— Еще один брат? — Барсук упомянул лишь одного брата, умершего в Бастионе.

Мервин кивнул с удовлетворением рассказчика, чья история привела к нужным выводам.

— Анейрин был вторым сыном. Видишь ли, он убил Модреда за предательство Кери. Голыми руками задушил собственного отца! Из-за этого линия Гвина почти прервалась.

Доблестный пересчитал по пальцам.

— Два Гвина, один Модред, затем Кери, Анейрин, Эдрид, Кендрик и Ллойд, — это помогло подвести итог. Восемь проклятых и двое Смейли. — Ты пропустил двоих.

Старик пожал плечами.

— Осталось двое. Не знаю, что с ними случилось. Земли захватила корона. Говорят, что король раздумывал, не использовать ли дом в качестве охотничьего, но решил, что это слишком рискованно. Проклятие могло добраться и до него. В конце концов он выставил Зев на продажу, а кучка магов его приобрела.

Это был самый ужасный из рассказов, слышанных Доблестным.

— Как хорошо тебе известны земли вблизи дома?

Старик пригвоздил его к месту своим обыкновенным проницательным взглядом.

— Я говорил, что не был здесь лет десять, если не больше. В детстве я крутился вокруг, ухаживая за девчонкой, про которую тебе рассказывал.

Он снова пожал плечами.

Варт рассмеялся.

— И немного нелегальной охоты.

— Может быть.

— Я не расскажу шерифу. Как много ты знаешь о тайном ходе?

— Каком ходе?

— Мне говорили, что всем известно о тайном ходе... — это было бессмысленно. — Есть тайная дверь, ведущая из Зева Смейли в пещеру.

— Сейчас я услышал об этом впервые. Но это не значит, что её нет. Эй, парень! А вот и Зев.

Доблестному приходилось кричать, как никогда в жизни, когда к проблемам с глухотой Мервина добавился глухой рев воды. Туман окутывал лицо холодной сыростью. Утесы, тянувшиеся по краям долины, становились все более высокими, а земля впереди резко пошла под уклон. Дальше каньон становился глубже, изгибаясь так, что определить его протяженность было проблематично. Он не расширялся, но теперь заключал в себе реку — темный поток, вытекавший из-за поворота и вскоре рассыпавшийся белой пеной, исчезая в яме прямо у ног Доблестного. Неудивительно, что оттуда ничего не всплывает! Все, упавшее в дыру, разлетается вдребезги, ударяясь о камни внизу.

— До дома недалеко, — прокричал Мервин. — Можешь посмотреть на него, оставаясь незамеченным. Пошли, я покажу.

Не дожидаясь ответа, он подтолкнул старую Ромашку вниз по склону и скрылся из виду. Скакун Доблестного отказывался совершать самоубийство. Он упирался, пятился назад и мотал головой. К пущей ярости Варта, Изумруд легко убедила свою лошадь последовать за старым лесником и вскоре также исчезла.

— Ты, — процедил сквозь зубы Доблестный, — пойдешь туда, даже если мне придется тебя тащить. По кусочкам!

Он достал Ловкость. Рапира могла быть прекрасным кнутом для верховой езды. Она была гибкой, а её края не были заточены. В этом случае юноше даже не пришлось её использовать. Он лишь продемонстрировал свист, который производило оружие, и Снегирь, всхрапнув, сдался, согласившись последовать дальше.

Вперед тянулась нечто вроде тропки, скользкой, заросшей мхом и перепутанными папоротниками. Сначала она сворачивала на север, уводя вниз по крутому склону к самой стене каньона, а потом становилась еще круче, убегая к голому уступу и ужасной пасти Зева. Хуже всего стало, когда тропка привела его к кромке воды и порогам. Холодные брызги заливали глаза. Как его собственные, так и Снегиря. Страшный рев эхом отдавался от стен, и Доблестному стало казаться, что этот шум вот-вот разорвет череп. Сейчас тропа не слишком-то походила на дорогу — просто участок скалы. Чистой, вылизанной водами реки. На пути встречались спутанные коряги, которые мешали проходу. Слева от юноши тянулась отполированная каменная стена, изрезанная фантастическими столбами и нишами. По другую сторону занавеса белой пеной в пустоту летела вода.

Почему он покинул Айронхолл? Почему он не остался менестрелем?

К несчастью, Изумруд остановилась, преграждая ему путь. Старый Мервин миновал это ужасное место и ждал их впереди. Сейчас он находился заметно выше, чем они сами. Рядом с ним река падала вниз, кружась и танцуя на камнях, оставляя на скалах обрывки белой пены, кружась в темных водоворотах. За спиною Доблестного поток исчезал... Лошадь юноши дрожала еще сильнее, чем он.

Скверное место для бесед.

Изумруд осмотрелась, широко распахнув глаза. Она что-то крикнула. Он видел, как двигались её губы, но ничего не слышал. Он закричал, чтобы объяснить ей. Она поняла и вытащила правую ногу из стремени, словно собираясь спешиться.

— Не надо! — заорал Доблестный. — Ты больная!

Не место для подобных глупостей. Животные были близки к тому, чтобы удариться в панику. Стоит только копыту поскользнуться на мокрых камнях — Зеву достанется сразу две, если не четыре, жертвы. К счастью, Изумруд все поняла вовремя и позволила лошади подняться по склону, прочь от этого безумия.

Тропа шла вверх по реке, все еще слишком узкая для двух лошадей. Шум водопада постепенно затихал за их спинами. Дорога поднялась выше уровня воды и, когда они миновали изгиб каньона, перед их глазами предстала широкая равнина, лишенная нормальных деревьев. Вокруг торчали лишь кусты да низкорослые саженцы. Мервин остановился, указывая своей костлявой рукой на холм, стоящий на некотором отдалении. Со стороны реки он обрывался скалой, однако остальные склоны были довольно пологими. На гребне виднелся дом.

— Смейли Холл, — объяснил он без особой надобности, а затем нахмурился, глядя на Изумруд. — Что с тобой, девушка? Что за дурацкие шутки?

— Там что-то есть, — сказала она, обращаясь к Доблестному. — Я не вижу, что именно, но точно знаю, что оно там. Я хочу вернуться.

Соскользнув с лошади, она завязала узды вокруг молодого деревца и бросилась обратно. Старик просто сидел верхом, выглядя озадаченным. Однако Доблестный рванул следом.

— На что это похоже?

— Магия, конечно. Не знаю, на что. Я никогда не видела подобного раньше.

Наступала ночь. Путь, по которому они прошли, с этой стороны был едва заметен среди кустов. Он казался узким уступом, тянувшимся по краю Зева, а потом терявшимся в беспорядке скал между основанием утеса и убегавшими во тьму порогами. Трудно было понять, где точно останавливалась Изумруд. Но там было нечто, подвешенное под навесом. Наполовину заметное, наполовину запрятанное в поток.

Надеясь лучше разглядеть предмет, Доблестный шагнул на плоский камень. Затем перепрыгнул на следующий... и на следующий... а затем — на небольшой островок в центре потока, с обеих сторон окруженный бегущей водой. Изумруд шла за ним, пытаясь нагнать, но отставая снова. Он ухватился. Она ухватилась. Прежде, чем снова восстановить равновесие, они на долгое и ужасное мгновение замерли, находясь в смертельной опасности. Юноша заставил свое сердце вернуться на надлежащее место.

Девушка прижала губы к его уху и закричала:

— Спасибо!

Доблестный хотел ответить какой-нибудь шуткой, но не смог ничего придумать, а потому просто указал. Теперь они могли хорошо рассмотреть предмет. Только брызги по-прежнему летели им в глаза.

— Это тело! — прокричала Изумруд.

Он кивнул. Это вполне могло быть тело. А если это так, том он был совершенно, полностью уверен в то, что хозяин тела мертв. Юноша был бы очень удивлен, окажись это не пропавший Рис. Было бы ужасно, увидь старик своего внука в таком положении. Здравый смысл подсказывал оставить все как есть и вернуться в Уотерби, а в первой половине дня привести сюда людей. С другой стороны, если вода ночью поднимется, река наверняка унесет этот труп и его больше невозможно будет найти. Если бы Изумруд не ощутила магию, они могли бы просто проехать мимо этого места. Почему бы этой магии не быть связанной с трупом?

Он вспомнил, что на седле у Мервина висела веревка.