Но ей всё равно хотелось избежать войны. Не хотелось причинять боль. Потому что деревья тоже ощущают боль. Они тоже живые. Даже земные.

Мать всплеснула руками, возмущённо глядя на отца. Тот хмыкнул. Они обменялись взглядами, но не стали ничего говорить. Отец лишь потрепал Алису по волосам, как маленькую. А потом они разбежались – искать водяные ружья и топливо…

Алиса же начала одеваться, чувствуя себя одновременно предательницей живой природы… И предательницей своих близких – за то, что жалеет и защищает эту агрессивную природу.

Но ведь живые деревья пока ничего им не сделали, правда?

Поймали вредных, злобных старушек – ну так может те уже собирались коньки отбросить, а деревья их подобрали уже после… Того?

Ведь эта чужая природа – она подарила Алисе хорошего друга! Значит, они не обязательно злые? Может, просто надо поговорить и решить всё миром?

Вскоре они собрались и приготовились. Папа вскинул на плечи здоровенные сумки и они вышли наружу. По дороге из квартиры Алиса пыталась объяснить суетливым родителям свои нечёткие и неоформленные мысли. Но те игнорировали это неуверенное бормотание. Они напряжённо смотрели по сторонам и держали наперевес водяные ружья. Под стволами были зажигалки на скотче. Даже Алисе выдали водяной пистолет с примотанной электрозажигалкой.

… Как весело было поливать друг друга водой всего пару лет назад… Словно в другой жизни…

Они выбежали из подъездной двери. Прямо перед ними широкой стеной стоял тент, в котором было спрятано одно из первых живых деревьев. А ещё – аппаратура, часовой на страже и бог знает что. Тент был здоровенным – четыре на четыре на три метра. А к нему примыкал ещё один такой же – тент для персонала. Вход в тенты был один, с другой стороны от подъезда – через шлюз.

А везде вокруг – на земле, на стенах дома, на стенках тента – были стебли серебристой травы. Мало того – вдоль стен домов тянулись вверх застывшие стволы живых деревьев-щупалец. Лишь около дома, где жили Гусечкины, эти стволы не застыли, а подёргивались, словно в недоумении. Словно они не смогли нацелиться на людей.

Семья Гусечкиных двинулась между домом и тентом, обходя его, чтобы дойти до машины. Неожиданно в тенте зазвенел звуковой сигнал.

А потом их всех пронзила давящая дрожь. Сердца сжались. Зубы зазвенели. Алиса ощутила приступ липкого страха.

Так вот откуда он шёл! Этот страх, что снился Алисе…

Вдруг земля в двадцати метрах вздулась и из неё выскочили древесные щупальца. Алиса и её родители застыли и попятились назад.

Но щупальца беспорядочно заколыхались в воздухе – а потом снова медленно погрузились в землю, оставив лишь дыру в земле.

Ага! Это излучение направлено против живых деревьев! Оно сбивает их с толку!

Через пару секунд воздействие прекратилось. Мать потрясла головой и дёрнула Алису за руку, не давая той считать ворон.

Они обошли тент и подбежали к машине. На улице больше никого не было – и это было очень печально. Папа сбросил с плеч сумки и открыл багажник.

– Стоять! – раздался позади приглушённый крик.

Тишину утра разорвала близкая автоматная очередь.

Все дёрнулись, пригнулись и обернулись.

Из двери тента кувырком выскочила голая женщина.

А точнее – мускулистая худощавая молодая девушка с зеленоватой кожей и странными серебристо-зелёными татуировками-узорами вдоль тела. И, кстати, она была не такая уж и голая – на ней болтались расползающиеся серые тряпки. Впрочем, это лишь добавляло неприличия образу.

Лицо зелёной девушки было смутно знакомым Алисе, несмотря на острые, почти звериные ушки и очень короткие засаленные волосы. Судя по всему, зелёная тоже Алису узнала, потому что сузила глаза и высоким, певучим голосом прошипела:

– Ты! Это всё из-за тебя!

«Ты ещё не готов сделать выбор»

Петя очнулся. Его щека лежала на жёсткой и бугристой коре дерева. В голове шумело.

Он вдруг вспомнил произошедшее до того.

Глаза Пети скользнули вперёд – в глупой надежде, что он вытащил отца.

Но перед ним на стволе было почти шарообразное утолщение диаметром с рост человека. Словно на картинке Экзюпери – удав и слон… Только вот картинка не смешная, а страшная…

Утолщение выглядело перекрученным, кора была не просто неровной, а бугристой, в ущельях. Щупальцами пришлось изогнуться и перекрутиться тогда. Петя же пытался их сломать....

Не смог.

Из его глаз потекли слёзы.

Все эти годы он то боялся, то ненавидел, то любил отца. Пытался стать лучшим сыном. Пытался сделать отца мягче.

Но всё это уже неважно. Родители – внутри деревьев. Захвачены неведомыми инопланетными тварями в неведомых гнусных целях.

А значит, он уже никогда не сможет поспорить с отцом и матерью, не сможет переубедить их, не сможет показать им, какой он хороший сын.

Их дети остались без родителей… С этой мыслью Петя вдруг понял, что младшие братья сейчас зависят от него. А он тут нюни распустил!

Он со стоном поднялся, опираясь на затёкшую левую руку. Он её совсем не ощущал. Его взгляд упал на левую кисть.

Вместо неё он увидел древесный кулёк. Словно на руке от плеча образовался деревянный лубок. Древесная трубка. Которая ниже кисти закрутилась, словно обёртка от конфеты – и подсохла.

Как будто живое дерево захватило его руку, но потом не выпустило – а оставило часть себя на нём. А перемычка между главным деревом и наручной деревяшкой – засохла и отсохла.

И как только он сфокусировался на этой деревяшке – он ощутил от руки странные сигналы. Странную щекотку, странное покалывание, странное жжение, странный холод. Вначале он принял их за сигналы о том, что рука затекла – но хаотичность и разнообразие ощущений дали понять – всё не так просто.

А потом от руки пошли слабые эмоции.

Словно бы живая древесина теперь всячески исследовала его нервные окончания, пытаясь воздействовать на них с другой стороны. И это при том, что пальцев он не ощущал и шевелить ими не мог!

Петя ощутил воздействие на разум. Словно что-то пытается общаться с ним. Передавать ему сигналы через его руку.

Пете стало страшно. Его затуманенный разум заметался. Что делать? Как бороться? Как защищаться?

Может, вырубить себя самого? Лишить сознания, усыпить?

Ну, чисто физически, мозг всё равно продолжит функционировать, а значит – воздействие будет продолжаться.

Может, попытаться содрать застывший деревянный лубок с левой руки?

Петя попытался правой рукой покрутить и потянуть деревянный кулёк. Но тот словно прирос к левой намертво. В ней самой особых ощущение от этих усилий не было. Рука словно бы занемела – не считая случайных сигналов, которые так напугали Петю.

Всё, что он ощущал – как дёргаются и натягиваются суставы, мышцы и связки плеча.

Может, отпилить деревяшку?

Петя бросился на кухню, выбрал нож с зубцами – и провёл лезвием вдоль коры.

Вначале он не ощутил ничего.

А потом пришла слабая боль.

Петя посмотрел внимательно в разрез – нет, он не дошёл до кожи. Он не пилил свою руку. Просто, похоже, древесина защищала себя, передавая болевые ощущения на его, Петины, рецепторы. И если он начнёт отламывать деревянную кору кусок за куском – может сойти с ума от боли. То же самое – если он попытается сжечь кору, или растворить её кислотой.

Петя тоскливо посмотрел в окно. Ну за что это ему, а? За что это им всем!

Он потёр ноющие виски, прикрыл глаза, пытаясь расслабиться.

Что, если он пытается решить эту проблему не с того конца? Он же программист, изобретатель! А пытается нападать на живые деревья с ножиком, будто солдат какой.

Если дерево хочет влезть в его разум и поменять его сознание – у Пети есть чем ответить. Недаром он вовсю транслировал своё разум через ЭЭГ-электроды в нейросеть. Теперь он может передать сохранённые сигналы обратно.

У него есть копия его разума, и если дерево поменяет его разум – он перезапишет свою сохранённую копию поверх чужой!