На следующий день вечером мы вернулись домой. Я была наполнена радостными впечатлениями, которые сохранились до Рождества. Рождество мы тоже отмечали в Перми, но уже скромнее. На Рождество мы посетили очень красивый православный храм.
Новогодние праздники прошли, и мы продолжили свою спокойную жизнь. Дальше мы перезимовали без всяких приключений и происшествий. В эту зиму, как и в последующие, было немножко сложновато с питанием, а именно чувствовался дефицит растительной пищи. Фруктов было очень мало, экзотических мы вообще не видели. Эта многолетняя война полностью разрушила международную торговлю, поэтому фрукты мы видели только в сезон урожая, и то только местные. Овощей тоже было мало. Наше положение спасал лес. Тайга всегда была богата на урожай. Если нет одного плода, то обязательно найдется другой. Мы активно собирали и ягоды, и орехи, и травы. Готовили, замораживали. В общем, цинга от дефицита растительной пищи нам не грозила.
Пока мы спокойно зимовали, я заметила, как сильно подросла моя кошка Дарина. Она выросла такой большой, такой красивой и пушистой. Ее невероятно пушистый хвост стал словно беличий. Не достигнув и одного года, она уже весила четыре килограмма. И это неудивительно. Мы всегда кормили ее отборным мясом пойманной дичи, но только в вареном виде. Мы баловали ее, заботились, ухаживали, как за принцессой. А какой у нее был характер! Почти как у меня. Только росла она весьма избалованной. Она взрослела в течение трех лет, такая вот порода невская маскарадная. Впрочем, я тоже, как и она, совсем не хотела взрослеть. Она очень любила играться с шуршащей игрушкой. В этом была ее особенность. Стоило только зашуршать чему-нибудь в наших руках, фантику или бумажке, – все, она тут же подбегала и просила кинуть поиграть. И мы всегда отвечали ей взаимностью. Быстро сворачивали бумажку в шарик и готовились швырнуть, она сразу на старт, мяу-мяу, постоянно возникал фальстарт. Но как только начинал лететь шарик, она молниеносно стартовала, а если находилась на гладком паркете, то стартовала, сильно буксуя, как старый мускул-кар. Мы всегда смеялись. Еще она любила просто валяться и часто лежала на спине. Любила умываться лежа. Как только я к ней подходила, она сразу ложилась, давая мне знать, что хочет ласки. Еще ей нравилось, когда я прикасалась к ее мордочке своим лбом. Часто возникали моменты во время кормежки: когда мы ей накладывали в миску еду, она, вместо того чтобы начинать кушать, вертела своей попой, виляя пушистым хвостиком. Я в таком случае говорила:
– Ты не кошка. Ты матрешка.
Правда, это возникало только тогда, когда она была не очень голодная.
Как-то Анатолий мне рассказал, для чего кошкам нужны усы и хвост. Оказывается, усами кошки измеряют ширину прохода, поэтому длина усов всегда соответствует ширине туловища. А хвост нужен для погашения эмоций. Да-да! Кошки тоже весьма эмоциональные животные и даже умеют проливать слезы. Когда мы смеялись, она лезла ласкаться, когда кричали, мяукала, чтобы мы успокоились. Она, как и большинство кошек, умела чувствовать наше внутреннее, душевное состояние. Вот такая у меня удивительная кошка Дарина.
Наступила весна. В первый месяц весны мы никуда не выезжали, потому что ездить по расплывающейся от таяния снега дороге было рискованно. Ведь в случае застревания машины на помощь вряд ли бы кто-то приехал. Хотя моя машина была настоящим внедорожником, тем не менее мы не рисковали.
Как только наступило лето, Анатолий снова решил сделать мне сюрприз. Устроил мне путешествие по ближайшим городам. Пока война не дошла, я получила возможность увидеть другие города. Естественно, кошку мы тоже взяли с собой. Наш маршрут пролегал через следующие города: Пермь, Ижевск, Казань, Набережные Челны, Уфу, Челябинск, Екатеринбург, Пермь. В каждом городе мы останавливались на пару дней. Каждый город дарил мне положительные впечатления, но все они были разные. Ижевск запомнился мне как небольшой, но милый, ухоженный мегаполис с очень красивым Свято-Михайловским собором. Пропитанная историей Казань и вовсе считалась самым красивым городом в нашем путешествии. Набережные Челны показались мне очень современным, но скромным мегаполисом. Уфа, город на семи холмах, оставила у меня двоякое впечатление – современный деловой город, разбросанный на огромной территории, с самой большой площадью лесного массива. Местные жители называли его Три Шурупа. Забавно. Челябинск тоже показался мне современным мегаполисом, но с невероятно огромным количеством заводов и фабрик. Екатеринбург я посчитала самым современным городом, усеянным застекленными небоскребами. Однако их всех объединяло одно – большое количество современных стратегических военных предприятий, работающих на полную мощность без перерыва и выходных. Круглые сутки в этих, да и в других мелких городах, в огромном количестве штамповали оружие, боевые машины, роботов и детали к ним. Отправляться южнее мы не стали. Линия фронта пролегала недалеко. Единственный крупный город, который мы не решались посетить, это Нижний Тагил, и никогда туда не ездили. Такое решение было неспроста. Именно этот город впоследствии превратился в один из крупнейших центров производства терминаторов, перешедший под полный контроль машин. Мне очень понравилось это путешествие в отличие от моей кошки. Куда деваться? Питомца не бросишь. Мы в ответе за тех, кого приручили. Поэтому мы взяли ее с собой. Такое путешествие мы повторяли каждое лето, до тех пор пока война не внесла свои коррективы.
Шли годы. Мне исполнилось шесть лет. Я постепенно взрослела, но по-прежнему очень любила пошалить. Правда, от этого иногда немного страдал Анатолий. Как-то раз, когда он что-то делал в подвале, я решила выкинуть очередную шалость. На лестничной площадке перед спуском в подвал был выключатель света. Я взяла и выключила свет, оставив его в темноте. Последовал крик:
– Ли Мун!
Затем последовали грохот и нецензурная брань.
От подобных шалостей мне всегда было смешно и весело, я не понимала, что ему может быть больно и неудобно. Но он прощал мне все, потому что любил54. Единственное, что ему не нравилось, это прятки, особенно в лесу. После одного случая, когда он не смог меня найти в лесу, я больше не пряталась так хорошо от него. Я всегда умела очень хорошо прятаться. В будущем эта способность послужила мне во благо. Но хорошо прятаться от Анатолия было плохо, а вот от машин и роботов самое то.
В шесть лет Анатолий оформил меня на дистанционное обучение. Так я начала учиться в школе. Для меня было доступно только дистанционное обучение. Не самое лучшее решение, однако благодаря моей любознательности и многолетним усилиям моего дядюшки я выросла гораздо умнее моих сверстников и знала многое. Например, я уже в семь лет самостоятельно узнала, откуда берутся дети, и, дав знать об этом Анатолию, поставила его в неловкое положение. Правда, мое обучение не всегда проходило гладко. У меня не все получалось, многого я не понимала. К тому же я росла очень капризной. Анатолий здорово намучился с моими капризами. Я и будучи взрослой оставалась такой же, хотя уже не очень. Такой уж у меня характер. На многое влияло отсутствие вербального общения со сверстниками. Хотя я активно общалась онлайн с разными людьми, и с Анастасией, кстати, тоже.
Со временем я начала замечать исчезновение моих друзей, с которыми я поддерживала виртуальное общение. Я не понимала, в чем причина, пока не узнала, что война просто уносила их жизни. Так произошло и с Анастасией. Правда, подтверждения ее гибели не было. После того как она пропала, я больше ничего о ней не слышала. Я вообще не получала никакой информации о ней. Жива она или нет, ничего не известно. Но я дала себе слово: если она жива, то в будущем я обязательно ее найду. Она так ни разу к нам и не приезжала.
В семь лет мне перенастроили иммунитет. Я если и болела, то лишь легкой простудой, и довольно редко. Однако для меня, и для Анатолия тоже, всегда существовала угроза заболевания бешенством и энцефалитом. Лес был полон диких животных и насекомых, любой укус мог оказаться заразным. Животные никогда не умирали от нейротропных вирусов, поражающих людей, но всегда были носителями. А вот для человека вирусы бешенства и энцефалита всегда были опасными. Бешенство было смертельно опасным. Смертность от бешенства была близка к ста процентам. А энцефалит делал людей почти безжизненными инвалидами, полностью парализуя нервную систему. И это не менялось. Медицина не могла найти эффективного метода лечения болезней, вызванных нейротропными вирусами. А вирус бешенства признали самым хитрым. Главной особенностью этих вирусов было то, что они заражали нейронные клетки человека, и антитела иммунитета не могли их обнаружить. Вирус бешенства по нервной системе достигал головного мозга и разъедал мозжечок, вследствие чего через неделю возникала смерть. Но с годами этот вирус мутировал и стал атаковать весь головной мозг. Смерть наступала уже через три-четыре недели, медленно и мучительно убивая свою жертву. Действия больного были абсолютно неадекватными. Поэтому, находясь в лесу, мы всегда надевали плотную одежду, закрывая ноги и руки.
