— Как могло случиться, что до сих пор никто не снял такого кино? — спрашивал Трент. — Я хочу ска­зать, вы наверняка об этом думали, да? Спилберг. Лукас. Кэмерон. Я вам напомню, что бюджет студии «Фокс» вот-вот прорвет этот гребаный озоновый слой.

— Если мы с тобой это напишем, они заплатят, — сказал я.

— Нам ведь нужны спецэффекты? Я имею в виду, мы ведь не собираемся рассматривать все это как нечто, похожее на бекетовское⁸⁴ экзистенциалист­ское дерьмо?

— Нам нужен самый масштабный фильм со времен «Титаника», Трент.

— И этой фигни «без известных имен» тоже не будет, — добавил Трент, принимая очередную дозу своего собственного героина. — Эти придурки от киноискусства думают, что утвердить на роль талант с именем — это грех. Блин, ведь не круто?

— Да пошел ты, Трент.

— Я имею в виду, ради всего святого — что?

— Ничего. Словесный тик, сынок. Ты прав. Не круто. Харриет хочет, чтобы роль Евы играла Джулия Роберте, — сказал я, стараясь сохранить приличест­вующее выражение лица. Хочется услышать за это похвалы.

— Очень плохо, что Боб Де Ниро уже играл Лю­цифера в «Сердце ангела», — сказал Трент, сильно потирая нос, будто пытаясь возбудить его. — И Ни­колсон в «Иствикских ведьмах». Блин! И Пачино совсем недавно снялся в роли Сатаны в этой туфте с Киану Ривзом.

(Сказать вам, каким выглядит список актеров, которым выпала возможность сыграть меня? Он выглядит очень коротким.)

— Депп, — бросил я. — И Киану тут же припрыгает как гиббон. Но нам понадобятся офигенно талантли­вые актеры. Нужно еще подумать над ролями второ­го плана, которые будут исполняться звездами. Мо­жет быть, найдем какого-нибудь древнего старпера для роли Бога. Роберта Планта с бородой.

— Да, а у нас вообще-то будет Бог? Я просто думаю, что это будет нечто среднее между десницей, звездой, яйцом, оком, космической пылью, переработанное Гигером.

— Мне нравится ход твоих мыслей, Трент. Мне определенно нравится ход твоих мыслей.

Все это, естественно, должно было повлиять на мои отношения с Виолеттой. (Внимание! Вопрос: была ли привязанность Ганна к Виолетте на пользу ему самому?) Уж если она не читала «Тела в движении, тела на отдыхе», какой мне был смысл «напоминать» ей о бунтаре Люцифере, падении и сражении с Хрис­том на земле?

—      Это станет самой грандиозной рекламной кам­панией, — говорил я ей, попивая дайкири в «Свон-сонге».

Я помалкивал об отеле «Ритц». Насколько ей из­вестно, я до сих пор живу в своей квартире в Клеркенуэлле. Важно держать ее на расстоянии от Харриет и Трента, важно, если я все еще буду поддерживать иллюзию того, что она получит роль такую, о которой страшно даже мечтать. Тем временем ее уже очаро­вала щедро потраченная мной сумма (невниматель­ное отношение к бумажнику, продемонстрированное ей, — просчет с моей стороны), но все это вопрос времени, а потом она будет ожидать встреч, воздуш­ных поцелуев, мидасовских рукопожатий и неизбеж­ных обсуждений условий контракта. Здесь, на земле, все всегда лишь вопрос времени.

— В четверг Харриет отправила одного из своих людей на переговоры с компанией «МакДоналдс». МакДьявол. Вот-вот подпишем контракт с разработчи­ками компьютерных игр «Квейк». А, да, мы еще соби­раемся выпустить коллекционные карты «Падшие ангелы». Как та серия «Мой козырь — моя грудь».

— Грудь?

— Харриет уже вычеркивает из списка малых ин­весторов. Росчерк Принца Факита за устрицами в ресторане «Нон» обрисовал сумму в четыре с поло­виной миллиона. Ты не поверишь, как легко выкола­чивать у людей деньги на фильм. Но только тогда, когда требуется достаточно внушительная сумма, поэтому-то у этих, блин, индийцев и итальяшек киш­ка тонка.

— Ты ведь говорил с ней обо мне, правда, Деклан? — спросила Виолетта, видимо предположив, что я вдруг заговорю с ней на каком-нибудь африканском язы­ке. — Я имею в виду, ты ведь спрашивал, да?

— Я тебе уже сказал: Ева.

Виолетта, скрестив ноги и свесив стилет с пальцев ног, застыла. Весьма своевременно.

— Не пудри мне мозги, Деклан, — сказала она.

Я кладу руку ей на колено.

— Я лично не могу тебе ничего предложить. Я не занимаюсь подбором актеров. На это у нас есть Хейгар Хеффлфингер, ты ведь знаешь. Она несговорчива. Очень хороша. Строга в хорошем смысле. Хорошая в строгом. В общем, такая, какой и должен быть ассис­тент режиссера по подбору актеров. Как я уже сказал, это не в моей компетенции, но это мой сценарий. Послушай, а как ты смотришь на роль Саломеи?

— Кого?

— Царя Ирода. Принцессы. Тоже рыжеволосая, знаешь, я об этом думал.

— Не сомневаюсь, что ты лжешь.

— О чем же?

— О роли Евы. Знаешь, я еще не законченная иди­отка.

Виолетта быстро все усваивает. Новость о том, что с моим Беном все в порядке, она встретила ши­рокой улыбкой и стремительно направилась к опус­тошенному будуару, где взяла у меня в рот с таким азартом и такой пеной, что мои брови как поднялись в самом начале, так и не опустились в самом конце. (Лучше было бы вообще не смотреть в зеркало: че­ресчур большой живот и волосатые ноги, двойной подбородок, соски, плоские уши, тело, убивающее все сладострастие момента, — но лишь до тех пор, пока я не начал замечать порнографический потенциал в наших эстетических несоответствиях...) Но она ко­варна. Она уже начала ограничивать число актов. Это должно было продемонстрировать, что ее валюта все еще в ходу. Еще даже до того, как речь зашла о реаль­ной встрече с продюсером и режиссером, она держа­ла под контролем свой оргазм.

— Виолетта, — сказал я. — Виолетта. Если бы это зависело от меня... Но послушай. Послушай же. Я не ассистент режиссера, но одним из условий контрак­та является то, что я должен помогать им советами. Харриет набросала на этой неделе договоры. Но какая разница, кто будет ассистентом режиссера по подбору актеров, эта гнусная Хейгар Хеффлфингер или нет, ведь режиссер-то фильма Трент Бинток, а Трент Бинток считает меня творческим гением. Если я скажу ему, что на роль Евы должна пробоваться ты, если я скажу ему, что на роль Евы должна пробоваться ты... Ты слушаешь, что я тебе говорю?

Еще чуть-чуть и появятся слезы. Нежно блестящие глаза были уже полны. Она закрыла их на секунду — три, четыре, пять, — медленно подрагивая ноздрями.

— Знаешь ли ты, кого Харриет планирует пригла­сить на роль Люцифера? Знаешь ли ты, с кем она разговаривала вчера вечером по телефону?

Виолетта открыла глаза. Вокруг все было знакомо. Возможно, когда-то отец пугал ее этим именем — для ее же блага, — и теперь, испуганная, она смотрела на меня так, будто ждала, что я спасу ее от этого страха.

— Джонни Депп, — сказал я спокойно, отпил не­много от своего напитка и посмотрел в окно.

Она опустила голову, наступил момент созерца­тельной тишины. Когда она снова подняла глаза, у нее на лице была сдержанная, почти горькая улыбка.

— Мы это заслужили, Деклан, — сказала она. — Ты понимаешь, о чем я? Мы, блин, это заслужили.

♦

Обо мне существует широко известное ошибочное представление. Клевета, распространенная церко­вью, а именно: если заключить со мной договор, я обязательно обману. Конечно же, это вздор. Я ни­когда не обманываю. Никогда не доводилось. Не верите, спросите Роберта Джонсона или Джимми Пейджа⁸⁵. Просто люди настолько слепы и глухи к двусмысленности своего языка, что состряпанное ими тяп-ляп я обязательно исполняю, но только в форме, которую они даже не могли предположить. «Я хочу быть так же богат, как мой отец». Логично. Нельхаил совершает обвал на рынках, папаша — бан­крот, ну, спасибо задушу, браток. Конечно, это дурац­кий пример. Но представьте себе, с каким удивлени­ем потом вы покидаете свое тело. (Те, кому удается заключить со мной сделку, эти наглые, гнусные не­годяи, стоя одной ногой в могиле, готовы стать еще более наглыми и более гнусными в обмен на то, что после смерти о них «позаботятся».)