Он не ответил, и я не стал давить на него дальше. Я был просто счастлив, что Магни наконец-то справился со своим горем и восстановил свою жизнь.

После нашей пробежки я принял душ и вошел в свои апартаменты с новой ясностью ума. Перл пора было отпустить. Я не сомневался, что «радуга» была ее кодовым словом для Совета о том, что она готова вернуться домой. Возможно, они задержали бы одного мальчика или десять, а возможно, и всех их, пока мы не вернем Перл, но в любом случае держать ее здесь, зная, что они не вернут Лауру, было бессмысленно. Магни смирился со своей потерей, и пришло время положить конец этому фарсу.

Перл стояла у окна, глядя на улицу, и казалась глубоко задумавшейся, когда я присоединился к ней и прислонился к дверному косяку.

— Думаю, тебе пора уезжать домой, — спокойно сказал я.

Она повернулась с глазами, полными замешательства.

— Совет не собирается возвращать Лауру, и Магни наконец-то смирился с тем, что она ушла.

— Ты хочешь, чтобы я ушла? — спросила она низким хриплым голосом.

— Нет. — Я встретился с ней взглядом. — Конечно, я бы хотел, чтобы ты осталась, но ты больше не заложник.

— Но школьный проект…

— Что насчет него? — Я встретился с ней взглядом, мне было любопытно посмотреть, что она теперь сделает.

Наморщив лоб, она сделала жест руками.

— Ну, во-первых, сегодня собеседование с Кайей и отбор детей.

— Ты вольна оставаться здесь столько, сколько захочешь, — сказал я и отодвинулся от нее. Как я и предсказывал, она последовала за мной.

— А если я уйду? Могу я вернуться и проверить школьный проект?

Я повернулся, и она чуть не врезалась в меня, заставив меня схватить ее за предплечья, чтобы удержать.

— Перл, ты знаешь, что можешь вернуться, если захочешь.

— Что происходит? — спросила она и посмотрела на меня, как будто пытаясь прочитать мои мысли. — Зачем ты это делаешь?

— Потому что это правильный поступок.

— Ты отпускаешь меня?

— Угу. — Я отпускал ее. — Мы с Магни отправимся в дом Боулдера на собеседование в четыре часа. Если хочешь, я могу отвезти тебя обратно к границе до этого.

— Перед собеседованием? Ты забываешь, что у меня тоже есть право голоса в этом деле.

— Нет, я просто подумал, что ты захочешь уехать на границу, как только я скажу, что ты можешь.

— Ну, тогда ты был неправ. — Она расправила плечи. — Я остаюсь на собеседование, а потом, может быть, ты сможешь отвезти меня завтра на границу.

— Хорошо, но, как я уже сказал, ты можешь оставаться столько, сколько захочешь.

Перл выглядела совершенно сбитой с толку, когда я оставил ее и тихо закрыл за собой дверь.

Перл

Хан сделал неожиданный ход и отпустил меня.

Я больше не была официальным заложником, и во многих отношениях это только усложняло мой мир.

Будучи заложником, я сосредоточилась на поиске способов направить мужчин к новому пониманию и создать перемены, которые в конечном итоге могли бы привести к союзу между нашими странами.

Будучи заложником, я была ограничена в своих возможностях, и посвятить себя этому проекту имело полный смысл, поскольку больше я ничего не могла сделать.

Но если я больше не была заложником, тогда я должна была вернуться и сосредоточиться на своей работе для моего собственного народа. Было много проектов, которые требовали моего внимания прямо сейчас, и, говоря реалистично, объединение Родины и Северных земель было в лучшем случае далекой мечтой.

Но у школьного проекта был потенциал, и я вложила силы в него. Я бы не стала просто убегать и позволять ему падать на землю, даже не получив шанса на существование.

Нет, школьный проект стал бы свидетельством того, что мои месяцы в Северных землях изменили ситуацию. Мы бы посеяли семена вместе с детьми и увидели, как они вырастают в прекрасных сильных послов, которые могли бы продолжить прогресс. Но ни одно семя не могло вырасти без правильных условий, и мне нужно было лично убедиться, что все в порядке, прежде чем я уеду, и пришлось бы полагаться на периодические проверки.

В четыре часа дня мы припарковались перед большим поместьем Боулдера. Магни и Хан спрыгнули вниз, и Боулдер бросился мне на помощь.

На секунду Хан оглянулся, как будто только сейчас осознав, что мне может понадобиться помощь со спуском вниз из машины, а затем он нахмурился на Боулдера, как будто раздраженный тем, что Боулдер подумал об этом раньше него.

— Девочки внутри, — сказал Боулдер, но быстро исправился. — Я имел в виду, что Кайя и Кристина внутри.

Лично я не винила его за то, что он назвал их девочками, учитывая, как они сидели, склонившись друг к другу, и хихикали на белом подоконнике. Они были слишком поглощены своим воссоединением, чтобы заметить, как мы вошли, и не поднимали глаз, пока Хан громко не прочистил горло.

Кайя была симпатичной женщиной. Редко можно было узнать, кем был твой отец или даже как он выглядел, поскольку наша политика недискриминации не позволяла матерям выбирать любимый цвет кожи, рост или цвет волос при оплодотворении. Любой ребенок был бы любим, и в любом случае ни одна раса больше не была чистой. Тем не менее, Кайя была примером женщины, несущей явные афроамериканские гены. Ее великолепные вьющиеся волосы и пухлые губы в сочетании с красивым карамельным цветом кожи выдавали это.

Мои губы были тонкими по сравнению с ее, а волосы всегда были прямыми и скучными, но я не должна жаловаться. Блондинки тоже были редкостью, и все мы обладали уникальной красотой.

Кайя встала и протянула ко мне руки. Коричневая карамель встретилась со сливочно-белой, и я сказала:

— Да окружит вас мир.

— Член Совета Перл, — голос Кайи был глубоким и приятным. — Для меня большая честь познакомиться с вами.

— И для меня, моя дорогая.

Ее энергия была теплой, и я почувствовала в ней доброту.

— Позволь представить тебе лорда Хана, правителя Северных земель.

Хан кивнул ей и грубо засунул руки в карманы, явно давая понять, что его не интересует формальное приветствие.

Я прищурилась на его плохие манеры и перешла к представлению Магни, который как раз в этот момент вошел в комнату.

Глаза Кайи расширились от узнавания, и на ее губах появилась улыбка.

— Я помню тебя, — сказала она и подошла, чтобы встать перед Магни, протягивая обе руки.

Магни был достаточно вежлив, чтобы взять ее за руки, но ему не удалось сохранить зрительный контакт в течение полных десяти секунд, прежде чем он отвел взгляд.

— Могу я с тобой поговорить? — спросила я Хана с натянутой улыбкой.

— Конечно, — сказал он и повел меня в другую комнату, закрыв за нами дверь.

— Как ты хочешь это сделать? — спросила я, пытаясь понять его.

— Сделать что?

— Собеседование. Помнишь, как с Арчером я задавала вопросы; может быть, ты хочешь задать вопросы на этот раз? — предложила я.

— Хорошо. — Он уклончиво пожал плечами.

— Если ты не уверен, что нам следует доводить этот проект до конца, то сейчас самое время сказать это, — сказала я ему.

Хан выпрямился.

— Нет, я уверен.

— В самом деле? Потому что ты, кажется, не очень увлечен этим.

— Я увлечен. — Он строго посмотрел на меня.

— Тогда почему ты был так груб с Кайей, как будто это было ниже твоего достоинства приветствовать ее?

Хан снова засунул руки в карманы и отвернулся, его золотистые глаза потемнели и наполнились яростью.

— Это все? У тебя нет оправдания своему грубому поведению? — спросила я.

— Она ниже меня. — Его слова были грубыми, но тот факт, что он не хотел встречаться со мной взглядом, заставил меня заподозрить, что он говорит неправду.

— В самом деле? Это твоя причина?

Он повернул ко мне голову.

— Мне не нужно объясняться с тобой, и мне не нужно извиняться за то, как я отношусь к гостям в моей стране.

Вскинув руки в воздух, я бросила на него последний жесткий взгляд.