Откинув одеяло, Беверли вновь почуяла неладное: куда-то делась надетая перед сном пижама, зато непонятно откуда взялись свободные полосатые трусы Фредерика и майка-алкоголичка. Но большее удивление вызвали огромные ноги, сплошь покрытые тёмными волосами, а ещё кое-что в трусах – Беверли слетела с кровати, схватилась за это не менее огромными руками и закричала от ужаса. Басом.

Кто забрал её девичье тело и почему она выглядит как здоровый волосатый мужик? Вернее, как Фредерик – Беверли в панике носилась по гостевой спальне, каждый раз встречаясь со своим отражением в большом зеркале над столом. Не своим, конечно: глупая шутка стала продолжением кошмара, но проснуться не получалось.

– Так, Беверли, спокойно, ты не сходишь с ума. Или сходишь?.. – для начала нужно было унять эмоции, хотя собственным словам Беверли не верила, а голос казался чужим. – Нет, не может быть… Фредерик! – позвала Беверли единственного человека, способного помочь. – Фре-е-ед!

– Чего вопишь? – в дверях появилась ещё одна Беверли, то есть не Беверли. Даже высокий женский голос не поменял интонацию мужа.

– Фредерик? – Беверли протянула к нему руку и в очередной раз испугалась грубости мужской кисти. – Фредерик, что случилось?

– Почём я знаю? – светло-карие глаза метали молнии, на голове образовалось воронье гнездо, а на обычно безупречно гладкой переносице появились заломы.

– Не хмурься так, морщины появятся! – воскликнула Беверли: недавно делала мезотерапию, чтобы поддержать упругость кожи.

– Тебя только это заботит? – вторая Беверли, точнее, Фредерик, скрестил руки на груди и вздёрнул бровь, что тоже не способствовало сохранению гладкости.

– Чёрт, я на работу позвонить не смогу, – зависла Беверли и прикрыла рот ладонью: дело принимало катастрофический оборот.

– Беверли! – взвизгнул Фредерик. – Сколько можно быть такой безмозглой! – Он грозно топнул ногой, но зрелище выглядело скорее комично, поэтому для пущего устрашения Фредерик схватил Беверли за предплечья: – Мы обменялись телами, понимаешь?

– Хватит орать, я не глухая! – неожиданно для себя громко рыкнула Беверли и попыталась отстранить Фредерика: силу не рассчитала, отчего он полетел на пол. – Ой, прости!

Беверли кинулась было ловить своё драгоценное тело, но стукнулась головой о висящую на стене полку: никогда её не замечала, зато Фредерик ещё при покупке дома сказал, что для высоких людей решение крайне непрактичное, благо в гостевую спальню он заходил редко. От резкой боли в глазах потемнело, и Беверли, потеряв равновесие из-за волнения и головокружения, осела на пол: казалось, закроет глаза, затем откроет, и всё закончится.

– Чёрт! Беверли! Очнись! – Фредерик вцепился острыми ногтями в щёки. – Надо что-то делать!

– Но что? – Чуда не случилось, голос был всё ещё по-мужски низким, а на Беверли смотрело её собственное лицо, перекошенное от гнева.

– Только не реви! – Фредерик, округлив глаза, отпрянул и тоже плюхнулся задницей на пол. – Не реви, я сказал!

Пару раз всхлипнув, Беверли потёрла нос, а потом плотину прорвало: зарыдала с подвыванием – усугублял ситуацию и утробный грубый вой, сопровождавший истерику. Содрогнувшись и покрывшись красными пятнами, Фредерик на четвереньках выполз из спальни.

– А-а-а! Это ты винова-а-ат, – Беверли вплела в завывания слова.

– Нет, ты! – злобно пискнул из коридора Фредерик, а спустя минуту дверь супружеской спальни со стуком закрылась.

Фредерик вынырнул из сюрреалистичного кошмара, услышав собственный крик. Но странность состояла в том, что крик доносился откуда-то извне, тогда как он лежал на своей кровати и почему-то был одет в розовую пижаму Беверли, которая совершенно не подходила по размеру. К пижаме также прилагались миниатюрные кисти, накрашенные длинные ногти, худые ноги, аккуратная грудь и рост почти на фут ниже – Фредерик вскочил с постели, сразу обнаружив изменившийся ракурс обзора.

Ощущение, что ужасный сон вот-вот должен закончиться, не отпускало, но похожий на него мужик продолжал орать благим матом из гостевой спальни, а Фредерик в зеркале в коридоре увидел отражение Беверли. Единственная догадка, скорее всего, и была верной, но правдоподобнее в условиях монополии вариантов не становилась: они с женой обменялись телами!

Беверли, как обычно, истерила, превращая брутальную мужскую внешность в карикатуру, Фредерик ничего не мог поделать, чтобы достучаться до никчёмной дурочки. Попытки воззвать к голосу разума оказались безуспешными; стоило Беверли зарыдать, как Фредерик лишился способности мыслить рационально: потерял самообладание и ретировался. Жена и раньше плакала, это всегда выводило из себя. Почему женщины не могут решать проблемы хладнокровно?

Теперь и Фредерику следовало подавить вспышку гнева и успокоиться: первым на ум пришло содержимое бара на первом этаже. Но идею сразу же отверг – возлияния испортят безупречную внешность Беверли, да и трезво работающий мозг сейчас нужнее. В общем, воспользоваться лежавшим на столике ноутбуком всяко полезнее: Фредерик открыл браузер и, с трудом попадая по клавишам и царапая их ногтями, ввёл интересующий его поисковый запрос.

Увы, ничего стоящего внимания не находилось – несколько книг, множество фильмов на заданную тему. Преимущественно романтические комедии. Фредерик злорадно оскалился: в каком месте здесь комедия и для кого, абсолютно непонятно. Где-то на восьмой странице выдачи обнаружились ссылки на сайты с чёрной магией, но и тут его ждала неудача: то не мог пробиться через проверку, то ресурсы оказывались заблокированными. Бредни какие-то, чёрной магии не существует. Как, впрочем, и обмена телами…

Мозгом осмыслить случившееся Фредерик не мог, но он находился в теле Беверли независимо от принятия этого факта. Значит, нужно было что-то делать. Например, надеяться, что следующим утром наваждение отпустит и всё вернётся на свои места. А если нет?

Рыдания Беверли уже давно притихли, так что Фредерик рискнул выйти на разведку: обнаружил жену по-прежнему сидящей на полу.

– Ты как? – спросил Фредерик, заглядывая в комнату из-за дверного косяка: уже понял, что перевес сил в этой ситуации не в его пользу, поэтому интеллектуальное преимущество не поможет.

– А как ты думаешь? – глаза Беверли опухли, но в мужском обличье казалось, что прошлую ночь она беспробудно пила и теперь страдает от глубокого похмелья.

– Пойдём поедим чего, – предложил Фредерик, вспомнив, что с утра они не завтракали.

– Есть только то-о-орт!.. – вдруг заголосила Беверли, за что захотелось её стукнуть.

– Значит, будем есть торт, – отрезал Фредерик.

На кухне Беверли сшибала все углы и роняла посуду, не в состоянии справиться со слишком габаритным телом, Фредерик попытался было накрыть стол за неё, но столкнулся с собственной немощью: не хватало роста дотянуться до верхней полки, да и стул у барной стойки оказался непомерно высоким, что серьёзно остудило пыл.

Однако на изменившийся женский вкус торт был совсем ничего – слабый пол ведь любит сладкое. Беверли же кривилась и принималась пускать не то слёзы, не то слюни, не то сопли, манерно оттопырив мизинец, когда держала ложку.

– Сделай что-нибудь, Фред, – наконец сказала она, вытирая глаза.

– Я не сведущ в чёрной магии, – Фредерик изо всех сил старался не обращать внимания на то, как мерзко его мужское тело выглядит с женской начинкой.

– Это же закончится, да? – не унималась Беверли.

– Слушай, я знаю не больше тебя! – рявкнул Фредерик, но голос предательски ушёл в серебряное сопрано.

Это привело Беверли в относительную норму: округлила глаза и посмотрела на Фредерика, словно очнувшись.

– Мы же спали, да? Может, нам снова надо уснуть? – заговорила она с надеждой. Фредерик нахмурился, скептически оценивая потенциал предложения. – Если не попробуем, не узнаем, сработает или нет. Так?

– Так, – обречённо согласился Фредерик и посмотрел в окно: солнце светило ещё ярко, но тени становились длиннее.