Окрылённый надеждой, Петя побежал в свою комнату.
Возможно, потом, на свежую голову, эта идея покажется ему идиотской и даже опасной. Но сейчас – в состоянии стресса, с тяжёлой головой, после травмы в руке, да ещё и под воздействием чуждого разума, присосавшегося напрямую к его нервам… Сейчас Пете казалось, что он нашёл наилучший вариант.
Он быстро всё включил, натянул шапочку с ЭЭГ-электродами и подсоединился к нейросети. Запустил трансляцию всех сохранённых ночных сигналов в свой мозг. Лёг на кровать. Закрыл глаза.
Серебристые стебли травы теперь были везде, и Петя так и не успел заметить, что трава давно пробралась в шкаф.
Пробралась к Эл1с.
Лёшик и утро
Вчера, после долгих допросов и ожиданий, Лёшик, наконец, сообразил позвать к себе родителей. Это право у него было с самого начала – но он боялся разговора с ними. Ну а полиции было удобнее общаться с подростком, которого не прикрывают адвокаты и злые родственники…
Родители всё бросили и приехали в полицейский участок. Отец был мрачен, как гроза. Мать взволнована. Впрочем, Лёшик ещё по телефону подчеркнул – бояться нечего, он герой, всё будет хорошо…
Даже если сам в это не очень верил.
На очередном допросе, уже поздно вечером, он сидел вместе с родителями.
– Вы узнаёте этого человека?
Следователь положил перед ним фотографию сухого старика в дорогом костюме с мутно-расслабленным взглядом. Лёшик помотал головой.
– Алексей, вы сказали, что с вами говорил «старичок», – напомнил следователь.
– Я только голос слышал, – развёл руками Лёшик. – Он лицо не показал. И вообще они были в масках, я же говорил…
Следователь вздохнул:
– Невелик толк от ваших показаний, Алексей. Все в масках… Только голоса… И вообще, большинство задержаны на месте преступления. Ну а главарь тоже… Задержан…
Следователь неопредённо хмыкнул и поморщился. Про то, что Шамзин захвачен чудовищным деревом – полиция (официально) не была в курсе. Но слухи, конечно, дошли…
– Что это означает на практике? – спросил напряжённо отец.
Его сцепленные руки напряглись на столе в ожидании ответа. А мать промолчала, и лишь обняла посмурневшего Лёшика.
– Программу защиты свидетелей, скорее всего, мы вам дать не сможем, – честно ответил следователь. – Главари банды вам уже ничего не сделают. Есть, конечно, шанс, что на свободе кто-то остался и он захочет отомстить Лёшику. Но рекомендация начальства – взять подписку о невыезде на время следствия и суда… И отпустить вас домой. Вы, конечно, должны будете давать показания до вынесения приговора…
Он продолжил объяснить, но при слове «отпустить» Лёшик уже расслабился в объятиях матери и чуть осел. Та прижала его к себе ещё сильнее. Они оба даже заплакали. Мать сильнее. Лёшик, конечно, слабее. Мужчина же.
А вот отец не расслабился и перебил следователя:
– Если кто-то захочет отомстить – то лучше ему остаться у вас, так ведь? И нам ведь охрана нужна будет на время следствия и суда?
Следователь поморщился.
– Мы так не работаем. Вероятность нападений мала… Парня можем оставить здесь в пустой камере – до утра максимум. Ну а вас будет регулярно проверять местный патруль. И самим надо безопасность соблюдать…
– И на том спасибо, – угрюмо пробурчал отец.
***
В результате – утром Лёшик проснулся на неудобной кровати в незапертой тюремной камере в участке.
Но проснулся не от того, что было неудобно или жёстко. Эти неприятности беспокоили его вчера ночью, когда он пытался заснуть. Он тогда закутался в широкое одеяло, привезённое родителями, и под себя его подтянул для мягкости. А потом – спал как убитый.
Он проснулся от криков и накатившей волны страха. Сердце пропустило такты, и он ощутил, что задыхается.
Просыпаясь, Лёшик дёрнулся – и упал с кровати, запутавшись в широком одеяле.
Он открыл глаза.
В участке были слышны крики. Потом – выстрелы. Потом – звон стекла и грохот. А потом Лёшик снова ощутил короткий период давления на мозг и тело. Да что тут происходит-то?!
Первой мыслью было, конечно – «Бандиты хотят отомстить и ищут меня! Это как в кино! В каждом втором фильме нападают на полицейский участок из-за героя!».
Но, чуть подумав, Лёшик признал – ради него такую бучу бы не затеяли. Но что же тогда происходит?!
К счастью, он спал одетым. Поэтому просто поднялся, натянул кроссовки и выглянул за дверь.
Прямо перед ним, на полу, лежал длинный древесный ствол.
Вначале Лёшик не понял, что это такое. Он сощурился, сделал шаг вперёд, протягивая руку. Потрогал кору – вроде бы, обычное дерево.
Потом он оглянулся по сторонам. Стена напротив была сплошной, поэтому он сразу и не уловил нюанс. Другие двери камер были в той же стене, что и дверь камеры Лёшика. И только оглядевшись, он осознал, что эти двери сломаны, выбиты древесным стволом.
И ствол раздваивается, растраивается, расчетверяется – и входит в каждую камеру.
Лёшик перелез через игнорирующее его лежащее дерево— и посмотрел в одну из камер.
На тюремной кровати, где раньше, вроде бы, был человек – сейчас лежал утолщённый древесный ствол. Лёшика слегка затошнило, но он мужественно сдержался – лишь отступил назад, в коридор.
Он понял главное.
Вирусные деревья теперь атакуют не только пенсионеров на улице!
Это нашествие на город!
Кристина, мэр и последний утренний виски
Сон мэра Василия Лисюкова был липким и неприятным. По крайней мере – тот сон, что он запомнил под утро, просыпаясь. Окончательно разбудил его визг Кристины. Открыв глаза, мэр увидел за окном пляшущие ветви-щупальца, услышал сирену в доме и среагировал быстро.
– Валим!
Но, открыв дверь – он увидел, что и за дверью на дорогом ковре расположился древесный ствол. Мэр мгновенно захлопнул дверь и оттолкнул Кристину назад.
– Стой! Они там везде…
Кристина побледнела и шлёпнулась на кровать. Мэр отступил и огляделся. Щупальца за окном не атаковали. Дерево за дверью – тоже…
– Защита сработала, – нервно хохотнул мэр. – Агент, молодец, успел вчера…
– Что нам делать? – с ужасом спросила жена.
– Щас наберу их, пусть вытаскивают…
Но в трубке дорогого блатного телефона Vertu были лишь статические помехи и далёкие прерывистые гудки. Похоже, связь была потеряна. То ли деревья её глушили, то ли вездесущая серебристая трава… То ли излучатели фэбсов над всеми окнами…
Мэру и Кристине оставалось лишь ждать и надеяться. Они валялись на кровати. Он – хмурый. Она – с загнанным, осунувшимся лицом. Правда, по привычке причесалась в прилегающей ванной. Не могла она себе позволить быть страшной по утрам. Муж должен видеть красоту!
Но через некоторое время безделья у Василия возникла гениальная (для него) и ужасная (для неё) идея.
– Кристинка! – воскликнул он. – А давай-ка трахнемся!
– Ты свихнулся? – жена отодвинулась от него. – Я к ним голой попой не повернусь! Ты вообще как про это сейчас можешь думать? А если спасатели придут и нас увидят голыми?
– Ничего, потерпят. Будут тобой любоваться, а не мной, – нервно хохотнул мэр. – И вообще, мне тут сказал один… Умный человек, что надо добавить экстрима в секс.
«Таблеточки не зашли, теперь он будет всё пробовать, лишь бы снова секс торкнул» – безнадёжно сообразила Кристина – «И ведь не отстанет… Надо последний кусочек таблетки доставать…».
– Ну давай, – бледно улыбнулась она. – Только дай я это… Попудрю носик. И давай вискарика для храбрости хлопнем.
В спальне, конечно, был отдельный минибар. «Виски – лучшее снотворное!» – как шутил мэр. Кристина тогда лишь закатывала недовольно глаза. А сейчас вот – будет в чём таблеточку растворить.
– Давай-давай, – одобрил Василий, оживляясь.
