— Что с ним? Где он? — не сдержавшись, прокричала.

— Успокойся, в ногу. Он в больнице, его оперируют.

— В какой? Я сейчас приеду.

— Остановись, Александра, не паникуй. Я отправил за тобой машину, поедешь с охранниками, что на базе. Спускайся вниз, они ждут тебя у дверей твоего корпуса.

— Да сейчас, иду уже.

Такси подъехало к базе и я перелезла через забор вcё в том же укромном месте и направилась к корпусу в котором мы жили с Катей. Вошла через запасной вход, поднялась на наш этаж, быстро приняла душ и переоделась в свежую одежду. Сообщив Кате, что всё в порядке, попросила ещё немного меня прикрыть. На всё это у меня ушла минут двадцать, и потому уже через полчаса мы выехали с базы на двух машинах.

В больнице я не могла смотреть на Кирилла, понимая что уже ничего не вернуть и возможно вскоре, совсем вскоре он всё узнает.

Все дни, что я провела с Кириллом в больнице, были для меня чем-то похожим на прощание.

На соревнования я уехала с тяжелым сердцем. Слышала от охранников, что Тимур ищет снайпера, он нашел его лёжку в тот же день.

Появились новости от Максима, он звонил сообщить, что вскоре станет недоступен, чтобы я не волновалась. Кирилл сдержал обещание, сделал для него новые документы и новое жилье.

А что мне было делать? Дождаться когда Владимирский возненавидит меня за предательство?

Через две недели состояло моё последнее соревнование, так я решила, Александра Найдёнова завершает свою спортивную карьеру.

В турнире, который в случае победы даст право выступления на чемпионате, я вышла в финал, где боролась с двенадцатью соперницами. Мне нужно было для себя, сделать это и тогда я уже готова, расстаться с биатлоном навсегда.

Как в тумане я проспала старт и половину прохождения трассы, в голове крутилось, что если Владимирский узнает правду, это будет катастрофой для наших отношений. Сцепив зубы я шла на финиш, обгоняя на последнем круге свою основную соперницу.

Я не сразу поняла, что победила, потому что внутри себя я проиграла, что-то более важное, свою любовь, свою судьбу.

Когда я отдышалась и подняла голову, мне показалось, что Кирилл где-то рядом и смотрит на меня, уже зная обо мне.

Люди вокруг шумели, выкрикивали поздравления, тренер стоявший недалеко, радостно орал, что он верил в меня всегда.

Как толькоя вышла из финишной зоны, и напрвилась на допинг контроль и проверку оружия, раздался звонок телефона.

Трясущейся рукой удерживала трубку и со страхом произнесла:

— Алло…

Кирилл поздравил с победой, а я внимательно вслушиваясь в его голос, пыталась понять он знает или нет.

Вскоре, как только закончились поздравления, тестирование на допинг и вручение медалей, перезвонила. Я радовалась, что мне выпало ещё немного счастья, что вскоре я увижу любимого, как только вернусь, а это будет уже через день.

В аэропорту меня встречал Тимур с отрядом охранников, я потерялась под его взглядом, пронизывающим до костей. У меня внутри было ощущение, что он всё уже знает или только догадывается, но подозревает меня, а отсутствие Кирилла испугало.

— А Кирилл не смог? — спросила я уже в машине.

— На встрече, задерживается. В доме встретитесь, — голос звучал с холодом, Тимур не особо меня любил.

Как только машины подъехали к дому, я тут же по ступенькам крыльца побежала в дом.

Кирилла я увидела рядом с дверью, он направлялся ко мне.

Мы встретились глазами, от его взгляда по моей коже прошёл озноб.

Все черты его лица крупные, но такие уже любимые. Густые черные брови, широченные скулы переходящие в волевой подбородок, плотно сжатые губы,

Он пугал. От него исходил запах опасности, как от дикого зверя. Если только он захочет, то можно ни на секунду не сомневаясь, разорвет на части, как барс свою добычу.

Гипнотизируя меня, он завораживает этой своей животной силой, безграничной властью, ароматом полной свободы. Так пахнут сильные мира сего, и кто я для них, так мелкая сошка. Он вызывал внутри просто шквал противоричивых эмоций.

Приближаюсь и он сгребает меня в свои объятия, я тону в море его запаха, на миг прикрываю глаза.

Вместе мы поднимаемся на второй этаж в нашу спальню, я пытаюсь улизнуть в душ, хочется освежиться после перелёта.

Но ничего не получается, Кирилл соскучился, и тут же входит за мной. Сам снимает с меня одежду, распаляет себя и меня. И касается меня там…

Тёплые капли стекают по моему телу, прикрываю глаза на миг.

Нет, смотри Саша, — говорю я себе.

Запоминай, каждый миг запоминай.

Я смотрю на капли, что ласкают его тело.

Прикасаясь ко мне, он скользит мягко, осторожно, нежно, вырывая судорожные вздохи, ошеломляя острым удовольствием. Приводя в замешательство бешеным возбуждением, поток которого, извлекает из моего охрипшего горла приглушенные стоны, которых я стыжусь, но не могу сдержать.

А ему это нравится, он наслаждается моим утраченым самообладанием.

Впивается глазами в мое отражение в зеркале и тесно прижавшись к моему затылку губами.

Тихо шепчет:

— Красивая… какая же ты красивая, Саша.

Низко. Проникая под кожу сумашедшей вибрацией.

— Ты вообще представляешь, насколько ты красивая? — оглушая утробным хрипом, жаля поцелуями мое плечо и поглаживая кончиками пальцев мою бьющуюся на шее венку.

И все… Мой мозг растекается лужицей, а хрупкий мир летит в далекое тар тарары.

Тело пробивает крупная дрожь, а в крови гремучая смесь из адреналина, страха, возбуждения и удовольствия, когда это порождение порока проникает одним своим пальцем в мое влажное, готовое для него тело, а подушечкой другого ударяет, по ставшему, точно оголенным нервом клитору, зарождая внутри ревущую волну обнаженного желания, немыслимых ощущений, ошеломляющего откровения и сладкой блаженной неги.

Закусываю губу, чтобы подавить рвущийся из горла крик и встречаюсь в отражении с его пронзительным, испепеляющим взглядом.

Не могу выдержать и опускаю голову, но он тут же обхватывает мое лицо ладонью и удерживая за подбородок, заставляет смотреть, вытягивая из меня душу.

Он видит мои жалкие попытки сохранить хоть какое-то подобие рассудка, но считывает не правильно. Я напряжена не от скромности, а от безысходности.

— Не смей сдерживаться, Саша — рычит, проводя языком по моим губам и обрушивает на мою плоть цунами сокрушительной силы.

Выгибаюсь, навстречу его пальцам и с каждым проникновением постанываю все громче, знаю, что доставляю ему удовольствие, но не могу это прекратить. Во мне нарастает лавина, дикое чувство, требующее освобождения, и лишь только одно не позволяет мне сорваться… — взгляд барса.

Слизывает воду с моей щеки, и развернув подхватывая под колени, приподняв, резко входит в меня одним быстрым движением. Оглушая мой слух своим животным ревом и моими звуками чувственного восторга.

Впиваюсь зубами в свое запястье, чтобы не кричать его имя на весь дом, пока он во мне, кусая за шею и сминая в руках ягодицы, вбиваясь все быстрее, и быстрее с каким-то остервенением, и шепотом:

— "Моя… ты моя, слышишь? Мояяяя, мать твою-ю-ю, моя".

— Люблю, люблю, — мы произносим одновременно.

Закатываю от оргазма глаза, карябая ногтями его плечо, и разлетаюсь на мелкие осколки под его рокочущий рев и отборный мат, дрожа всем телом, от эйфории и сладостного облегчения.

— Шшш, Саша… — успокаивающе шепчет, нежно целуя в губы, подставляя мою спину заботливым теплым струям, пока я прихожу в себя, восстанавливая дыхание и собирая по кусочкам свое тело, и разум.

Кирилл

Раннее утро, свернувшись клубочком, Саша спит, а я смотрю на её лицо. Беспокойство не отпускает, потому, как только она проснётся, нужно узнать, что она хочет.

Что дальше, мы или её долбанное упорство, и биатлон.

Я хочу её рядом, чтобы проснуться и дотронуться, чтобы засыпать и вдыхать её запах. И не отсутствие секса меня беспокоит, а отсутствие Саши. Не понятно откуда взявшееся желание, семьи с ней, с моей Найдёновой. Через пару тройку лет ребенок, прикрыв глаза, представил нашего сына или дочку. Будет у меня два зеленоглазых чуда.