Но чуда не случается.

Шон останавливает машину, и мы выходим.

Третья лаборатория превосходит размерами все здания Коракса, что я видела прежде. Размах ее проектирования поражает – и вселяет надежду, что внутри такой громадины легко затеряться. Но все восторги тут же меркнут, стоит лишь взглянуть на защиту здания. Камеры по периметру, забор под напряжением, охранная сигнализация на дверях и кодовые замки, автоматически запирающиеся при одной лишь попытке взлома. Да, Нику как-то удавалось попасть внутрь, – но у нас нет ни его шпионских навыков, ни водительства и подсказок Рейвен, так что вламываться туда тайно для нас равносильно прогулке по стрельбищу с картонной мишенью на спине. Поэтому решено было идти днем. Через парадные ворота.

Наш план прост. Никто не ожидает беглецов там, откуда они едва унесли ноги. По традиции от преступников ждут интриг, запутанных схем и хитрых ловушек, – мы решили не оправдывать надежд. А по правде, заковыристые планы просто некому придумывать.

– Арт все время будет на связи. Если понадобится помощь – зови, – говорит Шон, вкладывая в мою руку ключи от машины. – Времени у тебя не много. Чем быстрее все сделаешь и вернешься, тем лучше.

Я киваю.

– Ты как? – осторожно уточняет он и прячет взгляд под светлыми ресницами.

Шон был против моего участия, но время не на нашей стороне, так что ему пришлось смириться. Я хочу ответить, что не волнуюсь, но язык присыхает к нёбу, – поэтому молча пожимаю плечами и прячу связку в карман.

– Ну, с богом, детки. – Артур хлопает меня по плечу и растворяется в толпе. Шон скрывается в противоположном направлении. Я поправляю парик, поглубже запихивая крошечный наушник в ухо, и перекидываю через шею ленту с магнитным пропуском на имя Блэйк Донахью. Сама же Блэйк, благодаря ловкости и природному шарму Артура, будет видеть чудесные сны минимум до вечера. А потом? А потом – хоть апокалипсис; главное, чтобы нас не было в радиусе мили от этого проклятого места.

Я останавливаюсь у входа, вежливо пропуская вперед немолодую женщину в точно такой же белоснежной форме, как у меня. Жду, пока она сверкнет пропуском, приложив его к сканеру, и повторяю за ней. Красная лампочка вспыхивает зеленым. Охранник лениво переводит взгляд на следующего, проходящего через ворота. В этой лаборатории меня не знают. Это красноречиво подтверждают равнодушные взгляды людей, спешащих на работу.

Вливаюсь в жужжащий, словно улей, поток сотрудников. Водоворот слов втягивает то в совершенно обыденные беседы вроде жалоб на усталость и неоплаченные выходные, то в пестрящие обилием неизвестных слов споры и обсуждения. Я буквально кожей ощущаю присутствие каждого из этих людей, и после стольких недель отшельничества мне больше всего хочется убраться от них подальше. Наконец отделившись от толпы и уверенно двинувшись по длинному коридору, снова прокручиваю в голове утренние наставления Шона, мысленно улыбаясь. Пока он, не упуская ни одной детали, добрался до момента отключения электрозащиты, Арт успел дважды позавтракать.

«Через полчаса после начала смены двое охранников устроят обход, на пункте наблюдения останется лишь диспетчер. Именно его и возьмет на себя Арт – попытается нагло вломиться в северный корпус. Оставшийся на посту решит проверить, почему сработала сигнализация и твоя задача – в этот момент незаметно проникнуть внутрь пункта управления и выключить защитную систему периметра, чтобы я смог попасть в здание. Дальше я займусь камерами и техникой сам. Арт вырубит охрану. Твое участие на этом заканчивается! Повторяю: заканчивается! Уходишь тем же способом, каким пришла, – через главные ворота».

Отсеки тянутся так далеко, что, кажется, нет им конца и края. Десятки коридоров, у́же и шире, кончаются всегда одинаково – раздвигающимися стеклянными дверьми, за которыми плетется новая паутина ходов. Персонал редеет, всасываясь в кабинеты, а я шагаю дальше, пытаясь не забыть план здания с отмеченным путем к комнате 360-В. Боже, храни настенные указатели!

– Я на месте, – докладывает в наушник Арт как раз в тот момент, когда из-за угла, едва не натыкаясь на меня, выворачивает охрана.

– И тебе хорошего дня, Агнес, – обернувшись, машу я женщине, скрывшейся в комнате с номером 334. – Увидимся вечером.

Первое правило выживания в неизвестной тебе среде – притвориться ее частью. Понятия не имею, откуда я это знаю, но, судя по всему, оно работает. Секьюрити плечом к плечу, как дворцовая охрана, шагают мимо, не удостоив меня даже взглядом, и я выдыхаю.

– Из тебя выйдет шикарный шпион, прием, – раздается в ухе нагловатый голос и обрывается шипением.

– Отстань, ты нас выдашь, – шепчу я, вытирая потные руки о подол халата.

– После каждой фразы по протоколу положено говорить «Прием», прием.

– К черту твой «Прием», прием.

– Узнаю свою девочку. – Артур на том конце довольно ухмыляется, и связь обрывается. Удивительно, но он в точности повторяет собственную сказанную когда-то фразу, прочитанную мной в дневнике Ника. Я с помощью пропуска миную еще один отсек. Приходится сделать крюк по коридору, чтобы найти нужную дверь, но, как только собираюсь постучать, она открывается сама и оттуда выкатывается усатый мужчина. Отпрыгиваю назад.

– Там в коридоре кто-то кричал, – нахожусь я, показывая в ту сторону, где активно «работает» Артур.

– Охрана разберется. Возвращайтесь на свое рабочее место, мисс.

Я медлю, пытаясь сориентироваться, куда идти. Вдруг в кабинете за его спиной загорается одна из лампочек. «Несанкционированное вторжение», – дважды произносит механический голос. Охранник тянется к рации на поясе.

– Стивенс, Маршал, прием. Северное крыло. Сработала сигнализация.

– И мистер Максфилд так не вовремя приехал! – охаю я.

– Полковник Максфилд здесь?

Здоровяк белеет – внезапно и неожиданно, словно вся кровь в его теле вмиг стекает в ноги.

– Да, я сама видела. Только что, – уверенно вру я. Дежурный оглядывается.

– Мы в противоположной части комплекса, – шипит рация.

– Черт! Надо бы северные ворота проверить.

– Я тоже так думаю, – поддакиваю сама не зная зачем.

– Мы закончим обход и вернемся.

– Лишь бы Максфилд вас не опередил, – бубню я себе под нос. – Надеюсь, просто электроника неисправна. Хорошего дня.

Охранник еще секунду медлит, но потом все же топает в сторону северных ворот. А я успеваю придержать дверь до того, как она захлопнется. Внутри темно, панель управления освещена только экраном. Я застываю, рассматривая кнопки, рычаги и мониторы – рядами справа и слева, вверху и внизу: кажется, им тут нет числа. Внутри поднимается паника.

– Вот же черт, Шон! То, что не надо, ты вываливал на нас с Артом тоннами, а о самом важном – где эта проклятая кнопка – не сказал!

Времени совсем мало, и я бросаюсь к панели, пытаясь прочесть надписи под кнопками.

– Давай же, давай, ну где ты? – громко шепчу я, как вдруг дверь за спиной открывается и чужой голос произносит:

– Виола?

Все внутренности подпрыгивают и с гулким хлопком падают вниз. Я сглатываю и медленно разворачиваюсь. В проходе стоит человек. Мужчина.

«Только не выдавать себя… Только не выдавать!»

Он подходит ближе, свет падает на его лицо. На вид не меньше сорока, ростом куда ниже местных военных. Волосы темные, глаза водянистые, глубоко посаженные, – в сочетании с широким носом они придают ему сходство с ястребом. Бросаю взгляд на погоны: майор.

– Блэйк. – Одеревенев от страха, я хватаюсь за висящий на шее пропуск, как за кольцо парашюта. – Меня зовут Блэйк, сэр. Вы ошиблись.

– Не валяй дурака, – говорит он, закрывая за собой дверь. – Ты меня не помнишь, верно?

Майор умолкает, продолжая пристально меня разглядывать. Ни один из нас не шевелится.

– Тебе нужны те, что справа. Под пластиковым колпаком.

Такого я не ожидала.

– Что? – Мой голос похож на мышиный писк.

– Вряд ли ты явилась сюда в одиночку. А парни наверняка пойдут в обход, ведь персонал их знает. Электрическая защита, я прав? Ты ведь ее ищешь?