– С чего это он взял? – не удержался Умберто. Этот человек вызывал у него беспричинное отвращение, бороться с которым становилось все труднее.

– Так ведь только слепой не увидит! – воскликнул Гарфин и, завидев враз помрачневшее лицо «Бастиана», смешался. – Ой, я, это самое… ляпнул, не подумавши. На «Верной» древесину и камни возить – все равно что из пушки по медузам стрелять. Ну, ее научить многому придется… как и шкипера. Но жизнь-то интересная какая, не чета торговой бодяге! У вас ведь как заведено? Купил, продал, опять купил – и до последней гавани, куда не провезешь ни гроша – все при входе в порт отберут! – и он расхохотался собственной шутке.

– Шкипер «Верной» уже много лет делает то, что ему нравится, – сказал магус. – Да к тому же ни один корабел не возьмет в ученики старого навигатора, будь его фрегат хоть самой «Утренней звездой».

Гарфин как будто именно этих слов и ждал.

– А если возьмет? – вкрадчиво поинтересовался он. – Стало быть, твой брат согласится?

«Откуда же я его знаю? – подумал Умберто, растерянно хмурясь. – Вот ведь наваждение…»

– Как интере-есно! – протянул Крейн, меняясь в лице. – И кто же этот умелый корабел?

– Мой хозяин твоему брату все расскажет, если он согласится, – ответил Гарфин, хитро улыбаясь. – «Верную» всему научат, и те годы, что вы на бестолковую торговлю потратили, этому не помеха. Вы оба будете довольны, а уж фрегат и подавно! Ну, что скажешь?

Крейн вздохнул – тяжело, словно человек, терзаемый жестокими сомнениями. Умберто чувствовал, что встревать в разговор нельзя, но именно сейчас молчать было труднее всего – неужели фениксу мало неприятностей с лордом-искусником?!

– Это не мне решать, а брату, – наконец сказал магус. – Но, так и быть, я поговорю с Марко и попробую убедить. А ты отыщешь его… м-м… через два дня, ближе к вечеру.

Гарфин довольно кивнул:

– Два дня, стало быть. По рукам?

– По рукам! – ответил Крейн.

Посланец неизвестного «хозяина» удалился, но перед этим взглянул на Умберто – и моряка с новой силой охватило ощущение, что они с этим странным человеком уже встречались, причем не так давно.

– Проследи, – шепнул Крейн. – Только будь очень осторожен.

Когда Умберто вышел из таверны, спина Гарфина как раз мелькнула за поворотом. Моряк помянул кракена: странный посланец сразу же углубился в город, чьи кривые и темные улочки вполне могли сыграть злую шутку с чужестранцем, да к тому же ночью по ним бродили личности, с которыми мало кому захочется беседовать в одиночку. Городских стражей Умберто тоже видеть не желал, потому что они обязательно поинтересовались бы, куда это он собрался. Но судьба подарила ему куда более необычную встречу, предвестником которой стал гулкий топот, раздавшийся совсем близко.

– Какого кракена… – пробормотал Умберто, ощущая внезапную панику, и огляделся по сторонам. Прятаться было некуда, разве что взлететь на крышу одного из домов…

«А это мысль!»

Он подпрыгнул, уцепился за выступающие камни и вскарабкался на стену, огораживавшую чей-то двор. Заступница оказалась благосклонна хотя бы в мелочи: стена была достаточно широка, чтобы спокойно на ней лежать, не опасаясь свалиться прямо на голову деревянному голему, который бодрым шагом промаршировал мимо. «Не сидится тебе дома, – неприязненно подумал Умберто, провожая механическую куклу взглядом. – Или это твоему хозяину не спится?» Моряк и сам не мог понять, отчего Деревяшка кажется ему столь отвратительным, – ведь он едва ли не целый день потратил на поиски эверрских диковинок, пока не нашел одну, и впрямь стоящую внимания. Еще он не понимал, откуда взялся страх перед големом – панический страх, заставивший искать убежища в таком необычном месте.

«Как ни крути, из-за этой куклы я потерял Гарфина…»

Сокрушенно вздохнув, Умберто спрыгнул на мостовую, и в ночной тишине родилось шелестящее эхо, припозднившееся лишь на мгновение. Он резко обернулся и увидел пардуса из особняка Краффтеров: огромная белая кошка стояла посреди пустынной улицы и смотрела на моряка мерцающими зелеными глазами. Он не успел даже испугаться – против пардуса, что бы там ни говорил слуга о миролюбивом характере зверя, кинжал был немногим лучше булавки, – а Дымка уже развернулась и, тряхнув большой головой, протрусила в ту же сторону, куда удалился голем.

– С ума сойти… – прошептал моряк, растерянно глядя вслед пардусу.

Все это он рассказал Крейну, который поджидал возвращения своего помощника на прежнем месте, бездумно вертя в руках пустую кружку. Магус слушал с безучастным видом, а Умберто все больше убеждался в том, что они невольно оказались вовлечены в хитроумную игру, которую затеял… Вейри Краффтер? Его племянник? Его дочь, загадочная Марлин? Гадать было бессмысленно, да к тому же сказывалась усталость, накопившаяся за целый день. Он чувствовал, что соображает все хуже и хуже.

Когда Умберто закончил рассказ, Крейн хлопнул кружкой по столу, подзывая служанку, а потом задумчиво произнес:

– Кажется, нас пытаются завербовать на имперскую службу.

– Что?! – От ужаса моряк чуть не упал со скамьи. – Шутишь?..

– Ах, если бы! Хаген рассказывал тебе, что ему удалось узнать на черном корабле, который захватили первым? – Умберто покачал головой. – Тот фрегат когда-то был торговым и звался «Быстрая». Хозяину «Быстрой» сделали некое выгодное предложение, обманом заманили в открытое море и только там рассказали всю правду о том, что собираются сотворить с его кораблем. Он отказался, ясное дело, и тогда его связующую нить оборвали. Ты ведь уже понял, что на подобное способны только два ученика Эрдана-корабела? Напоминаю, один из них сидит перед тобой.

– А второй – капитан-император, да продлит Заступница его век… – машинально проговорил Умберто, потому что в этот момент служанка как раз принесла новый кувшин. Когда они вновь остались вдвоем, он спросил, хотя и знал ответ заранее:

– И что же ты теперь собираешься делать?

– Теперь? – магус усмехнулся. – Я не покину Эверру, пока не узнаю, кто такой этот таинственный вербовщик. И если он на самом деле как-то связан с капитаном-императором… хм… интересная вырисовывается картина, Умберто! Так вот как его величество собирает новый флот – обманывает обычных навигаторов, обещая каждому то, о чем можно лишь мечтать… Вот ты о чем мечтаешь, друг?

«О чем?..»

…У нее стройная фигура, совсем не такая, как у тех, к кому его влекло раньше, – тонкая, слишком хрупкая, почти мальчишеская. Она скромная, неяркая, как огонь в камине, заслоненный слишком плотной ширмой, но что будет, если эту ширму убрать? О-о, он хотел бы взять ее руки в свои и покрыть их поцелуями, начиная с кончиков пальцев, этих длинных тонких пальцев! Потом – узкие запястья, и острые локотки, и нежную кожу на внутренней стороне предплечья.

И это было бы только начало…

– Да так, о всяких пустяках, – спокойно ответил помощник капитана. – Меня бы он ни за что не обманул.

– Хочется верить, – медленно проговорил Крейн, закрыв зрячий глаз. – Потому что это очень больно – вместо исполнения своей мечты получить какую-нибудь мерзость.

В этот миг Умберто понял, что не чувствует больше ничего, кроме усталости, и сказал:

– Уже очень поздно. Я пойду, пожалуй… Если что – зови.

Магус лишь усмехнулся и пожал плечами, отпуская своего помощника. Умберто только за дверью таверны вновь вспомнил, что капитан говорил утром: «Я ослабил нить, связывающую меня с ~Невестой~, поэтому понятия не имею, что болтает сейчас твой внутренний голос».

Крейн его не позовет – побоится восстановить связующую нить и привлечь к себе внимание какого-нибудь щупача или мастера-корабела.

Крейн его не слышит.

– Я свободен? – прошептал Умберто и, оглядевшись, повторил громче: – Свободен!

Ничего не произошло. Он закрыл глаза и застыл, вслушиваясь в звуки ночного города, всей кожей впитывая прохладный ветер. Тишина, благословенная тишина! И нет никакой тени за спиной. Ощущение было новым и непривычным, но Умберто вдруг понял, что оно ему нравится.