Двое стояли рядом, на самом краю скалы.

Мужчина обнимал девушку за талию, прижимая к себе, взгляд его был обращен вперед. Туда где вдалеке были горы, покрытые лесом и белизной тумана. Он напряжённо думал, принимал решение.

Девушка склонила голову на плечо мужчины и прикрыла глаза.

Эти двое, стояли рядом в последний раз.

Через мгновение мужчина отодвинулся, затем отошёл на пару шагов.

Затем распахнув пиджак, достал из кобуры пистолет и направил его на девушку.

***

Дуло пистолета, своей чёрной дырой смотрело на неё, отчего она в испуге распахнула глаза, осталось только нажать на курок. Выстрел, один выстрел. А унесёт сразу две жизни…

***

Она не сопротивлялась, лишь подвинулась ближе к обрыву, один шаг или одно движение отделяло её от бесконечности. В её глазах не было ужаса, она давно была готова. Для неё уже не было выбора, его не осталось. Девушка наклонилась и над горами разнёсся выкрик:

— Ааа…

Две руки сплелись в единую.

Сегодня слишком холодно, для гонки, говорю я себе под нос. Но кого это интересует, тренер выставил меня на старт еще и в самом конце, когда трасса уже вся будет разбита. Но это по его мнению, даст мне шанс на победу, ведь я буду знать результаты всех главных соперников.

Заклеиваю щёки и нос тейпами, для защиты от мороза и взяв снаряжение, выхожу на разминку перед стартом. Несколько привычных упражнений, и я встаю на лыжи, накинув винтовку отправляюсь на пристрелку.

Биатлонные мишени немного запорошены снегом, кажется я первая сегодня. Да, я ранняя пташка, люблю вставать на заре. Пока готовлю винтовку, замечаю, как подходит тренер.

— Привет Сергей Иванович.

— И тебе Саша. Опять ни свет ни заря вскочила, выспалась хоть?

Тренер всегда говорит так, но прекрасно знает, что я слежу за своим режимом и питанием. Всё в моей жизни направлено на то, чтобы добиться успеха в спорте. Это мой единственный шанс добиться чего-то в жизни. Я из детдома, родных у меня нет, по крайней мере так говорила директриса детдома, и ещё документы, которые мы тайком сперли с Максом, а потом вернули. Что с ними стало, мне не интересно, зачем набиваться в родню, людям которые тебя бросили. Унижений мне и в детдоме хватило.

Мне семнадцать, недавно исполнилось, а потому выпустившись из детдома, я всё время провожу на базе для спортсменов биатлонистов, у меня нет другого жилья. У меня ничего нет, только мой биатлон. И шансы у меня на мастера спорта хорошие, так говорит Иваныч, тренер мой.

Именно сегодня, в этой гонке, я должна победить, он верит в меня. И тогда, и мастер у меня будет, и вызовы в сборную, и медали. Я всё для этого сделаю.

Пока витаю в облаках, а тренер расчищает мишени, берусь за метёлку, сметаю снег с коврика, на который должна лечь, для стрельбы лёжа.

В этот момент, к лыжному стадиону, приближается картеж автомобилей, их пять, отмечаю про себя. Для чего совсем не понимаю, но смотрю на чёрные автомобили. Они подъезжают ко входу в подтрибунное помещение, я вижу это боковым зрением.

Переключаюсь, на более важные для меня сейчас вещи, на подготовку к стрельбе. Закончив приготовления, принимаю положение лёжа и отрабатываю стрельбу из этого положения. По ходу стрельбы вношу коррективы и поправку на ветер, посматривая на движение флажка от ветра.

После поправок, Иваныч даёт указание на повторную стрельбу. Отстреливаюсь без промаха и перехожу к стойке. Стрельба из стоячего положения, у меня всегда лучше, чем лёжа. Это удивительно, у большинства биатлонистов всё наоборот. И здесь все попадания, поднимаюсь, снег под лыжами скрипит.

И тут слышу позади раздается:

— Эта что ли чемпионка? — грубый мужской голос.

От неожиданности поворачиваюсь вместе с винтовкой, что держу в руках. Глаза упираются в стоящих напротив мужчин, один из них мне знаком, это начальник базы Семен Николаевич, а вот рядом мужик нет. За их спинами ещё четверо, здоровые и высокие.

Мне не нравится, как они хамовато разглядывают меня, будто обезьянку в клетке.

Прищурив один глаз, быстрым движением привожу винтовку в боевое положение. В мгновение я уже смотрю в объектив прицела, взяв мужика рядом с начальником базы на мушку.

А он неплох, этот высокий и крепкий хам. На меня смотрит суровый взгляд черных глаз, напоминающий мне хищника разрывающего жертву на части. Перед глазами снежный барс на белом полотне снега, а вокруг кровь его жертвы.

Суровый, холодный взгляд током проходится по моим нервам. Была бы моя воля, я бы не пересекалась с ним никогда. Да и не пересекусь больше, где я нищая детдомовка и где он, даже не сомневаюсь, олигарх.

Четверо за спинами дергаются и выхватывают пистолеты, наставляя на меня.

В голове мелькает мысль, охрана.

— Опусти винтовку, Саша.

Это Иваныч, со спины, подходя ко мне.

Я в ответ хмыкаю и опускаю дуло винтовки к земле, запорошенной снегом. И вновь поднимаю глаза на мужика и наталкиваюсь на сталь черных глаз.

— Винтовка не заряжена, так что можете проветрить штаны, господа.

Зачем я это сказала, сама не знаю. Ненавижу зажравшихся богачей, потому что простые люди для них ничто, так, просто челядь.

— Александра, ты допрыгаешься у меня, — вопит начальник базы.

А я разворачиваюсь и ухожу, мне плевать на всех них, у меня гонка через три часа, и мне на массаж нужно, а ещё лыжи и винтовку сдать на подготовку к старту.

Только шаг успеваю сделать, как раздается за спиной:

— Что Александра, руки затряслись? Сил не хватило в человека выстрелить?

Это выбивает меня из намеченной колеи, и я резко развернувшись, делаю шаг в его сторону.

Мужчина смотри на меня, не отрывая взгляд, смотрит.

Вновь шагаю, он в этот момент делает движение рукой, останавливая охрану.

Вижу, как он делает шаг мне навстречу.

Мы стоим напротив друг друга. Чувствую как ток бежит по венам.

Глаза в глаза, отчего меня кроет. Никогда не чувствовала себя так, плавлюсь, как воск свечи.

Я не сдерживаюсь и сглатываю ком образовавшийся в горле.

Дышу через раз, забываю, от напряжения.

Сколько длится это наваждение, не знаю.

За моей спиной голос тренера:

— Нам пора.

Наконец выдыхаю, и отворачиваюсь от жесткого, сканирующего взгляда.

— Господин Владимирский, нас ждут, — мельтешит Семен Николаевич.

Больше я на него не смотрю, ухожу спешным шагом.

Чуть позже сдаю винтовку и лыжи сервисменам, а сама принимаю душ и через полчаса уже направляюсь в кабинет массажиста.

Всё это время пытаюсь выбить из головы мысли о наглом хаме, но получается плохо, сама не знаю почему, но его глаза притягивают, чувствую мужик залез мне под шкуру. Хотя, что в нем такого?

Черные глаза… Темная одежда… Крепкий и высокий…

Жесткое лицо с холодными черными глазами….

Очень надеюсь больше мы не встретимся.

Вечер того же дня.

Кирилл.

Я сидел в кресле кабинета Семена, и думал. Меня Кирилла Владимирского, уделала какая-то девчонка, вот же сучонка. Глаза конечно хороши, зелёные, кошачьи, но и только, в остальном соплячка мелкая.

Нет, не испугался. Нет, не наложил в штаны, как сказала, чертовка.

Задело то, что она себе ЭТО позволила.

Язык ещё, дерзкий свой распустила. Его бы да…

Сам не понимаю своей реакции, но кровь на всех этих психах, вся в пах ушла. Хочу её, до боли в паху, вот прям сейчас бы её разложил…

Нет, я бы не торопился, девчонка совсем молодая, потому подготовил бы, так чтобы она приняла меня, и получила тоже кайф, а потом просила ещё. От мыслей о колдунье, штанах всё превращается в камень…

Потираю устало глаза, какого я сюда припёрся?

Ну, подписался в спонсоры, ну, денег подвалил.

Переться то сюда в Ханты-Мансийск, зачем было?

Сам себя не понимаю.