Невидимая рука коснулась его лба.

– Будем считать, – сказала Эсме ровным голосом, – что ничего не было.

– Заметано. Ты не объяснишь, как я здесь оказался?

– А-а, не помнишь! Ничего удивительного. Тебя здорово отделали… проломили череп.

– Надо же… – медленно проговорил Умберто, вспоминая то, о чем Эсме не следовало знать. – А капитан все время говорит, что мою дубовую голову проломить невозможно…

Поздно, слишком поздно. Время обращается вспять, и шесть – или уже семь? – лет пролетают за одно мгновение: вот он, тот самый проулок, где всегда поздно вечером проходил некий человек, имевший очень много врагов. Жизнь этого человека весила ровно столько же, сколько и тяжелая палка в руках семнадцатилетнего парнишки, который замерз и устал ждать, но отказываться от задуманного не собирался.

Умберто хорошо запомнил мерзкий хлюпающий звук, раздавшийся при ударе.

– НЕТ!!!

Кто это крикнул? Неужто… он сам?

Вновь наступила тишина – мучительная, почти невыносимая, – а потом все тот же нежный голос сказал без тени упрека:

– Казнишься? Зря. Я ведь не Великий Шторм, чтобы карать за грехи.

Он вовсе не наказания боялся.

– Быть может, ты Эльга? Та, которая прощает.

– Сам решай, – ответила целительница после паузы. – А теперь мне нужно привести тебя в порядок, иначе капитан здорово на нас обоих рассердится.

И Умберто погрузился в некое подобие сна, в котором смешались воедино воспоминания и мечты. Там была она – такая, какой он хотел бы ее видеть. И они были наедине. Он чувствовал прикосновения тонких пальцев, вдыхал запах ее волос и тонул в серых глазах, из которых навсегда ушла печаль.

«Эй, Кристобаль! Ты ведь так и не смог заставить ее улыбнуться! Значит, пламенный Феникс вовсе не всемогущ?»

Он совершенно опьянел от вседозволенности и даже перестал обращать внимание на тварь, затаившуюся в океанской бездне. Он болтал без умолку, открывая Эсме свои воспоминания, свою душу – всего себя.

Тварь наблюдала.

Тварь слушала и запоминала.

– Не дергайся, – еле слышно прошептал Хаген. – У тебя вороватый вид, слугам лорда Вейри это вряд ли понравится.

– Тебе-то откуда знать? Так говоришь, словно сам кому-то прислуживал.

Сквозь личину навигатора «Верной», добропорядочного купца и моряка, на мгновение проступило настоящее лицо оборотня-пересмешника – или то лицо, которое они привыкли считать настоящим. Умберто досадливо нахмурился: он все никак не мог сжиться с мыслью, что рядом – вовсе не Кристобаль Крейн.

– Да, я действительно успел побыть слугой, – вдруг рассеянно проговорил оборотень. – Так вжился в эту роль, что почти забыл, кто я такой на самом деле. Маски иногда прирастают – приходится отдирать с мясом.

Умберто не нашелся с ответом.

Комната, в которой их оставили дожидаться, пока Вейри Краффтер завершит беседу с предыдущим посетителем, была шестиугольной формы, и от непривычного обилия ломаных линий слегка кружилась голова.

«Этот лорд-искусник нарочно заставляет нас сидеть тут, – подумал Умберто. – Хочет, чтобы мы вошли к нему безобидными, словно птенчики». Он искоса взглянул на Хагена: оборотень погрузился в раздумья, и его слабая улыбка могла означать что угодно.

Когда Крейн заявил, что именно Умберто должен сопровождать Хагена во время визита к повелителю Эверры, помощник капитана поначалу воспротивился.

«Почему я? – сердито спросил он. – Разве не разумнее было бы отправиться тебе? Вы же как бы братья…»

«С каких это пор ты стал решать, что разумно, а что нет? – едко поинтересовался феникс. – Если Вейри Краффтер хочет обсудить какое-нибудь торговое дело, с ним рядом вполне может оказаться мастер-корабел, а я сегодня слишком устал, чтобы лезть на рожон. Пусть там будет только один навигатор».

Умберто вспомнил об утреннем разговоре и мгновенно остыл; взамен его начала терзать тревога – уж очень неожиданным оказалось приглашение Вейри Краффтера.

«Успокойся, – сказал Хаген, положив руку ему на плечо. – Тебе вообще не придется ничего делать, просто молчать с умным видом. Не могу же я пойти туда сам».

Бесшумно открылась дверь, и из кабинета лорда Краффтера вышел щегольски одетый магус; заметив моряков, он смерил их холодным взглядом. Помимо высокомерия, свойственного большинству небесных детей, Умберто почувствовал в этом взгляде кое-что еще. Был ли это… интерес?

– Марко Эсте, навигатор, – Хаген почтительно склонил голову, и Умберто торопливо последовал его примеру – все верно, именно так и должен вести себя обычный человек в присутствии высокородного магуса. – Это мой помощник, Умберто.

Помощник капитана опустил глаза, спрятав мимолетную досаду: «Да, я не такая уж заметная персона, чтобы менять имя в каждом порту…»

– Тори Краффтер, – сухо представился магус. Мгновение спустя на его красивом лице появилась усмешка. – Так это за вами дядя посылал Деревяшку? Вы капитан того прелестного фрегата, который вошел в гавань сегодня в полдень?

– Да, я капитан ~Верной~,– ответил Хаген… точнее, Марко Эсте. Оборотню понадобилось одно мгновение, чтобы полностью перевоплотиться, и Умберто против собственной воли ощутил подобие того чувства, которое испытывал рядом с Кристобалем Крейном.

~

– Тогда прошу, он ждет, – и Тори Краффтер взмахнул рукой, приглашая их в кабинет своего дяди. При этом он улыбнулся почти любезно, а Умберто почувствовал, что приближаются серьезные неприятности.

Когда моряки вошли, магус проследовал за ними.

«Зачем же мы понадобились этим торгашам?»

В кабинете Вейри Краффтера было светло как днем, причем свет лился со всех сторон, хотя Умберто не увидел ни одной лампы. Приглядевшись, он понял: мерцающее сияние источали узкие панели на стенах. Значит, вот как выглядит истинная магия ласточек…

Лорд-искусник сидел в кресле у камина, а рядом стоял голем. Деревянный человек был неподвижен, его абсолютно черные глаза посверкивали в свете странных ламп, и при одном лишь взгляде на это существо Умберто пробрал озноб.

– Добрый вечер, мастер Эсте! – воскликнул магус так сердечно, что ему можно было даже поверить. Дядя и племянник оказались очень похожи, но Вейри Краффтер лучше скрывал высокомерие. – Наслышан о ваших успехах! Именно вам Северо-Западный торговый дом обязан открытием торгового пути через Этолийское море, верно?

– Мои заслуги сильно преувеличены, – сдержанно ответил оборотень. – Хотя ~~Верная~ и в самом деле была первым фрегатом за последние двести с лишним лет, пробравшимся в Этолию через северные воды.

Умберто еле сдержал улыбку: из всех присутствующих лишь он знал и помнил все подробности того увлекательного плавания.

Деревянный человек чуть повернул голову и внимательно посмотрел на помощника капитана. «Что тебе надо, проклятая Деревяшка?» – нахмурившись, подумал тот. Присутствие голема пугало и сбивало с толку; хорошо, что Хаген ничего подобного не чувствовал – по крайней мере, выглядел он спокойным и сосредоточенным.

Тори Краффтер, в присутствии дяди магическим образом утратив львиную долю надменности, подошел к книжному шкафу и, взяв с полки первый попавшийся том, сделал вид, будто углубился в чтение. Что-то в его движениях неуловимо напоминало Крейна – изящество, непринужденная легкость. Казалось, что Хаген не наделен этими качествами, но, разумеется, на самом деле он их просто скрывал, постоянно играя какую-нибудь роль. «Все магусы такие, – подумал Умберто. – Хорошие танцоры, отменные бойцы…» Словно в ответ на это, младший Краффтер повернулся другим боком – и тотчас же помощник капитана заметил кое-что, ранее ускользнувшее от его внимания: на поясе Тори висела аккуратно свернутая плеть надсмотрщика.

– Что привело вас в наши края, мастер Эсте?

– У меня есть некоторые планы, и для их выполнения Эверра подходит как нельзя лучше, – уклончиво ответил Хаген.

Умберто заметил, как дядя и племянник Краффтеры переглянулись, будто обменявшись мысленными замечаниями. Эти двое не нуждались в словах для того, чтобы понимать друг друга.