Литмир - Электронная Библиотека

– Да… ты права. Логически подумать, дирик мог и сам об этом догадаться, – устало согласилась Валя. – Плюс та манда пустила слух.

– Да. Уж извини, что все так вышло. Никто тебя не гонит, но нас предупредили. Мы люди подневольные, и нам самим снимают. Заявится проверка, увидит здесь тебя, погонят следом нас.

– Я поняла, я съеду. Дайте день-другой.

В тот же вечер Гордеева нашла жилье. Комната в квартире с хозяйкой показалась самым экономичным вариантом и обошлась в семь тысяч в месяц, но при заселении пришлось отдать еще семь тысяч агентству – итого четырнадцать. Фирмочки, заполонившие Владивосток, питались тем, что стояли посредниками между арендодателями и их потенциальными жильцами; в интернете сложно было встретить объявление без пометки от агентства. И хочешь не хочешь, но в первый месяц выложи двойную сумму: хозяйке за аренду и фирме за подбор жилья.

Валя перебралась на Нейбута, в район Зеленого Угла – крупнейшего в России авторынка подержанных «японцев», куда съезжалась вся страна. Хозяйка жила в трешке. Помимо Вали, был второй жилец, разведенный мужчина, оставивший жене квартиру. Его почти не видели: днем он работал, вечером таксовал и приходил лишь помыться и переночевать, так что расспросить до заселения, как обстановка, было некого.

А в день заезда ждал сюрприз. Не успела квартирантка распаковать вещи, как бабуля обозначила условия: пока на улице светло (в летнее время до десяти вечера), свет не включать, по возможности реже смотреть телевизор, чтобы не жечь электричество. Машинкой желательно пользоваться на последней стадии стирки – полоскать уже вручную постиранные вещи. Частые стирки не приветствовались. Готовить жильцы должны, как в общежитии: чистить, резать в своих комнатах и только потом занимать плиту на общей кухне. Есть должны тоже по комнатам – толкаться в одном месте ни к чему.

В холодильнике хозяйка отвела каждому уголок под продукты. Посоветовала готовить маленькими порциями, поскольку большие кастрюли занимают много места. Дверь в комнату попросила всегда держать открытой. «Чтобы я видела, чем ты занимаешься». Ключи не дала, аргументируя это тем, что всегда находится дома и жильцам они без надобности.

Не привыкшая к тотальному контролю, Валя через неделю готова была бежать. Студенткой она четыре года снимала с девчонками квартиру, один год жила в общежитии, но ни дня с хозяйкой. И вот теперь вкусила «прелести» такого проживания сполна. Отвалила четырнадцать тысяч и сама же мается.

Что же касается бабули, та не испытывала неловкости перед квартирантами за то, что стесняет их во всем, ограничив личное пространство до спичечного коробка. В область ее интересов не входили нужды и потребности людей, она лишь хотела стабильно получать доход от комнат, но при этом строго следила, чтобы жильцы как можно меньше нажгли электричества и пролили воды – как можно дешевле ей обошлись. А лучше бы вообще их не видеть! Но чтобы деньги при этом шли.

В этом плане ей нравился разведенный жилец, который уходил рано утром и приходил поздно вечером. А безработная Валя, которая днями слонялась без дела, ее раздражала. На вопрос, останешься ли на второй месяц, та ответила, что съедет. Бабуля набрала агентство, где четко обозначила: такого-то числа уходит квартирантка, подыщите человека, работающего в дневную смену – других не предлагать!

В стремлении съехать от пожилой диктаторши Валя бросила все силы на поиски работы, еще активнее рассылая резюме. В кратчайшие сроки она должна была найти место и уехать из Владивостока. Все это напоминало Магадан в 2012 году. Она вернулась с рудника и сидит на чемоданах, готовая сорваться, только бы куда позвали – один в один картина.

Вскоре количество перешло в качество, и на множество отправленных ей резюме откликнулись наконец-то несколько компаний. Самое интересное предложение прилетело из Сибири: фирма оказывала геологические услуги на нефтяных и газовых скважинах. Офис находился в Красноярске, а работы велись в Новом Уренгое. Вале предложили заехать на участок геологом группы ГТИ10, пообещали зарплату в шестьдесят тысяч, но в первый месяц, на время стажировки, – вполовину меньше. Дорога оплачивалась, а межвахта – нет.

Думать было нечего. Валя согласилась.

Вечером она обрадовала маму, а утром побежала на медосмотр, узнала стоимость билетов, расценки транспортной компании, начала укладывать в сумки вещи.

Вездесущая бабуля стала допытываться, куда это квартирантка так в спешке собирается, ведь прошло две недели, а уплачено за месяц, на что та ответила:

– В Сибирь, нефть качать!

Видимо, хозяйка запереживала, как бы не пришлось вернуть часть денег. Но Валя на этот счет не заикалась, только гремела сумками и бегала как заведенная туда-сюда.

Шум сборов раздражал, но, видимо, при мысли, что комната освободится раньше времени, старушка удержалась от замечаний; она стояла в коридоре и временами вмешивалась с советами, куда что лучше положить. Квартирантка слушала вполуха: ее поглотили мысли о предстоящей вахте, а реплики хозяйки отошли на задний план.

Дни бежали. Валя посоветовалась с мамой и решила погостить в межвахту у тети Лили: от Нового Уренгоя до Вухлы были всего сутки на поезде.

Мама созвонилась с Лилей: та жила одна и не прочь была принять племянницу. Валя заказала в транспортной компании услугу адресной доставки, чтобы вещи привезли к порогу и тетя получила их в то время, как племянница будет на Северах.

В середине августа Гордеева покинула Владивосток. Жалеть ей было не о чем: портовый город ничего бы ей не дал. Перед глазами встала четкая картина, как год за годом она просиживает молодость в полях, торчит в тайге безвылазно по пять месяцев. Начальство засылает, пока она здорова и годна, на горные работы, а если не согласна, то ей легко найдут замену.

Геологи в полях – ресурс возобновляемый: всегда есть молодые и голодные спецы, особенно из тех, кто после техникума11, кто звезд с неба не хватает, идет, куда зовут, и делает, что скажут.

Валя смотрела в будущее с надеждой, бросалась в неизвестность с легкостью. Она быстро адаптировалась к ситуации, потому что не была привязана к одному месту, а скитание по стране вошло в стиль жизни с юных лет. Привычный шум вокзалов и аэропортов, туго набитая дорожная сумка и ставший родным спальный мешок, простенькое колечко наудачу и трудовая книжка с отметкой: «принята горнорабочей», а на последних записях и «принята геологом», очевидица перемен и роста, когда производственные практики сменили официальные места работы, – все это Валя проходила много раз.

Поезд из Владивостока в Красноярск мало того, что шел по времени трое с половиной суток, так еще и опоздал на пятнадцать часов.

Где-то в Забайкальском крае пассажирский состав простаивал часами, пропуская грузовые поезда. Как объявили недовольным, на путях велись дорожные работы. А за окном стрелою пролетали встречные вагоны, набитые валютой, элитными вещами и товарами для рынка Дальнего Востока. Иначе было не разъехаться, и люди, обливаясь потом в бездвижном составе, ждали, пропускали груз. Бывалые, кто часто ездил, это знали и рассказали остальным.

Проводница собрала заявления на имя главы РЖД. По закону за каждый час опоздания возмещался небольшой процент от стоимости билета. Валя подсчитала, что за пятнадцать-то часов с ее суммы должны вернуть две с половиной тысячи рублей, и тоже написала заявление, указав номер карты, но ей так ничего и не перевели. Ни через неделю, ни пару месяцев спустя, когда Гордеева обратилась на сайт компании. Ее запрос проигнорировали и даже обошлись без извинений за столь долгую задержку.

В Красноярске Валя оформилась в организацию. Мелкая, частная фирмочка занимала первый этаж жилой многоэтажки спального района. Управляющий коллектив был малочисленным: главный инженер (он-то и звонил), два инженера рангом ниже (мужчина и девушка, которая совмещала функции кадровика), бухгалтер, директор и его заместитель. Остальные – рядовые геологи, которые сменяли друг друга по вахтам и в главном офисе (одно название, что главный) не появлялись.

вернуться

10

Геолого-технологических исследований.

вернуться

11

Техник-геолог – специалист со средним профессиональным образованием.

4
{"b":"832111","o":1}