– Какие пробки?! Самолет на носу! Они должны приезжать заранее! – отрезал грозный голос полной дамы в сарафане, украшенном бесчисленными тюльпанами.

Иван Васильевич втянул голову в плечи.

Прошло еще 15 минут. Напряжение нарастало. Кто-то пытался атаковать дежурного регистратора. Но девушка была ни при чем, она только развела руки.

– Есть у кого-нибудь телефон турфирмы? – метал гром и молнии солидный господин в роговых очках и полосатых штанах.

– Я только что звонила, – пискнула миниатюрная дама, похожая на актрису Ахеджакову. – Странно, но связи нет, абонент, говорят, недоступен.

– Господа, тут что-то не так! – снова включился грозный бас.

Ивану Васильевичу вдруг показалось, что он находится в центре птичьего базара. Туристы, словно птицы в разноцветных опереньях, голосили все одновременно. Один он молча улыбался про себя. «Почему они так волнуются? Путевки продавали милейшие люди. Ну задержались немного, сейчас приедут».Однако никто не приезжал.

Внезапно гул встревоженной толпы перекрыл голос из динамика: «Заканчивается регистрация на рейс Санкт-Петербург – Афины».

– Негодяи! Они нас кинули!

– А что значит «кинули»? – встрепенулся Иван Васильевич.

– А то и значит: собрали с нас денежки и тю-тю, – ответил кто-то с раздражением.

В это мгновение у здания аэропорта резко затормозила машина. Из нее выскочил молодой человек в шортах и оказался в центре встревоженного улья. Все стихли.

– Я только что оттуда!

– Откуда?

– Я слетал к офису турфирмы.

– И?

– Закрыто. Никого.

– Кинули, мерзавцы! Последние деньги, три года не отдыхал! Вот она – жизнь по Чубайсу! При Союзе в Болгарию ездила, никаких забот, негодяи! – неслось со всех сторон.

Иван Васильевич беспомощно оглядывался. Затем решил обратиться к голосившей рядом соседке.

– Послушайте, но мы ведь оплатили и путевки, и авиабилеты. Как они могут нас не отвезти в Грецию?

Соседка перестала посылать проклятья и внимательно посмотрела на Ивана Васильевича. Затем, не выбирая выражений, выпалила:

– Вы дурак или прикидываетесь? Какие путевки, какие билеты? Что вы собираетесь предъявлять регистраторше? Вы что, больной? Не понимаете, что нас надули, на-ду-ли!

– То есть вы хотите сказать, что самолет улетит без нас? – Иван Васильевич пытался не терять достоинства и говорить как можно спокойнее.

– Да, дорогой инопланетянин, именно так. Самолет – в Афины, а вы – домой, на печку, – отрезала соседка.

– Но этого не может быть! Я всю жизнь готовился к этой поездке! У меня больше нет монет…

– Каких монет?! У вас вообще больше ничего нет. У вас теперь должны быть денежки на обратный автобус: Пулково – дом.

– Не-ет, не может быть… – отрешенно, уже не глядя на соседку, протянул Иван Васильевич. «Регистрация на рейс Санкт-Петербург – Афины закончена». Бесстрастный голос из динамика перекрыл отчаянные крики туристов.

Через пятнадцать минут серебристый лайнер вырулил на взлетно-посадочную полосу, и уже ничто не могло помешать его мощному разбегу. Еще мгновение – и, словно неудержимый альбатрос, он взмыл в небо.

Не обращая внимания на окружающих, Иван Васильевич быстро поднялся, взял чемодан и направился мимо регистраторши в сторону массивных стеклянных дверей.

– Вы куда?!

Иван Васильевич не расслышал изумленного голоса девушки. Его интересовали только плавно взлетающий самолет и направление его полета. Не заметил он и двух охранников, которые двинулись ему наперерез.

– Гражданин, стойте! Вы куда собрались?

Продолжая пристально следить за траекторией полета уменьшающегося лайнера, Иван Васильевич машинально ответил:

– В Грецию.

Ему преградили путь. Шум голосов за его спиной внезапно стих.

– Извините, но ваш самолет улетел, ничем не можем вам помочь.

– Пропустите меня! – Иван Васильевич попытался обойти двух дюжих мужчин и встревоженную регистраторшу.

– Куда пропустить? Там летное поле.

– Но я запомнил, в какую сторону он полетел.

Преграждавшие ему путь переглянулись.

– Вы что, решили полететь за ним, как птица? – попробовал пошутить один из охранников.

– Нет, не полететь, я пойду пешком в Грецию, я теперь знаю направление.

Воцарилась оглушительная тишина.

– Хорошая идея, – только и смог вымолвить охранник.

Иван Васильевич попробовал снова обойти преграду. Его взяли под руки.

– Нет, уважаемый, так дело не пойдет. До Греции вы вряд ли доберетесь, а вот устроить авиакатастрофу сможете вполне. Нас посадят в тюрьму. А вы на все это будете взирать с небес. Как вам такой вариант? – голос охранника был одновременно насмешлив и неумолим.

– Не волнуйтесь, я быстро пересеку взлетное поле.

– Вот до чего нас довели! Товарищ до Греции пешком собрался идти! – послышался из толпы истеричный женский выкрик.

– Забирайте его в кутузку. Вы же видите, он не успокоится, – посоветовала миловидная девушка-регистратор.

– Зачем в кутузку? – усмехнулся веселый охранник. – Подождите. Любезный, вы говорите, что запомнили направление полета лайнера и знаете, куда идти.

– Да, – твердо ответил Иван Васильевич.

– Вот и хорошо, – примирительным тоном продолжил охранник. – Для вас принципиально идти в Грецию именно через взлетно-посадочную полосу?

Иван Васильевич с удивлением посмотрел на говорящего и задумался.

– Мне главное – в Грецию.

– Вот, видите, как хорошо. Проблема решаема. Давайте сделаем так. Сейчас вы выйдете через те двери из аэропорта, обойдете его вот с той стороны и дальше спокойно двигайтесь в направлении Греции, никому не мешая. Договорились?

Лицо Ивана Васильевича просветлело.

– Хорошо, спасибо.

Стеклянные входные двери аэропорта бесшумно раскрылись и так же бесшумно сомкнулись. Все молча смотрели вслед волочащему большой чемодан пожилому человеку.

Михаил взглянул на дешевые, китайские наручные часы, которые лежали перед ним на письменном столе, и подумал: «Скоро обед, через пять-десять минут откроется буфет и мы поедем, мы помчимся…» – от удовольствия он чуть было не запел.

И так – каждый день. Много ли радостей в жизни у рядового научного сотрудника в рядовом научно-исследовательском институте…

Михаил не мог себе позволить идти обедать куда вздумается – кошелек штука серьезная. Изо дня в день ему светил только пыльный институтский буфет с однообразным меню и вечной буфетчицей старенькой тетей Любой. Но он не унывал, радовался дешевизне обедов и был доволен, что, в отличие от большинства еще более экономных сослуживцев, может не жевать за рабочим столом куски булки с тоненькими ломтиками сыра, а побаловать себя теплым супчиком в буфете.

Путь предстоял неблизкий – буфет находился в другом корпусе, до которого еще топать и топать.

Оказавшись на улице, Михаил не почувствовал свежести нарождающейся, нежной весны – только бензиновый дурман автомобильной магистрали. Вокруг все визжало, гудело и торопилось.

С проспекта он свернул в маленький, спокойный переулок. Заканчивался проезд перекрестком, за которым через сотню-другую шагов и располагался институтский корпус с буфетом.

Сутулый, привычно размахивающий руками, Миша бодро продвигался к цели. Жилось ему, как он считал, не так уж и плохо. «Маловато деньжат, но зато и напряга никакого», – любил повторять про себя Миша. Семьи еще не было, только пожилая мать, которая души не чаяла в сыне, и он вполне был доволен своей судьбой. Пригреваемый первым весенним теплом солнца, он напевал привязавшиеся слова из модной песенки: «А я сяду в кабриолет и поеду куда-нибудь…» Бесконечно повторяя этот припев, Миша не заметил, как добрался до перекрестка. Оглянулся – машин вокруг нет. Перешел полосу, и вдруг, из-за поворота внезапно прямо на него вывернула черная лакированная махина.

Миша бросился в сторону, прижался к какой-то припаркованной иномарке – послышался звук бьющегося стекла. А дальше, а дальше… ничего страшного не произошло. Машина, которая так напугала, величественно проплыла мимо. Придя в себя, Миша отлепился от бока иномарки и, не оглядываясь, быстро пошел в сторону столовой.