Зрение еще немного плыло, да и светлые стены палаты и искусственное освещение не добавляли резкости. Норман так и застыл на коленях на полу. Мощное тело слегка подрагивало, выдавая огромное волнение.

– Эй, большой парень, – хрипло позвала его, лысая голова поднялась, и на меня уставились такие знакомые, янтарные глаза, и столько в них плескалось счастья и облегчения.

Это был он, он вытащил меня из пустоты, звал вернуться, одним своим присутствием дарил силу, а сейчас молча смотрел, и не нужно было слов.

– Я всегда буду рядом, моя малышка, – тихо выдохнул он и коснулся мягкими губами прохладных пальчиков.

Двери с шипением разъехались, являя нам Лока в сопровождении капитана.

– Кроуфорд, – выдохнул он с облегчением, – рад, что ты идешь на поправку. Через пару дней тебе придется лично предстать перед командованием. Они ждут твоих комментариев, просто записи происшествия им оказалось недостаточно, – я занервничала, чует моя попа грядущие неприятности, политиканы явно что-то задумали, сидя в своих огромных кабинетах на Земле. – Артур, – тем временем продолжил кэп, – позволь полковнику остаться с Элизой.

– Вы же знаете, по инструкции не положено, – снова нудел врач.

– Отставить, док, – рявкнул Гаррисон, – я сказал.

Ворчащий майор снова проверил приборы и гордо удалился вместе с капитаном, бросившим у дверей:

– Норман, зайди ко мне, это срочно, – так, похоже, произошло что-то еще.

Это была последняя связанная мысль, док все же выполнил свою угрозу, накачав меня снотворным. Я уже не видела, как Шейн грациозно распрямился одним движением и тихонько вышел.

Шейн Норман

Моя девочка явно шла на поправку. Доктор едва не приплясывал от счастья, когда думал, что его никто не видит. Этот закрытый человек также, как и мы все, переживал за Элизу, неотлучно следя за ее состоянием в медицинском отсеке. Как он ни старался, выгнать меня не удалось, Артуру пришлось смириться с моим постоянным присутствием рядом со старшим пилотом Кроуфорд. После очередной бессонной ночи возле ее постели, пришло, наконец, подтверждение от службы безопасности Альтернеи. Нас признали парой. Родители прислали поздравление, которое я даже толком не читал. Все потом, когда мой свет очнется, но она все не просыпалась. Док становился все задумчивее, растерянно разводя руками.

– Не понимаю, – говорил он, – все показатели почти в норме, ей давно уже пора было прийти в себя, но ее словно что-то держит, не пуская обратно.

У моего народа есть легенда, что дух воина, получившего слишком серьезные ранения в бою, разделяется с телом, оказываясь на перепутье: соединиться с вечным космосом или остаться. Если у него нет якоря – кого-то близкого и родного, дух уходит в вечность, но его можно позвать обратно. Связь должна быть сильна, тогда воин воссоединится с плотью и снова ступит в мир живых. И я звал, умолял мою девочку вернуться, она услышала и пришла в себя.

Чистое незамутненное счастье затопило все мое существо, заставляя сердце трепетать. Упал на колени возле узкой койки и просто дышал ею, осторожно сжимая длинные пальчики. Мне требовался ее аромат, тепло ее кожи, нежное журчание голоса, вся она целиком. Мне хотелось так много в этот момент, что самому от себя становилось страшно, не выдержу, сорвусь, напугаю своим напором. Тонкое дрожащее стекло тишины разобьется, осыпая колкими осколками ненужных сейчас слов. Лишь мы вдвоем, здесь и сейчас. С каждым ударом моего сердца, она проникала в кровь, забирая то, что принадлежит ей по праву.

Приближение врача и капитана услышал не за долго до их появления:

– Я всегда буду рядом, моя малышка, – шепнул ей и снова замер, так и не поднявшись с колен.

Лок вновь пытался выставить меня, а Гаррисон отстаивал мое право остаться, ничего нового, если бы не странная категоричность кэпа в этот раз и его пугающая фраза о некоем срочном деле. Какой еще поворот приготовила для нас судьба? Все же дождался, пока Лиз заснула, и отправился за разъяснениями.

Каюта капитана, практически ничем не отличавшаяся от других офицерских комнат, разве что была немного больше, встретила меня привычным идеальным порядком и некоей аскетичностью. У мужчины не было семьи, а родственников не осталось. Вся его жизнь прошла на Виктории в служении своей стране. Мудрый, спокойный, но удивительно стойкий человек снискал уважение и любовь не только экипажа, но и тех, с кем он служил раньше. Кэп сидел за столом, китель небрежно брошен на спинку дивана – просто неслыханно с точки зрения его обыденности. Абсолютно седые, короткие волосы пребывали в беспорядке – еще одна весьма странная и настораживающая деталь, голубые глаза раздраженно сверкали, широкие крылья довольно крупного носа раздувались, и без того тонкие губы поджаты. На широких идеально выбритых смуглых скулах горел румянец гнева, а крепкие пальцы сжимали его причину – капитанский планшет с мигающим от слишком сильного физического воздействия экраном. Завидев меня, он подскочил:

– Нет, ты только посмотри на это! – рыкнул он и шмякнул несчастный девайс в мою грудь, как бы не треснул от такого усердия.

За нашу довольно долгую совместную службу на Виктории я видел Гаррисона в таком состоянии всего несколько раз, каждый из которых довольно ощутимо потрепал нервы всему экипажу, а кое-кому стоил звания и должности. Стараясь сохранять спокойствие, перевернул экран, где был открыт очередной запрос от капитана Неиды и, быстро пробежав текст глазами, зарычал, едва не ломая пополам многострадальный планшет.

– И как теперь реагировать на все это? Что делать? Штабные крысы ни за что не упустят такую блестящую возможность подобраться ближе к ноарийцам, и все за счет моей девочки! – в бешенстве ревел кэп.

Мда, вот это дилемма, а все дело в том, что сукин сын – капитан Тимерон заявил, что Элиза является его единственной, а посему он имеет полное право находиться с ней рядом, где бы она ни была, и принимать самое деятельное участие в ее судьбе. И вообще, он очень рассчитывает забрать ее на своей крейсер на правах избранного. И где же был этот избранный, когда МОЮ малышку пытался убить слетевший с катушек принц?

– Я прямо вижу, что именно ты хочешь спросить у меня, – сквозь зубы выдавил Гаррисон. – Посмотри запись, она многое прояснит для тебя.

Пришлось пересилить себя и включить воспроизведение. В каюте развернулось объемное изображение, правда камера была лишь одна – в браслете Лиз, и нельзя посмотреть, что делал и как вел себя каждый член экипажа, только те, что попадали в кадр. Гадкие слова принца вызывали глухую ненависть и ярость, хотелось разорвать зарвавшегося венценосного засранца, а дальше произошло нечто вообще из ряда вон – абсолютно осмысленное, жестокое нападение на женщину. Согласен в кэпом, воздействие на принца явно имело место быть, и теперь все мы окажемся втянуты в очередную политическую игру властителей. Глупо было бы думать, что император оставит без своего высочайшего внимания такой вопиющий инцидент, а, значит, малышку ждет путешествие на Ноарию, где она лично предстанет перед ним. Дворец – тот еще гадюшник, тамошние интриганы сумеют все вывернуть так, что Элиза будет сама виновата, чего доброго еще попытаются казнить на всякий случай, дабы не смела больше нарушать душевного спокойствия младшего принца. Последнее я, судя по всему, произнес вслух. Скрежет зубов кэпа и удары крепких кулаков по стене слышал, должно быть, каждый на Виктории.

– Мы не должны допустить, чтобы Лизи снова пострадала по вине этих недомужиков. Ты знаешь хоть что-нибудь о Тимероне? – спросил меня Гаррисон.

– Не слишком много, – снова и снова пробегал глазами текст его сообщения. – Генерал, уважаемый не только на собственной планете, но и далеко за ее пределами, талантливый, блестящий стратег, честь для него – не пустой звук, хотя в этом ты и так убедился, судя по тому, что он открыто выступил против члена императорской семьи. За это, вообще-то, у них полагаются страшные пытки и казнь. Видел, как все на мостике упали на колени? – спросил капитана, а тот кивнул. – Это действие особой силы, которой наделены мужчины правящей семьи, но Гектор смог сбросить ее влияние, значит, наша Лиз – действительно его единственная, и только это позволило ему вступиться за нее.