– У меня есть кое-какие вопросы насчёт того, о чём ты умолчала в резюме, – холодно сообщает Макс.

Его взгляд обжигает, а тон вызывает ледяные мурашки по коже. Невольно ёжусь. Не самое лучшее начало разговора.

И… Макс ворвался сюда неожиданно. Утром он так не смотрел. И так не разговаривал.

Похоже, подонок что-то узнал. Ему не до церемоний. И он злится.

Неужели…

Сглатываю ком в горле, боясь даже мысленно сформулировать догадку.

– Какие вопросы? – стараюсь спросить как можно непонимающе.

Судя по его испытывающему и чуть прищуренному взгляду – не стоило и пытаться.

– Думаю, лучше обсудить в кабинете. Одевайся скорее, у меня мало времени на личные разговоры.

Макс не дожидается ответа – просто разворачивается и идёт к двери. Но я успеваю заметить, как он перед этим снова окидывает моё тело многозначительным взглядом.

Снова оно. Это унизительное положение, когда приходится зависеть от слов мудака, терпеть его командный тон и мириться с его манерами.

И я не выдерживаю.

– Нечего заходить без стука, – едва слышно выплёскиваю недовольство.

Макс замирает на полпути. Услышал.

Как бы ни хотелось, чтобы он просто пошёл дальше, но увы. Сегодня точно не мой день.

Мудак разворачивается, задумчиво смеряет меня взглядом… Цепким таким, въедливым.

– Я стучал. Бывшая стриптизёрша не привыкла, что на неё смотрят? – насмешливо спрашивает.

До боли прикусываю губу, стараясь не реагировать на язвительность слов. Арина работала танцовщицей в элитном клубе, но это не значит именно стриптиз. Скорее всего, это были гоу-гоу танцы. Я никогда не спрашивала.

Но не это имеет значения. Гораздо сильнее дербанит тон Макса. Такая неоднозначная усмешка. Непонятно, подонок действительно намекает на танцевальное прошлое, или… Или это насмешка над моей ролью.

Вроде бы успокоившееся сердце снова ускоряет темп.

– К этому никогда нельзя привыкнуть, – с достоинством обозначаю. Просто на всякий случай.

Макс чуть медлит, словно собирается что-то сделать или сказать. Но почти сразу разворачивается обратно, бросив:

– Пять минут, – и выходит.

*******************

Захожу в кабинет босса в странной апатии. Запретив себе накручивать проблемы заранее, я на удивление быстро успокоилась. Стало будто даже всё равно. Ну и пусть он выяснил правду. Зато так можно будет высказать всё, что думаю, не сдерживать в себе. И в любом случае не сдаваться. Из всего можно извлечь выгоду.

Но стоит только сесть напротив подонка, поймать на себе всё тот же странный его взгляд, – и сердце снова грозит выскочить из груди. Остаётся только надеется, что этот стук не слышен мудаку. Как и не видно, что я начинаю нервно разминать пальцы. И рада бы перестать, но не получается.

– Я привык думать, что почти все заслуживают второй шанс, – Макс заговаривает неожиданно. – И если бы ты была честна со мной на собеседовании…

Он выдерживает небольшую паузу, продолжая испытывать меня давящим взглядом. Жар мгновенно приливает к коже. Его слова отдаются глухими ударами по вискам. В горле пересыхает. Мне стоит всё больше усилий выдерживать его взгляд.

– Но обман я не терплю.

Вспыхиваю, мечтая исчезнуть. О чём ещё может быть речь, как не о правде?

И не так уж легко принять эту реальность, как я настраивалась. Высказать ему всё, что скопилось на душе и придумать способ извлечь из этого выгоду, совсем не получается. Вместо этого вырывается только тихое:

– Можно узнать, о чём речь?

Мудак усмехается, прекрасно видя моё состояние.

– А ты не знаешь? – насмешливо спрашивает.

И этот снисходительно пренебрежительный тон наконец заставляет меня взять себя в руки. Что бы ни было, я не собираюсь пресмыкаться и лепетать перед ублюдком. Я выдержу навалившееся испытание с достоинством.

Пока правда не озвучена, можно представить, что её нет.

– Понятно, что я о многом умолчала в резюме. Но думаю, моя личная жизнь должна оставаться личной. Она не имеет отношения к моим профессиональным качествам, – как ни странно, мне сразу удаётся говорить ровно, сдержанно, невозмутимо.

Взгляд Макса становится ещё более тяжёлым и внимательным. Он словно сканирует меня.

– Имидж нашей компании имеет значение на мировом рынке. Я даю возможность многим, в ком вижу потенциал. Закрываю глаза на опыт и образование, если верю, что это того стоит. Но предпочёл бы знать, что беру на работу достойных людей, а не… – Макс осекается, пробегается взглядом по мне сверху вниз и обратно. А потом вкрадчиво добавляет: – Не тех, кто преследует личные интересы.

Поджимаю губы, стараясь не реагировать на дрожь по телу.

– К чему это длинное вступление? Давай сразу к делу.

Ожидание мучит сильнее всего. Ещё чуть-чуть, и я сама выпалю правду. Невыносимо быть в таком напряжении.

– Мой личный помощник наводит справки с места учёбы и работы новых сотрудников. Плюс, некоторые семейные нюансы. Я не лезу в дебри, но, надеюсь, ты согласишься, что кое-что нам стоит знать, – не реагируя на мою взвинченность, спокойно начинает Макс.

А у меня сердце чуть не останавливается в этот момент.

– Например? – почти беззвучно спрашиваю.

Ну вот. Секунда – и всем моим планам конец. И никакой альтернативы им нет. Я могу бесконечно храбриться, но в глубине души понимаю это.

– Например, что ваш клуб – по сути, элитный бордель, а танцовщицы – проститутки в нём.

Только и могу, что часто моргать в ошеломлении. Я была готова услышать что угодно (и в первую очередь, правду), но уж точно не это.

Осознание его слов приходит медленно, но настойчиво. Ярко, сбивая дыхание.

Но как?..

Арина… Этого не может быть.

– Это неправда! – протестующе восклицаю.

И только потом вспоминаю, кто передо мной и что обсуждается. Во взгляде Макса мелькает озадаченность, но голос звучит насмешливо:

– Серьёзно? У меня хватает доказательств.

Растерянно вожу взглядом по кабинету. Лишь бы не смотреть на мудака, отчитывающего меня за то, к чему я вообще не имею отношения!

Как и подруга. Я уверена. Арина – очень добрая и позитивная девушка. Красивая, яркая, уверенная в себе. У неё просто не может и не могло быть оснований для такого. Это же унизительно.

Но Макс говорил слишком уверенно. И в глубине души я допускаю – он прав. Клуб действительно непрост. Но даже это ещё ничего не значит.

– Даже если это так, то я бы не стала заниматься таким, – уверенно возражаю, представив себя на месте Арины. – Я работала там от безысходности, мне были нужны большие деньги, но на подобные предложения я не соглашалась.

Действительно, у Арины были проблемы с болезнью матери. Насколько я знаю, это было единственной причиной, по которой подруга пошла работать в клуб. Она любит танцевать, но всегда понимала, что это рискованно.

Звенящая пауза мне в ответ не предвещает ничего хорошего.

Задумчиво провожу рукой по волосам, неосознанно взъерошив их. Мало что понимаю вообще. Когда узнал про тот клуб, почему-то сильно разочаровался. Это было словно предательством. И дело даже не в пресловутом имидже компании.

Но реакция Арины… Самая настоящая оскорблённая невинность. Праведный гнев.

Но в то же время до этого девочка краснела, мялась, нервничала. Словно знала, о чём пойдёт речь. И – более того – чувствовала вину. Вела себя так, будто мне и вправду есть за что её отчитывать.

В эти размышления вписывается ещё один недавно нарытый интересный факт: Арина устроилась в клуб через месяц после диагноза матери. Нетрудно сопоставить это…

К чёрту домыслы. Нужны факты.

Встаю, прохожу до двери, запираю её на замок. При этом не свожу глаз с Арины, слежу за реакцией.

Девчонка почти не дышит, слегка ведёт плечами, уставившись на стену перед собой. Ну а я больше не колеблюсь – намеренно неторопливо сокращаю между нами расстояние. Шаг за шагом, не сводя взгляда, откровенно любуясь. Ворот её рубашки оголяет тонкие ключицы, которые смотрятся особенно изящно в обрамлении коричневых сияющих на солнце локонов. Небольшая грудь… Вспоминаю, как она просвечивала сквозь мокрую ткань. Сглатываю.