, как и прежде, дверь в скале поднялась, излив рой уродливых гоблинов. Минутой или двумя позднее они увидели то самое существо, для встречи с которым предприняли эту экстраординарную экспедицию. В дверном проёме, заполняя его снизу доверху, стояла огромная грубая женская фигура, полных восьми футов в высоту и более чем широкая в пропорции. Она была тёмно-синего цвета и слабо люминесцировала в сгущающихся сумерках. Это удивительное существо было абсолютно голым, за исключением ожерелья из огромных мерцающих камней, и выделяло сильный, почти опьяняющий, мускусный аромат, что более всего вызывало отвращение. Однако, в выражении лица богини чувствовалась не только жестокость и странное непостижимо-бесчеловечное зло, но и своего рода жуткое обаяние.