Филипп VI и его министры беспомощно смотрели на происходящее. Поражение иссушило налоговые поступления, а страх заставлял людей тратить все, что у них было, на латание стен. Растущее отчаяние французского правительства отразилось в жестоких мерах, которые стали необходимы для получения даже небольших сумм денег. Поставщики армии, вынужденные осуществлять свою работу без средств, начали забирать без оплаты провизию, повозки и лошадей, вызывая гнев и беспорядки в северных городах. Более богатые церкви были вынуждены отдать свои драгоценности, золотую и серебряную утварь. Одно только аббатство Сен-Дени отдало 130 изделий на сумму более 1.200 ливров. Уполномоченные забрали бы и знаменитое распятие с драгоценными камнями, подаренное Папой Евгением III за 200 лет до этого, если бы на его основании не было надписи, отлучающей от церкви всех кто покусится на него. В провинциях некоторые бальи и сенешали начали кампанию по конфискации имущества, взимая штрафы вместо военной службы, конфискуя товары и деньги для ремонта укреплений и выплаты жалования армии. По словам бальи Шомона, потребность короля в войсках была первостепенной. Государственные интересы не потерпят сопротивления, сказал сенешаль Сентонжа; войска дезертируют, если им не заплатят[903].

Неясно, как много Филипп VI и его министры знали о том, что происходило на юго-западе. Непосредственным результатом отступления Иоанна Нормандского из Эгийона стал крах французских позиций в южном Перигоре и большей части Ажене. Французы удержали свои опорные пункты в долине Гаронны: Порт-Сент-Мари и Ажен, где были сильные гарнизоны, и Марманде, ниже по течению от Эгийона. Но в последние дни августа англичане установили прочный контроль над всей долиной Ло ниже Вильнева, а также над большинством оставшихся форпостов французской армии между этой долиной и Дордонью. Граф Ланкастер совершил неспешный военный променад по региону, занимая города без сопротивления[904].

Задача сохранить хоть что-то из позиций французской короны на юго-западе была возложена на Жана, графа Арманьяка, который был назначен королевским лейтенантом. Но у него практически не было войск, казна была пуста, а его попытки собрать деньги и людей настойчиво пресекались приказами короля, противоречащими его собственным. В течение трех месяцев после назначения он угрожал подать в отставку. "Я не могу и не буду исполнять обязанности лейтенанта и командира, — писал он, — при короле, который без согласования со мной отменяет приказы, которые я отдаю для ведения войны"[905].

4 сентября 1346 года лидеры англо-гасконской армии собрались в замке Ла-Реоль, чтобы спланировать свои дальнейшие действия. Ввиду отсутствия организованного сопротивления они решили разделить свои силы на три части. Архидьякон, Гайяр де Дюрфор, и бароны Ажене были оставлены удерживать свою провинцию и совершать набеги на территории к востоку от нее. Большая часть остальных гасконских дружин была передана под командование Берара и Бернара-Эзи д'Альбре и отправлена для завершения завоевания Базаде, к югу от Гаронны. Сам Ланкастер, которого больше интересовало политическое влияние, чем ползучее завоевание, предложил совершить дальний рейд на север. 12 сентября 1346 года он выступил из Ла-Реоля с 1.000 латников и неопределенным количеством конной пехоты. Около половины латников и большая часть пехоты, вероятно, были гасконцами. Их боевой дух был высок. Гасконцы согласились служить без жалованья в течение месяца — знак того, что они рассчитывали получить прибыль от выкупов за пленных и добычи под началом удачливого полководца.

Целью Ланкастера было вернуть под свой контроль провинцию Сентонж и северные подступы к Бордо. Его метод достижения этой цели был очень смелым. Он предложил нанести сильный удар далеко на север от спорной области, отрезать ее от подкреплений, деморализовать ее защитников, пока они не будут готовы сдаться без серьезного сопротивления. Возможно, именно из-за возможности грабежа он выбрал Пуатье, один из самых богатых городов центральной Франции, в качестве своей главной цели.

Англо-гасконцы в течение восьми дней без передышки шли от Гаронны до Шаранты. 20 сентября они прибыли к Шатонеф, в 10 милях от Ангулема. Здесь граф остановился, чтобы починить мост, который жители сломали при его приближении, и был отвлечен от своей цели выходкой Уолтера Мэнни, не в первый и не в последний раз, когда приключения этого безрассудного сорвиголовы осложнили ход войны. Мэнни добился от герцога Нормандского безопасного проезда для себя и двадцати товарищей, чтобы пересечь Францию и присоединиться к армии Эдуарда III на севере. По сути, он купил его, заплатив выкуп за одного из друзей герцога, которого он захватил в плен в стычке под Эгийоном. Это была одна из тех сделок на границе государственных и частных дел, которые были столь характерны для XIV века. Но не все были готовы принять выданный герцогом документ за чистую монету. Когда группа Мэнни ехала по дороге Бордо ― Париж, они были схвачены отрядом французских солдат и доставлены в город Сен-Жан-д'Анжели, где их бросили в тюрьму. Самому Мэнни удалось бежать с двумя друзьями, но остальные члены группы все еще томились в тюрьме, когда графу Ланкастеру сообщили об их тяжелом положении. Сен-Жан-д'Анжели находился примерно в 40 милях к северо-западу от Шатонеф за равнинами Они, тогда одного из самых богатых винодельческих регионов Франции. Это был небольшой обнесенный стеной городок, важный местный рынок и речной порт, лежащий под сенью бенедиктинского аббатства, чьи реликвии, включая голову Святого Иоанна Крестителя, сделали его одним из главных перевалочных пунктов на пути паломников в Сантьяго-де-Компостела. Стены и барбаканы, которые, как сообщалось десятилетие спустя, были разрушены и во многих местах осыпались, вероятно, были в не лучшем состоянии и в 1346 году. Когда 22 сентября 1346 года нагрянули англичане, город пал при первом же штурме. Аббатство, большинство складов и особняков купцов были жестоко разграблены. Тех, кого пощадили, по приказу Ланкастера обложили большими выкупами и контрибуциями и заставили принести клятву верности своему новому государю. Тех, кто возражал, заключали в тюрьму, а у тех, кто сумел бежать, конфисковали имущество. Но бежавших было не так много. Жители Сен-Жан-д'Анжели были ошеломлены обрушившимся на них ударом. Большинство из них держали свои возражения при себе и старались спасти хоть что-то от своего рухнувшего мира. По выражению Ланкастера, они "превратились в англичан"[906].

30 сентября армия Ланкастера, численность которой несколько уменьшилась из-за людей оставленных в гарнизоне Сен-Жан-д'Анжели, возобновила свой быстрый марш, преодолевая около 20 миль в день. 2 или 3 октября 1346 года они ворвались в маленький городок Люзиньян, расположенный на небольшом расстоянии к юго-западу от Пуатье. Сопротивление горожан было слабым. Замок, хотя и был мощно укреплен и заполнен дворянами региона, которые укрылись там со своими семьями, не оказал никакого сопротивления. Защитники выслали эмиссаров, чтобы встретить англичан с ключами от города. Жители Люзиньяна, как и жители Сен-Жан-д'Анжели, довольно быстро примирились с властью агентов короля Эдуарда III и в течение последующих недель возвращались, чтобы восстановить руины своих домов и выкупить свое имущество у солдат, которые его разграбили[907].

В Пуатье дела обстояли лучше, чем в Люзиньяне. Церкви этого великого церковного города были наполнены сокровищами, не только своими, но и многих монастырей близлежащей округи, чьи общины грузили их на телеги и присоединялись к массе беженцев, хлынувших в город, когда распространилась весть о походе графа Дерби. Но, несмотря на свое впечатляющее положение на вершине полукруга скал над слиянием двух рек, Пуатье в плане обороны был слаб. Часть города не имела стен, подступы к нему защищали только земляные укрепления и траншеи. Там, где стены были, они были старыми и местами разрушенными[908]. Гарнизон пришлось собирать в кратчайшие сроки из мелких вассалов некоторых местных дворян.