Эдуард III и Дерби разработали свои планы в феврале 1345 года. Сенешаль, Николас Беше, был отозван. Он не имел успеха, и его здоровье пошатнулось — судьба многих англичан, отправленных в болотистую местность средневекового Бордо. Его заменил Ральф, лорд Стаффорд, гораздо более величественная фигура, который был отправлен в Бордо с небольшим передовым отрядом, чтобы подготовить почву. Сам Дерби рассчитывал последовать за ним в мае[766].

Все военные катастрофы французов в 1345 году были вызваны решением, которое они приняли в первые месяцы года, чтобы избежать наступательной войны на юго-западе и провести там простую операцию по удержанию, пока основные усилия будут предприниматься в других местах. Дело не в том, что французские министры не знали о планах Эдуарда III в отношении юго-западного театра войны. Они знали их общую направленность с удивительной точностью не позднее середины марта 1345 года[767]. Но им отчаянно не хватало денег. Кроме церковных десятин и неопределенного вклада от габеля, единственными значительными налоговыми поступлениями, которые собирались, были налоги с продаж в размере четырех пенсов с фунта, которые все еще платили некоторые города северных и центральных провинций. На юге не собиралось ничего. Усилия правительства по улучшению положения начались только в марте 1345 года, когда из-за срыва Авиньонской конференции война снова стала казаться неизбежной для некоторых, если не для всех, налогоплательщиков. Но тогда правительство действовало по проверенному временем методу — ведя поэтапные переговоры через уполномоченных с одной общиной за другой. В начале апреля парижане выделили щедрую субсидию, равную стоимости содержания 500 солдат в течение шести месяцев. Остальную Францию призвали последовать их примеру, но результаты были крайне неоднородными и особенно разочаровывающими на юге. Более того, большинство из тех, кто согласился выплатить субсидию, сделали это на условиях, что ее сбор начнется в сентябре, что было чрезвычайной задержкой в политических условиях 1345 года[768].

Министры Филиппа VI считали, что главная угроза будет исходить с севера. В каком-то смысле они были правы. Именно оттуда исходила бы главная угроза, если бы Эдуарду III не помешали другие события. По этой причине, а также потому, что защита севера всегда была более чувствительным вопросом с политической точки зрения, все военные ресурсы северной и центральной Франции были сосредоточены там. Арьер-бан был провозглашен 29 апреля 1345 года. Вскоре после этого сбор армии был назначен на 22 июля в Аррасе. На южный театр не только не были отправлены подкрепления из других частей Франции, но и войска, набранные в Лангедоке, были направлены на север. Для подкрепления своих людей на гасконской границе французы, как ни удивительно, рассчитывали на правительства Кастилии, Арагона и Португалии, с которыми в то время велись очень неспешные переговоры. В результате, силы Филиппа VI были серьезно перенапряжены в течение всего лета, и особенно в его начале. Небольшая береговая охрана следила за берегами Сентонжа и Пуату. Весь Совет Ла-Рошели был занят подготовкой обороны своего города, который был главным атлантическим портом к югу от Луары. Но там не было военного флота, чтобы перехватить корабли графа Дерби. Те немногие корабли, которые были мобилизованы, несколько галер из арсенала Руана и парусные суда, реквизированные в портах Ла-Манша, находились на севере. Внутри страны гарнизоны поглощали большую часть имеющихся ресурсов. В Сентонже, вдоль северного берега Жиронды, находилось небольшое количество войск под командованием Луи де Пуатье, графа Валентинуа, специально присланного из Парижа. Еще одно войско было собрано в его собственной области сенешалем Ажена Робертом де Худето. Он был назначен королевским лейтенантом в Лангедоке. Сдерживание было единственной политикой, доступной для этих людей. Население юга призывали активизировать свои усилия и подвергали потокам королевской пропаганды, рассказывающей об ужасах, которые англичане собирались навести на их дома. Но перемирие в Малеструа оставалось в силе. Призывы были восприняты с полной апатией. Большинство общин находили какие-то причины уклоняться от просьб королевского комиссара о выделении средств и людей; некоторые, например, Каркассон, отказывались наотрез[769].

Армия Генри Ланкастера была готова в Саутгемптоне к 22 мая 1345 года, с запозданием всего на неделю от назначенного срока, — шедевр тщательной подготовки, сведенный на нет капризами погоды. Сильные юго-западные ветры задержали его флот из более чем 150 кораблей на несколько недель в Соленте[770]. А в Гаскони дворяне, возбужденные перспективой вернуть свои потерянные земли, не могли ждать. Небольшие группы вооруженных людей уже начали проникать в оккупированный французами Сентонж в течение мая. В период с 4 по 6 июня 1345 года гасконцы напали на Монтравель, огромный замок с крепкими стенами недалеко от Кастильона на северном берегу Дордони. Они нагрянули неожиданно и захватили его. Монтравель был тем местом, которое, должно быть, было недоступно для ответа французов в условиях 1345 года. Монбретон, расположенный на небольшом расстоянии вверх по течению, был взят несколькими днями позже. Это были первые акты открытой войны, отказ от перемирия, которого ежедневно ожидала вся Франция. В Ажене сенешаль потребовал срочно прислать подкрепление из Тулузы. В соседних провинциях дворянство призывали к оружию в одном округе за другим, по мере того как новости доходили до чиновников в течение следующих нескольких дней[771].

Официальная кампания была открыта английским сенешалем Ральфом Стаффордом во второй половине июня 1345 года. Он осадил Блай, а затем, оставив там сильное прикрытие, Лангон. Это были ближайшие к Бордо крупные французские гарнизонные города, очевидные цели для английского наступления, поэтому они были хорошо подготовлены и укреплены. Ни один из них не проявил никаких признаков быстрой сдачи. Пока основные силы герцогства терпеливо сидели под стенами Блая и Лангона, иррегулярные банды вольных авантюристов пробирались на французскую территорию и внезапно обрушивались на уязвимые места, вели мобильную войну. Эта обескураживающая череда широко разбросанных атак была чрезвычайно трудной для отражения силами французских командиров и приводила к беспорядкам, совершенно несоразмерным с важностью завоеваний. Более того, не все успехи были незначительными. В Перигоре, который пострадал больше всего, гасконские налетчики объединились с мятежными местными дворянами на всей территории провинции, а не только в южных частях, восставших вместе с сеньорами д'Альбре в 1340 году. На крайнем севере Перигора, на границе с Лимузеном недовольный бастард из графской семьи бродил со смешанным отрядом гасконцев и местных жителей. Нонтрон, город на холме, который был одним из главных рынков региона и защищался королевским гарнизоном, пал перед ним в июле. Анс, расположенный к востоку от Периге, последовал за ним в августе. Сам Периге мог пасть в результате хорошо организованного заговора между группой горожан и местным дворянином на английской службе. Если бы их план не был раскрыт, они захватили бы ворота Пюи-Сен-Фронт и заняли бы Бург с помощью шестидесяти латников и контингента из англо-гасконского гарнизона в Мюсидане[772].

Французская оборона была столь же не скоординированной, как и нападения англо-гасконцев. К началу августа 1345 года французские войска в Сентонже были заняты отражением набегов и обороной Блая. Небольшая армия, которую Роберт де Худето собрал в Ажене, понимая, что угроза все еще далека, занималась осадой Кассеней, единственного английского гарнизона в непосредственной близости от них. Примерно в 40 милях от него независимые силы, собранные графом Арманьяком, осаждали незначительный англо-гасконский гарнизон в Моншампе недалеко от Кондома. Самая большая концентрация французских войск на юго-западе была собрана в июле Бертраном де л'Иль и графом Перигора. Примерно в это время они осадили Монкюк, замок, занятый людьми сеньора д'Альбре, который стоял над дорогой на юг из Бержерака, на небольшом расстоянии от города. Это решение, по-видимому, не имело лучшего стратегического обоснования, чем тот факт, что граф претендовал на Монкюк как на свой собственный. В северном Перигоре и в Базаде вокруг Лангона вообще не было значительных французских сил. Епископ Бове был с Луи де Пуатье в Сентонже. Но он не был военным человеком, и какие бы усилия он ни предпринимал, ему не удалось навести стратегический порядок в этом хаосе[773].