Филиппу пора было домой. Тетя Агнешка и Бодек вышли его проводить. Тетя отворила калитку. Бодек, как обычно, радовался всем своим существом, от кончика носа до кончика хвоста.

– Скажи спасибо маме и передавай привет папе, – крикнула тетя, когда Филипп тронулся по Голубой улице.

Проехав с десяток метров, он немного притормозил и огляделся. Посмотрел налево и направо.

– Привет, волки! – сказал он вполголоса, чтобы только они могли его услышать.

И посмотрел в прищуренные волчьи глаза, вглядывающиеся в него из глубины садов, из-за домов и деревьев. В них не было ни капли угрозы. Прекрасные, внимательные, завораживающие глаза.

Они ему очень нравились.

– И что? – произнесла мама из другой комнаты. – Так и будешь весь день дома сидеть? За этим дурацким компьютером?

Она никогда не говорила просто «компьютер», всегда добавляла какое-нибудь значительное определение. Чаще всего «бесконечный» или «дурацкий». Может, потому, что для нее он ассоциировался исключительно с табличками, рядами цифр и бухгалтерскими программами. Кадры и оклады, обслуживание продаж и складов – она пользовалась им только для этого.

Мама Филиппа была бухгалтером в фирме, принадлежащей папе Филиппа. Но ей не нравилось быть бухгалтером. Она не признавалась, но это было видно по ее глазам, когда она садилась за компьютер. Впрочем, если кто-то обожает бухгалтерию, то вряд ли говорит: «Эти идиотские цифры!», «Что за кретин это рассчитал?», «Вечно мне приходится что-то за вами исправлять, как я это ненавижу». И много чего похуже.

На самом деле фирма принадлежала не только папе Филиппа. Совладельцами были пан Кароль и пан Стефан. Оба очень громко говорили, лысели и могли пространно высказаться по любому вопросу.

Фирма называлась «ООО “Метал-Корф”», и это было практически все, что Филипп о ней знал. Однажды он спросил папу, чем именно они с коллегами занимаются, и в ответ услышал всего одно, но очень длинное предложение:

– Мы производим металлические конструкции: контейнеры, сосуды под давлением и без, сварные сетки, ограждения, навесы, ступени, витрины, перила и перекрытия, а кроме того, мы делаем антикоррозийное покрытие, – а потом папа глубоко вдохнул и добавил: – Теперь все понятно? Прекрасно. Ну тогда будь добр, дай мне вздремнуть. Мне нужно хотя бы пятнадцать минут тишины и покоя.

Папа был уставшим. Постоянно. На работу он приходил уже уставшим, потому что не высыпался. Возвращался уставшим, потому что работал четырнадцать часов. Ложился поздно, потому что поздно возвращался. Поэтому не высыпался и снова шел на работу уставшим.

Из всего этого Филипп усвоил две вещи: «Мы производим металлические конструкции» и что он никогда не будет работать в фирме «Метал-Корф» и ни в какой другой, где производят металлические конструкции.

Охотнее всего он бы засунул все эти конструкции в металлическую ракету, закрыл бы ее на металлический замок и запустил в космос на какую-нибудь металлическую планету. Потому что только там металлические конструкции не становились бы причиной чьей-то грусти, злости или усталости. Они были бы источником счастья и радости.

– Я спрашиваю, ты так и будешь сидеть весь день за этим дурацким компьютером?

– Мам, я играю.

– Опять в какие-нибудь дурацкие стрелялки.

– Но здесь нужно стрелять по чудовищам. Кетоны захватывают земли Пулитов, но не убивают их, а борются с Нуадхами, которые враги – и для Пулитов тоже. Если их всех поубивать, то воцарится мир и можно будет начать строительство города. Но это только на следующем уровне. Сейчас я должен ликвидировать этих чудовищ. Один раз они меня уже убили, но у меня осталось еще две жизни, так что норм.

– Послушай, что ты говоришь! – потеряла терпение мама. – В любом случае мне нужен компьютер. Я должна просмотреть еще миллион накладных. Я хочу разделаться с этим как можно быстрее. Так что заканчивай. На дворе август, хорошая погода, суббота. Что ты вообще делаешь дома?

– Ты слышал, что мама сказала? – к голосу мамы присоединился голос папы.

– Ведь я только начал!

– Не спорь.

– Я только начал!

– Филипп!

Папа вернулся с работы четверть часа назад и, конечно же, хотел отдохнуть.

– Но все уехали! – Филипп попробовал воспользоваться другим аргументом.

– Ты был в лагере в начале июля. Уже забыл? – ответила мама. – Надо было лучше договариваться с друзьями. А на велосипеде ты можешь и один покататься. К тому же, кажется, Павел не уехал. Я видела его вчера во дворе, – не сдавалась мама.

Конечно, Павел. Который теперь ходит с Адрианом. Разве мама сможет это понять? Какое это непреодолимое препятствие? У Филиппа не было желания это проверять.

Он взял велосипед – и был таков.

Какое-то время он бесцельно кружил по пустому микрорайону. А потом его как-то занесло на Голубую улицу.

Он затормозил перед калиткой, поставил ногу на бордюр и не понимал, что делать дальше. Позвонить? Не позвонить? Ведь сегодня суббота, у тети наверняка есть дела поинтереснее, чем проводить время с племянником.

Пока он размышлял и уже приготовился было ускользнуть, из-за дома, точнее из сада, выбежал Бодек. А как только он увидел, кто стоит по другую сторону ограды, то сразу решил поделиться этим открытием со всем Волчьим Потоком. Разумеется, через минуту тетя была уже у калитки.

Филипп сразу подумал, что она наверняка писала эту свою новую книгу. И ему стало стыдно, что он ее беспокоит.

– Тетя! – крикнул он, прежде чем она успела ему открыть. – Я здесь только проездом.

– И очень хорошо, – ответила тетя. – Приятно, что ты не обходишь за версту дом старой тетки.

– Но, тетя…

По правде говоря, Филипп не знал, что он тут делает. Ведь ему не нужно было ничего привозить тете или забирать от нее. Могут ли иногда велосипеды вести себя как живые и самостоятельно решать, куда поехать? Видимо, его велосипед мог.

– Осталось еще немного того творожника с позавчера. Надеюсь, в нем не накопились токсичные элементы. – Тетю, казалось, вообще не беспокоил тот факт, что визит был незапланированный. – Тебе скучно? Друзья разъехались? Знаешь что? Может, ты побудешь у меня в саду? Жаль в такой день сидеть в четырех стенах. Я поставила этот огромный разноцветный зонт. Сейчас принесу что-нибудь попить. Ну и творожник, да? Рискнешь?

Бодек уже перестал лаять, но всем своим видом давал понять, как сильно ему нравятся слова хозяйки.

– Тетя, а ты сейчас не пишешь свою книгу? – неуверенно спросил Филипп.

Тетя Агнешка внимательно посмотрела на него, как будто этот вопрос ее удивил.

– В определенном смысле да, – ответила она.

– О! Ну видишь!

– В определенном смысле я все время ее пишу. Просто много о ней думая.

Через пять минут тетя Агнешка разместилась на садовом стуле под огромным разноцветным зонтом, у стола, на котором стояли стаканы, сок, пирог и фрукты, а Филипп сел на траву и трепал шерсть довольного Бодека. И разговаривали они о Бодеке. О том, что он умеет, какой он умный и понимает все, что ему говорят. И о том, что тетя совершенно не возражает, если Филипп иногда будет брать его на длительные прогулки, если захочет.

– Мне нужно спросить у мамы, – сказал Филипп.

А в глубине души почувствовал такую радость, что даже на несколько минут замолчал. А потом спросил:

– Ты составляешь ее у себя в голове? Эту книгу? Всю? С начала до конца?

– Книгу? Ну да. Составляю ее у себя в голове.

– Все слова по порядку?

– Ну нет, не прямо так. Я думаю о том, что хотела бы написать и почему именно это. Представляю себе героев – как они выглядят, сколько им лет, как их зовут. Придумываю манеру речи, характер, привычки, что они любят, а что нет. А прежде всего – отвечаю себе на вопрос, для чего они должны оказаться в моей книге. Почему именно в этой истории. Если их присутствие должно что-то значить, то они должны что-то делать. Что-то говорить. Принимать решения. Встречать на своем пути других людей. Должны что-то чувствовать, чего-то желать, чего-то бояться, кого-то или что-то любить. Что-то их должно беспокоить. Куда-то они должны стремиться. Необязательно буквально. Но они должны куда-то идти. Как в жизни.