Первым задрав свою руку, я получил полный «кворум».

Партноменклатура была так напугана возможным уходом Сталина с поста Генсека, что палец даю на отруб – единогласно проголосовала бы и за легализацию однополых браков…

Да, что там!

…Они бы тут же первыми бы и бракосочетались и, не исключено – что и прямо в зале и тотчас перетрахались.

Хотел было пока прёт пруха – переименовать ВКП(б) в КПСС, что проделал Реципиент на «реальном» XIX съезде… Но с этой аббревиатурой у меня связаны только негативные ассоциации, поэтому не стал.

Да где же в конце концов Берия?!

Ладно, первый этап «Операции «Ы»» можно и без него провести – силами Власика и Косынкина. А там глядишь подтянется, ибо второй этап – начнётся завтра.

План мой был довольно прост и незатейлив, как ковидный чих.

По собственному опыту знаю: всё гениальное – как правило примитивное.

Не захотели по-хорошему – будет вам по-плохому!

Прямо сейчас, забиваю Политбюро «стрелку» в своём кремлёвском кабинете. Потом Берию вызывают к телефону, а возвращаясь он заявляет, что среди них – иностранный шпион и приводит неопровержимые доказательства. Кто именно – неизвестно, но кто-то без вариантов – «крот».

В связи с этим обстоятельством, все мои соратнички вплоть до «выяснения» - помещаются под домашний арест, с приставлением к ним стражи.

После этого, на следующий день – плотно работаем со съездом. Если снова меня «прокатят» при голосовании (а так оно и будет), даю время ещё сутки подумать…

…Но уже прямо на «рабочем месте», а не в гостиничных номерах!

То есть из зала уже не выпускаем - ни еды, ни питья, ни возможности сходить в туалет. Уверен: более чем трое суток они не продержатся и, не в пример проще будет отмыть помещение от их дерьма - чем ликвидировать последствия их дел.

А если и продержатся, не беда.

Тем временем, я провожу через Верховный Совет кое-какие реформы - после которых мне на решения Съезда будет насрать.

Учитывая все процедуры, десять дней и это уже будет совершенно другая страна!

За которую будут сражаться - не только потому, что это Родина - но и…

…Потому что!

***

Сделав на прощанье Съезду «ручкой»:

- До завтра в это же время, товарищи!

Выхожу из-за трибунки и направляю стопы на выход. Сейчас я выйду, подожду соратничков и предложу им пройти в свой кабинет.

За дверьми зала заседаний явно нервничающий Власик.

Я с ходу, чуть ли не за грудки его хватая:

- Где Берия?

Тот с явно бледнеющим лицом:

- Не могу знать, товарищ Сталин! Дома его тоже «потеряли»: выехал по звонку и пропал… И в Наркомате ничего не знают.

Мда… Видно что-то случилось…

- Тогда вот что, Николай Сидорович. Промедление смерти подобно! Найди Косынкина и, от моего имени дав приказ Коменданту Кремля – действуйте.

Власик развернулся и чуть ли не припрыжку побежал. Тут выходят мои соратнички и сразу подозрительно кучкуются.

Глядя в спину удаляющегося Начальника моей охраны, Молотов:

- Коба! Нам надо срочно с тобой поговорить. Давай пройдём в твой кабинет.

Оба-на!

«Получается, не я «забил стрелку», а мне!».

Что-то явно пошло не так…

Стараясь принять вид как можно более невозмутимый, делаю приглашающий жест рукой:

- Ну, что ж… Раз срочно - то давайте пройдёмте, товарищи.

***

В моём «послезнании» информации – почти нуль, но Поскребышев и особенно Власик меня очень хорошо - с рисованием рисунков и черчением схем, заочно ознакомили с расположением важнейших объектов Кремля, поэтому я уверенно шёл впереди.

Кремлёвский кабинет Сталина находился на втором этаже Сенатского корпуса, прямо над его кремлёвской же квартирой.

Через секретариат (вотчину Покрёбышева) прошли в комнату охраны – где остались мои «прикреплённые», затем собственно в сам кабинет.

Обстановка помещения полностью соответствовала моим представлениям: приглушающая шаги красная дорожка, обшитые дубовыми панелями стены, стол на котором ничего не было лишним – два телефона (прямой и с «вертушкой»), настольная лампа, чернильница с ручкой и графин с водой…

Ну и длинный «наркомовский» стол со стульями - для посетителей и совещаний, разумеется. Выпив подряд два стакана воды, ибо во рту было сухо как в кратере действующего вулкана, я на правах хозяина уселся во главу последнего, и:

- Ну… Давайте говорите, что там такого «срочного» стряслось: Черчилль решил вступить в компартию, Рузвельт – вернуть Аляску или Папа Римский – разрешить пидарасам жениться…

Однако, шутка юмора не зашла – никто даже не улыбнулся: все сидели как на похоронах.

Чуя что приближается северный полярный лис, я ударив по столу кулаком, гаркнул:

- НУ!? Всё равно ж узнаю – признавайтесь, что натворили?

Наконец, с трудом сглотнув - как будто жевал целый рулон стекловаты, рот открыл Ворошилов:

- Коба… Твой Василий поднял вооружённый мятеж…

Если сказать, что я изумился – это значит не сказать ничего:

«Ипать… Да это уже не альтернативная история – это параллельная Вселенная какая-то».

Стоя не только больше «влезает» - стоя лучше думается. Поэтому я встав, взял со стола Реципиента трубку и вертя её в руках, не спеша сделал пару кругов и остановился напротив Молотова:

- Я так понял что мятеж провалился? Успешный мятеж – называется как-то иначе.

Тот затряс головой:

- Известно лишь, что Василий с группой командиров и генералов учащихся в «Академии Генерального штаба имени Ворошилова», арестовал Берию.

Так как фамилия была произнесена без приставки «товарищ», я понял что дела ОЧЕНЬ(!!!) плохи…

Стараясь держать себя в руках:

- Какое отношение имеет мой Васька к «Академии Генерального штаба»? Где их пути с Лаврентием Палычем успели пересечься и, почему я как рогатый муж - узнаю об этом последним?

Калинин, тряся козлиной бородкой проблеял на последний вопрос… Мне показалось что с изрядной ехидцей:

- Опасаясь за твоё здоровье после «микроинсульта», Коба, мы решили, что так будет лучше.

Что называется – «моим же салом и мне же по мусалам».

- Хорошо… Тогда почему никто из Политбюро не поехал лично выяснить что происходит?

Молотов глянув на шикарнейшие наручные часы, явно не от отечественного производителя:

- Поехал товарищ Хрущёв. Скоро – с минуты на минуту, он вернётся и всё нам подробно расскажет.

И тут я понял, что дело обстоит ещё хуже, чем я даже опасался:

Ибо, где Кукурузник – там беда!

Ну, что оставалось делать?

- Харошо…, - сказал я, продолжая не спеша нарезать круги по кабинету, - давайте подождём товарища Хрущёва.

В принципе, ещё рано впадать в отчаяние. Мнится мне, что вместо Хруща Кукурузного - в кабинет «с минуты на минуту» заявится Власик с Корзинкиным, да бойцами полка кремлёвской охраны.

И тогда всё будет «тип-топ», пусть и без товарища Берии…

***

Так что же всё же случилось?

Видимо встревоженный слухами про арест отца Василий, сперва попытавшись дозвониться (а телефон на Ближней даче я лично отключил), поехал на Ближнюю дачу и увидел там подтверждение ходящих в народе слухов – блок-пост НКВД, не пустивший его к нему. Наговорив сперва сгоряча грубостей, Василий возвращается в Москву и обращается за помощью…

К кому…?

Остановившись, я недолго постоял пристально рассматривая лица членов Политбюро, затем двинулся дальше.

…Конечно же он знал всех соратников отца лично и мог обратиться хотя бы к Ворошилову.

Но он обратился к другу семьи!

Кто это?

Правильно – Никита Сергеевич Хрущёв, который в начале 30-х годов учился в московской Промышленной академии, где познакомился с Надеждой Аллилуевой – женой Сталина и матерью Василия, через которую и сделал столь стремительный взлёт во власть.