Результат всей этой деятельности был поистине поразительным. Близлежащие гавани были опустошены. Корабли, собравшиеся в Даунсе, и флот Пяти портов были приведены залив Оруэлл. К ним присоединились крупные корабли западного Адмиралтейства. Они больше не были нужны для обороны побережья, так как французский флот ушел в Северное море. К 20 июня 1340 года был собран флот вторжения, размер которого точно не известен, но, по современным оценкам, он состоял из 120–160 кораблей с продовольствием, снаряжением и экипажами. Эдуард III разместился на борту корабля Cog  Thomas. Архиепископ Стратфорд отстранился от дел, а затем ушел в отставку[552].

Английский флот прошел мимо  мыса Харвич на рассвете 22 июня 1340 года, подгоняемый сильным северо-западным ветром[553]. Поздно вечером 23 июня англичане стояли у фламандского побережья, к западу от устья реки Звин. В устье реки виднелась масса французского флота, борта кораблей были надстроены, а носы, полуюты и мачты укреплены деревянными сооружениями "рядами башен". Включая союзников (несколько фламандских кораблей, верных короне, и несколько испанских вспомогательных судов), их численность теперь составляла 213 кораблей. На борту одного из них французские командиры собрались на совет. Барбавера, самый опытный моряк среди них, начал беспокоиться из-за тесной якорной стоянки, на которой был пришвартован французский флот. В устье реки было недостаточно места для маневрирования такого огромного флота. Ветер дул со стороны моря. Он настоял на том, чтобы адмиралы, Гуго Кирье и Николя Бегюше, вывели свой флот в открытое море вечером того же дня и атаковали англичан с наветренной стороны, когда те попытаются высадить своих людей на берег. Но Кирье и Бегюше были склонны слушать старых морских волков не больше, чем Эдуард III. Их беспокоило, что если они уйдут в открытое море, то англичане могут проскользнуть мимо них и высадить свою армию во Фландрии прежде, чем они смогут помешать им. Поэтому они выстроили корабли в три линии поперек устья реки, как сухопутную армию. В первой линии они разместили девятнадцать самых больших судов, включая захваченный ранее Christopher, который выделялся из окружающей массы кораблей как монумент. Каждая линия была соединена цепями, чтобы образовать непроходимый барьер для врага.

Англичане провели свой военный совет немного позже французов. Реджинальд Кобэм и два рыцаря были высажены на берег в Бланкенберге, чтобы разведать якорную стоянку у Слейса. Они и представили полный отчет о боевом порядке французского флота. Из их отчета англичане могли убедиться в слабости французской позиции, о которой Барбавера предупреждал своих начальников и решили подождать до следующего дня, когда можно будет атаковать при попутном ветре и приливе.

Устье реки Звин заилилось в конце XV века, и сегодня место величайшего средневекового морского сражения покрыто мелиорированными сельскохозяйственными угодьями и песчаными дюнами. В 1340 году эстуарий[554] представлял собой участок мелководья шириной около 3 миль у входа с моря и простирался примерно на 10 миль вглубь страны в направлении города Брюгге. С северо-восточной стороны он был ограничен низменным островом Кадсан, а с западной — длинной дамбой, на которой находилась огромная толпа вооруженных фламандцев. Вдоль западной стороны располагались причалы Брюгге: Слейс, Дендермонде и Дамме. Как и французы, англичане выстроили свой флот в три боевые линии. Ранним днем 24 июня 1340 года они начали наступать с севера на устье Звина.

В построении французского флота не все было в порядке. Корабли слишком долго находились на своих боевых постах, и их линии, которые первоначально располагались по всей ширине залива, отдрейфовали на восток, нагромождая корабли друг на друга у острова Кадсан. В таких условиях цепи скреплявшие корабли были бесполезны. В момент запоздалого прозрения адмиралы приказали снять их. Затем французский флот попытался отойти на запад. Отделившееся судно их передней линии, Riche  de  Leure, сцепилось с первым из английских кораблей. Эти два корабля сошлись на краю сцены сражения, в то время как первая английская линия флота врезалась во французскую.

Две линии флотов включали самые большие корабли с каждой стороны: с английской стороны — корабли Ярмута и более крупные суда Пяти портов, включая флагманский корабль Эдуарда III Cog  Thomas; с французской стороны — захваченный Christopher, St  Denis, монстр, перевозивший 200 моряков, и другие крупные корабли королевского флота и портов Сены. Техника боя заключалась в том, что каждый корабль причаливал к врагу с помощью крючьев, экипаж осыпал стрелами палубу противника с носовых башен и мачт, а затем брал на абордаж и рубил оставшихся в живых. Обе стороны также использовали небольшие камнеметы и огромные арбалеты, известные как спрингалды, но роль этих машин была скорее драматической, чем эффективной. Решающее преимущество английских кораблей заключалось в гораздо большем количестве опытных и хорошо экипированных латников и лучников. Английский длинный лук (longbow) еще раз доказал свое превосходство над арбалетом, который использовали французы и их итальянские вспомогательные войска. Он был более точным и имел большую дальность стрельбы. Кроме того, из него можно было стрелять в очень быстром темпе, стрелы сыпались на французские экипажи "как град зимой", как описал это один лондонец; в то время как арбалет приходилось довольно долго заряжать перед каждым выстрелом. В течение сражения французские стрелки испытывали дополнительный дискомфорт от того, что им приходилось целиться под слепящим солнцем.

Передовые линии сцепились в схватке примерно с трех часов дня. Примерно к семи часам французским кораблям, находившимся в тылу, стало ясно, что в авангарде произошла ужасная резня их товарищей. Они не могли вступить в бой, так как их собственная линия находилась за французским авангардом и англичанами, и у них не хватало сил, чтобы обойти их западным галсом. Их черед настал вечером, когда англичане, прорвавшись через остатки первой французской линии и обрушились на них. Поскольку меньшие французские корабли были поставлены во второй линии, у англичан появилось дополнительное преимущество — большая высота бортов, с которой можно было вести огонь. Видя, как идет сражение, фламандцы стали выходить из Слейса и других гаваней Звина на своих кораблях и присоединяться к сражению, атакуя французов с тыла, в то время как англичане делали это с фронта. С наступлением ночи третья французская линия, состоявшая из нормандских торговых судов во главе с кораблями из Дьеппа и королевскими гребными баланжье, попыталась вырваться из ловушки. Сражение переросло в серию стычек, когда англичане пытались преградить им путь. Около десяти часов вечера бой затих. Два корабля продолжали сражаться всю ночь. Saint-Jame, самый большой из кораблей Дьеппа, и корабль из Сэндвича, принадлежавший приору Крайстчерча, не смогли расцепиться, и когда на рассвете следующего дня англичане наконец поднялись на борт Saint-Jame, они насчитали 400 трупов противника.

Французы потерпели морскую катастрофу такого масштаба, равной которой не было до этого. Из 213 французских кораблей, участвовавших в сражении, англичане захватили 190, включая Christopher и Cog  Edward, отнятые у них в 1338 году, и еще несколько кораблей такого же размера. Шесть галер под командованием Барбавера использовали свою скорость и маневренность для бегства, как только стало ясно, что французская первая линия терпит поражение. Четырем из шести гребных баланжье, базировавшихся в Дьеппе, также удалось уйти[555]. Тринадцати другим удалось спастись утром 25 июня 1340 года, их безуспешно преследовал Джон Краббе с ярмутским флотом. Экипажи и войска на борту кораблей, которым не удалось спастись, были перебиты почти поголовно. При захвате корабля никого не щадили, а тех, кто пытался спастись бросившись в море, фламандцы встречали на берегу и забивали до смерти. Даже Фруассар, поэт-романтик сражений, с отвращением пишет о этой "свирепой и ужасной" бойне. "На море, — писал он, — нет ни отступления, ни бегства, ни плена, можно только сражаться и подчиняясь приговору судьбы"[556]. Эдуард III с удовлетворением писал своему сыну, что каждый прилив приносит все больше трупов на побережье Фландрии. Погибло от 16.000 до 18.000 французов, включая обоих адмиралов. Кирье был убит, когда его корабль был взят на абордаж. Бегюше был узнан и взят в плен. Но условности аристократической войны не были применены к опустошителю английского южного побережья. Эдуард III приказал повесить его на мачте корабля, которым он командовал.