Рафик сделал осторожный шаг вперёд. Ему показалось, что трава колыхнулась в сумраке, но он уже отметил, что та не атакует детей. Да и деревья схватили лишь взрослых…
Рафик осторожно открыл дверь в соседнюю светлую комнату.
Увиденное заставило его замереть.
Щенок среди врагов
На военной базе, как и полагалось, был склад. Им служил отдельный тент. На складе была куча разнообразных ящиков, а среди них – стоял полуметровый контейнер для транспортировки животных с решётчатой дверью. В нём, свернувшись, лежал черно-зелёный худощавый щенок, тоскливо взирая на выход из тента, ярко подсвеченный круглосуточным освещением снаружи.
Сирены, сигнализирующие об атаке живых деревьев заставили щенка с надеждой приподнять голову. Но его эта активность никак не коснулась, поэтому он вздохнул и снова опустил морду на лапы.
В тусклом, экономичном ночном освещении тента щенок увидел, как сквозь щели входа внутрь тента заползает серебристая трава.
Щенок вздыбил шерсть и зарычал.
Трава игнорировала рычание. Она продолжала прорастать (или ползти) по брезентовому полу тента, извиваясь, словно исследуя внутреннее пространство.
Щенок приподнялся на лапах, а потом несколько раз гавкнул.
К сожалению, никто на его лай не среагировал. Снаружи доносились крики, отдельные выстрелы. Из дверей тянуло запахом гари.
Трава изучила ящики, а потом поднялась к клетке.
Щенок отступил к задней, закрытой стенке контейнера. Он перестал лаять, но продолжал рычать на траву.
Трава забралась в контейнер сквозь решётчатую дверцу и двинулась к щенку.
Щенок напружинился и замолчал, готовясь к атаке.
Пряди травы прянули к щенку, ощупывая его, втыкаясь в лапы.
Щенок взвизгнул – и быстрым движением пасти схватил сразу прядь травы, а потом дёрнул головой, обрывая множество травинок. А потом растопырил когти и взмахнул лапой, обрубая оставшиеся.
Теперь его бокс был усыпан подсыхающей серебристой подстилкой.
Гордый щенок выпятил грудь, поставил лапу на ошмётки травы и гавкнул.
Перед тентом мелькнула огромная тень. Щенок насторожился и прищурился, глядя на щель входа.
Перекрученные древесные щупальца ворвались в тент, мощным слитным движением падая на контейнер со щенком. Тот залаял, снова вжимаясь в заднюю стенку.
Ветви-щупальца обволокли контейнер и начали закручиваться, сжимаясь. Крепкий металлический контейнер затрещал, похрустывая и медленно деформируясь.
Лай щенка изнутри становился всё глуше и тише.
Рафик и послание
В соседней комнате, которая обычно была светлой, сейчас тоже был утренний полусумрак. Но Рафик хорошо видел, что трава густым, толстым ковром покрыла пол. Словно волосы Рапунцель, она покрывала всё свободное пространство – меньше у краёв комнаты, больше у стола с креслом. Вокруг кресла был прямо-таки холм травы, в высоте до полуметра.
Но вокруг самого кресла было словно бы недосягаемое для травы пространство. Словно невидимое силовое поле окружало его, и трава лишь слепо колыхалась серебристыми прядями вокруг этого невидимого «стакана».
В кресле сидела Миртрума. Её глаза были закрыты, а лицо измождено. Оно было сухим, уставшим и худым. Возникало ощущение, что она сидит так уже многие часы.
А может – и дни.
Её спина была прямой. Её руки лежали на подлокотниках, кисти расслаблены. Она словно бы медитировала. Как те монахи, что в медитации уходили в смерть.
Рафик сделал неуверенный шаг вперёд.
Можно ли ей мешать?
– Миртрума? – неуверенно прошептал он. – Там…
Её закрытые глаза дрогнули, чуть приоткрываясь. Её голова чуть шевельнулась.
И сразу вокруг старушки зашевелилась трава, чутко поводя острыми травинками.
Словно бы до этого ведьма была невидима для серебристых прядей, а сейчас она нарушила гармонию мира и подставилась.
Рафик осёкся, и даже непроизвольно зажал рот руками.
Впрочем, на него трава не реагировала. Серебристые пучки со всей комнаты пришли в движение. По поляне, ранее бывшей квартирой, прокатилась серебристая круговая волна к креслу.
Словно от камня, который выскочил из пруда вверх.
Рафик уже собрался сделать шаг назад, но Миртрума вдруг шире открыла глаза, и он замер.
– Там, – чуть шевельнулись её губы. – На столе.
Рафик скорее угадал, чем услышал – таким тихим было её послание.
Но траве, похоже, и этого было достаточно.
Серебристые струи заволновались сильнее, и поспешили к креслу. Рафик с ужасом заметил, что «стакан» свободного воздуха вокруг кресла чуть сужается с каждым мигом.
За окном мелькнула тёмная тень.
Дерево-щупальце!
Но Миртрума уже вновь прикрыла глаза и сжала губы.
Трава на миг замерла, и острые травинки, нацеленные на старушку, снова начали поворачиваться из стороны в сторону, выискивая свою цель.
Щупальце за окном слабо стукнуло в стекло, заставив Рафика дёрнуться от ужаса.
А потом дерево исчезло.
Рафик вперил пронзительный взгляд в Миртруму. Его сердце оглушительно стучало, а на лбу выступил холодный пот. Но она была неподвижна.
Постояв немного, он тихо вышел в гостиную. Подошёл к столу.
Там стояла коробка.
Рафик открыл её.
Внутри были пузырьки, баночки, пакетики с травами…
… И записка.
Алиса и молодушка
Алисе снился прекрасный сон.
Во сне Алиса ощущала, как ей восхищаются, выказывают уважение. К ней относятся с опаской – но пока не могут её принять…
… Принять на работу? Что за хрень?
Но мир с каждой минутой становился всё более неприятным. Накатывали и уходили слабые волны давящего страха. Откуда-то издалека тоскливо и тихо звал Черныш. Кричали люди… Громкий стук будильника грохотал прямо в мозг…
И Алиса проснулась.
В её комнату стучала мать. А, так это был не будильник. Приснится же…
– Алиса, вставай, или мы ломаем дверь! – голос матери был безумным.
Алиса вначале скривилась и наморщила нос. Никакой приватности предки не дают! Она вчера закрыла дверь на ночь, потому что хотела побыть одна, хотела поплакать в подушку и вообще. А мать с утра так хочет её в школу послать, что аж дверь готова сломать…
– Я уже встаю! – крикнула Алиса. – Не надо дверь ломать!
– Алиса, срочно открой, нам надо бежать из города!
А вот это что-то новенькое. Алиса насторожилась и сообразила – что-то опять случилось. Она соскользнула с кровати в тапки, дошлёпала до двери и отодвинула шпингалет.
Мать сразу ворвалась внутрь, ощупывая и проверяя Алису. Глаза её были такими же встревоженными, как и голос, даже безумными. А потом мать подняла взгляд за спину Алисы, вскрикнула и потащила дочку из комнаты.
Рывок был таким резким и неловким, что они обе шлёпнулись за дверью соседней комнаты. Но мать продолжала отползать от двери, со страхом глядя в комнату дочери. Алиса, которая упала на мягкую маму и не ударилась, наконец-то смогла тоже кинуть взгляд назад – и ужаснулась.
На балконе, прямо за её окном, хаотично и медленно танцевали древесные щупальца.
А пол комнаты устилали пряди серебристой травы.
– Бежим! – сдавленным голосом приказала мать. – Они по всем домам в округе лезут!
В комнату ворвался отец:
– Я посмотрел – лестница свободна, лифт ходит! Я запустил прогрев машины!
Отец был одет, а в его руках был туристический топорик.
– Алиса, одевайся! – приказала мать. – Сумки мы уже собрали в прошлый раз…
– Топорик не поможет, – невпопад сказала Алиса. – Они же огромные и сильные.
– Деревья нужно жечь. – задумчиво согласился отец. – Так… Где там были наши водяные ружья? Дорогая, а где у тебя керосин и спирт? Достань-ка. Алиса, а ты одевайся!
– Может, не надо деревья жечь? – жалобно сказала Алиса.
Алисе было противно это произносить.
Конечно, она осознавала, что сейчас они воюют не с земной природой, которую люди поработили. А с чужими, опасными созданиями, которые охотятся на людей.
